Олег Бажанов. Избранное - Олег Иванович Бажанов

Не вернулся он. Долго мы потом о Шустрике ничего не слышали. А я скучал.

Прошёл почти год. Я собрал свой первый боевой отряд из мальчишек, что посмелее и посмекалистей. Мы даже на охоту отдельно от взрослых стали ходить. А сила-то моя тогда росла быстрее ума. Вот и решил я однажды удивить взрослых и убить длиннозубого тигра, что немало бед причинил нашему племени. Длиннозубый — самый опасный хищник из всех в тех местах. Но нам вначале нужно было выследить его логово. На это опасное дело пошли мы с моим другом — Орлиным Глазом. Несмотря на юный возраст, лучшего охотника, чем Орлиный Глаз, надо было ещё поискать! За два дня нам удалось выследить хищника по следам. От самой реки мы с товарищем долго шли за парой длиннозубых по лесу. Но всё-таки потеряли след. Как сквозь землю провалились эти тигры! Вышли мы на поляну. Показалась та поляна мне знакомой. Ягод на ней много. Не тут ли я оставил своего Шустрика в прошлом году? Подчиняясь мальчишескому порыву, стал я звать по имени: «Шустрик! — кричу. — Шустрик!» И докричался… Появились на краю поляны, с той стороны откуда мы пришли, два больших тигра: самец и самка. Оказывается, это они выследили нас, а не мы их. А у нас только два копья и два ножа. Даже лук со стрелами не взяли — шли налегке. Бежать поздно. Лезть на дерево — тигры лучше нас это умеют делать. Да и страшно стало так, что мы и забыли, чему нас взрослые учили и как в таких случаях нужно поступать. Стоим посередине поляны — спина к спине — трясёмся и молимся, чтобы тигры не подходили. Но они подошли.

Подошли на длину броска и смотрят нехорошо. Чувствую, улучают момент, чтобы кинуться. Их кошачий запах прямо в ноздри бьёт. Мы копья выставили и ждём. Я говорю своему товарищу: «Надо вместе держаться, бежать нельзя!», а сам понимаю, что с одним копьём против такой туши ничего не сделаешь. Вдруг вижу: из леса выходит на поляну огромный медведь и не спеша направляется к нам. Узнал я его сразу, хоть и подрос он. «Шустрик, — кричу, — это ты?». Медведь идёт себе и идёт, даже ухом не повёл. Со страхом подумал я, что ошибся и что теперь нам точно уже не спастись. Огромный медведь подошёл очень близко, посмотрел на меня, понюхал воздух и вдруг встал между нами и тиграми и оскалил на них свою страшную пасть. Встал точно так же, как я когда-то стоял, защищая от охотников привязанного Шустрика. Тигры зарычали и, как по команде, одновременно кинулись на медведя. Он хоть и больше их, но их-то двое. Одного он сразу лапой полоснул по боку, аж куски шкуры полетели. Взревел тигр, отлетел в сторону с разорванным боком. Поднялся медленно с трудом. А второй всё-таки успел вонзить свои длинные клыки в плечо и шею медведя. Тут заревел бурый, попытался встать на задние лапы, скинуть с себя тигра, но не вышло — тот вцепился мёртвой хваткой зубами и когтями и висит всей своей тушей. Только кровь обильно обагрила всю морду хищника. Мы стояли в оцепенении. Медведь сделал ещё одну попытку освободиться, пытаясь достать тигра зубами, но не вышло. Тут передние лапы у бурого подкосились, и упал медведь на грудь под весом тигра. Хотя задними медведь ещё продолжал стоять, но сопротивляться он уже не мог. Тут прошёл мой страх, я подскочил и стал наносить копьём удары в прищуренный тигриный глаз. Потеряв глаз, хищник взвыл и, отпустив медведя, кинулся прочь в лес. За ним поплёлся второй — с разорванным боком. Место схватки всё было залито кровью. Она фонтаном ещё некоторое время била из шеи лежащего медведя. Когда я подошёл, Шустрик был ещё жив и смотрел на меня как ребёнок. Он меня узнал. Попытался встать, но смог только поднять голову и снова уронил её. Потом его глаза закрылись. Навсегда.

Я рыдал над остывающим другом.

Мы оставили его там на поляне. Как дикого зверя. Хотя он был совсем не дикий…

Большой Змей замолчал, заново переживая схватку.

— Жуткая история, — тихо произнесла Геа, только теперь заметив, что во время рассказа она прижала голову Змея к своей груди и держала её на руках, покачивая словно младенца. — Видишь, на что способно любящее сердце. Даже звериное.

— Геа, а ты любила кого-нибудь? — спросил Большой Змей.

Женщина грустно усмехнулась своим мыслям, опустила голову мужчины на свои колени и вместо ответа тихо произнесла:

— Закрывай глаза, Змей. Спи. Тебе нужно отдохнуть.

— Ты тоже отдохни.

— Я с тобой. Я никуда не уйду…

Её красивый голос напевал покой. Больше Змей ничего не слышал…

Когда Большой Змей открыл глаза, то увидел перед собой Геа, одетую в форму старшего офицера Звёздного Флота Пришельцев. Она стояла перед землянином на расстоянии двух шагов и холодно смотрела на лежащего на земле человека. В её взгляде появилось что-то незнакомо отчуждённое.

— Наконец-то, проснулся, — произнёс кто-то рядом на языке Пришельцев. — Что прикажете делать, уважаемая госпожа главный штурман?

Не поднимаясь с земли, Большой Змей осмотрелся. Стоял день, но Солнце клонилось к закату. Место, где лежал Змей, было окружено вражескими солдатами. Змей провёл рукой по земле вдоль тела: ружья не оказалось на месте. «Сколько же я спал?» — промелькнула мысль.

— Он сам встанет, — не отводя взгляда от Змея, сухо ответила Геа.

Затем обратилась к Змею строгим официальным тоном:

— Очень долго ты спишь, друг мой. Мои люди устали ждать. Но я держу слово. Помнишь, я обещала тебе, что когда ты станешь моим гостем, с твоей головы не упадёт ни один волос? Я приглашаю тебя, Большой Змей, к себе на базу.

Теперь она говорила с ним как победитель с побеждённым. Змей не знал, что предпринять, и сделал попытку подняться. Солдаты тут же приготовили и направили на него оружие.

— Без глупостей, Змей, — с высоты своего положения строго предупредила Геа. — Я контролирую твои мысли. И совсем не хочу причинять тебе боли.

— Я пленник? — поинтересовался Большой Змей, поднявшись на ноги, и посмотрел на ту, в ком так сильно ошибся, недооценив её коварство.

— Ты — мой гость, — спокойно ответила Геа и кинула ему не нужную ей теперь тунику. — Этот статус защищает тебя, пока ты являешься гостем. Поэтому не делай глупостей. Мы не одни…

Последнее предложение