Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг

Господин директор прервался и посмотрел вслед Габриэль, которая поднялась и направилась к запасному выходу.

— Госпожа Нафтали, видимо, расчувствовалась, капитан? — спросил он вполголоса.

— Думаю, что так, сэр. Во всяком случае, она никогда бы не стала проявлять такое неуважение к сидящим за одним столом с ней людям просто так.

— Надеюсь, госпожа Нафтали будет чувствовать себя хорошо. — Он снова поднял голову. — А теперь, дамы и господа, пришла очередь второго достойного джентльмена, лейтенанта Гилада Гордона. Вам ведь тоже скоро предстоит надеть капитанские погоны, Гилад? Нужно соблюдать традицию — пост главного аналитика уже не один год занимают исключительно капитаны.

… Увидев вошедшего Константина, Габриэль торопливо отложила книгу и взяла бумаги, решив сделать вид, что работает, но он покачал головой.

— Ты можешь читать, — сказал он. — Срочной работы у нас нет. Но нам нужно поговорить.

— Может, ты не будешь стоять столбом и присядешь? Твой консультант отправился перекусить. Он ведет себя как женщина — что за привычка набивать живот после нервных встрясок?

— Какой бы эта привычка ни была, она лучше привычки трепать языком.

Габриэль смерила начальника, уже успевшего сесть напротив нее, высокомерным взглядом.

— Что, опять старая волынка? По-моему, у нас только и разговоров, что о дресс-коде и пустом трепе.

— Если ты перестанешь нарушать дресс-код и трепаться, то наши разговоры примут другой характер.

— Свежо придание, да только верится с трудом, — надменно усмехнулась Габриэль. — Зная тебя…

Она прервала свою речь на полуслове, потому что Константин поднялся и наклонился к ней.

— Я больше не хочу слышать от Лии ни единого слова о том, что ты рассказала ей что-то обо мне. Я могу напоминать тебе про дресс-код и спускать тебе с рук опоздания, но сейчас ты переходишь все границы. Если я еще раз, хотя бы один-единственный раз услышу от нее твое имя, то я найду способ сделать твою жизнь невыносимой. Я знаю, что майор Вайзенштейн относился к тебе хорошо, и что ты со временем приобрела особый статус. Ты можешь носить короткие юбки или даже приходить на работу голой, можешь опаздывать хоть на пять часов. Но ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь. Я выражаюсь достаточно ясно?

Габриэль пожала плечами и снова взяла книгу.

— Хочешь кофе? — спросила она таким тоном, будто не услышала предыдущей реплики собеседника.

— Нет, благодарю. Я ухожу через полчаса, у меня появились дела. Скажи, у тебя есть планы на вечер?

— Планы на вечер? — удивленно переспросила Габриэль.

— Ты занята? Или ты предпочитаешь проводить вечер пятницы дома в одиночестве? Я хочу принести тебе кое-что.

Габриэль сложила руки на столе и внимательно посмотрела на него.

— Ты приглашаешь меня на свидание, или же я выдаю желаемое за действительное?

— На свидание обычно приглашают, а не напрашиваются. Или ты со мной не согласна?

Дверь приоткрылась, и на пороге появилась доктор Мейер.

— Простите, что отвлекаю вас, — сказала она. — Мне нужно поговорить с капитаном. Это не займет больше пяти минут.

Константин согласно кивнул, и доктор Мейер снова скрылась за дверью.

— Ведьма, — прошипела Габриэль и тут же зажала рот рукой.

— Что ты сказала?

— Около пяти, хорошо?

— Если мне придется задержаться, я позвоню. И если ты еще раз назовешь доктора Мейер ведьмой, то я вырву тебе язык.

Габриэль театрально закатила глаза.

— Так точно, сэр, — сказала она. — Мы ведь теперь будем работать вместе. Мне нужно следить за языком. Он мне еще понадобится.

— Желательно было бы его немного укоротить, — заметил Константин. — До встречи вечером. Хочется верить, что ты оценишь по достоинству то, что я тебе принесу.

— О, я в этом не сомневаюсь. — Габриэль помахала ему на прощание рукой. — Чао! Приятной беседы.

Глава 2

Габриэль открыла дверь в тот момент, когда гостю надоело ждать — он поднял руку с намерением позвонить во второй раз.

— Не стоит, — сказала она, покачав головой. — У меня нет проблем со слухом, просто у меня большая квартира.

Константин снял плащ, и Габриэль недовольно нахмурилась. Оказалось, что в отличие от нее он не так серьезно отнесся к выбору одежды — на нем был деловой костюм. Она поправила на плечах темно-зеленое кимоно из тонкого китайского шелка и жестом пригласила его войти.

— Похоже, ты недовольна моим внешним видом? — осведомился гость. — Я зашел домой буквально на пару минут. И, конечно же, переодеться не успел. У тебя очень мило. Почему-то я так и представлял себе твою квартиру.

— Ты представлял себе мою квартиру? Неужели в твоей вечно занятой голове нашлось место и для таких мыслей?

— Только в общих деталях. Стиль, цвет. Располагает к творчеству. Ты занимаешься дизайном?

— Дизайном? — переспросила Габриэль немного брезгливо. — Нет. Я пишу, как ты знаешь.

— Этот скромный подарок принесет тебе вдохновение.

Габриэль довольно долго разглядывала тот самый портрет, который в свое время впечатлил Лию. От черновика он практически не отличался — разве что размером. В последний момент автор решил дополнить образ, и теперь в волосах нарисованной Габриэль можно было заметить изящную тиару. Символ царственной особы не только не контрастировал с нескромной позой, но и добавлял изображенной характерные черты.

— Если ты называешь это скромным подарком, — заговорила Габриэль, — то я боюсь и думать о том, что такое в твоем понимании нескромный подарок!

— Ты можешь повесить его в приемной. Доктор Мейер увидит его, и, сразу признав мой стиль, сможет многое рассказать тебе о моих тайных желаниях.

— Я думаю, что справлюсь без доктора Мейер. А портрет я повешу в спальне. Большое спасибо!

Габриэль осторожно положила рисунок на стол.

— Отнесу позже, — сказала она. — Нужно посмотреть, куда повесить — чтобы выгодно падал свет, но не попадали прямые лучи. Идем, я тебя чем-нибудь угощу.

Гость присел у стола, а Габриэль оглядела кухню и задумчиво потрепала волосы.

— Что ты будешь? Кофе? Чай?

— Думаю, для кофе поздновато, а вот от зеленого чая я бы не отказался. У тебя ведь есть зеленый чай?

— Где-то был. Нужно поискать.

Константин поднялся, приблизился к ней и остановился на расстоянии вытянутой руки.

— У меня выдался плохой день, — сказал он таким тоном, будто констатировал научный факт. — И сейчас мне больше всего хочется сделать две вещи.