Ярлыки - Гарольд Карлтон

— Почему вдруг Корал Стэнтон вспомнила обо мне? — рассуждала Маккензи, лежа в постели рядом с Элистером накануне визита в журнал.

— Она прослышала, что ты станешь Первой Леди модной революции, — заметил Элистер, — и хочет заполучить тебя горяченькой.

Маккензи засмеялась.

— О да, я разгорячилась, это правда. Как насчет тебя, малыш?

Она швырнула на пол все журналы и посмотрела на Элистера. Он курил «косячок» из «травки». На столике у кровати стоял бокал шампанского и валялось множество таблеток. Она с беспокойством глянула на них. Элистер в последнее время еще больше похудел и стал совсем бледным.

— Почему ты куришь даже в постели? — спросила она.

— Это помогает мне расслабиться. Всю неделю я работал, как вол. Даже когда я уже в постели, мой мозг не может отключиться от работы, а наркота помогает мне отвлечься.

Маккензи потушила свет со своей стороны и прильнула к нему. Она запустила руку под покрывало между его ног. Как обычно, он лежал обнаженный, но на ее ласки не последовало ответной реакции.

— Элистер, это не похоже на тебя, — поддразнила она его. — Ты помнишь, как мне всегда приходилось отбиваться от тебя?

Он освободился от ее объятий и отвернулся. Они молча лежали в темноте.

— Послушай, если ты не получаешь удовольствия, то вся твоя работа не стоит этого, — сказала она. — Я понимаю, что ты хочешь стать незаменимым человеком для моих братьев и для меня, но еще раз повторяю, это не стоит ни гроша, если наша совместная жизнь не будет радостью для нас!

Он ей ничего не ответил. Несколько раз погладив его бедро своей ногой, Маккензи заснула.

Утром, еще лежа в постели, она пыталась разбудить его. Он был жуткого серого пастозного цвета, лежал неподвижно и тихо дышал. Маккензи села и легонько толкнула его, потом схватила за плечи и начала трясти.

— Элистер, в чем дело? Ты что, заболел? С его бледных губ слетел стон.

— Боже мой, малыш, пожалуйста, ты не должен заболеть! Только не сегодня! Тебе предстоит важный ленч, а у меня встреча с Корал.

Она побежала на кухню, чтобы приготовить ему крепкий кофе, принесла чашку в спальню и начала поить его с ложечки.

— Элистер! Дорогой!

Она положила его голову себе на колени и попыталась молиться.

— Дорогой Боже! Я никогда не обращалась к тебе с тех пор, как победила в конкурсе, но, пожалуйста, сделай так, чтобы у него все было в порядке!

Она уже видела подобные вещи в кино, поэтому знала, что нужно делать. Вытащив Элистера из постели, сгибаясь под его весом, потащила в душ и направила холодную струю прямо ему на голову. Он прерывисто вздохнул, и его губы зашевелились. Сначала он что-то беззвучно бормотал, а потом она услышала:

— Какого черта! Что мы здесь делаем?

Он попытался сесть на пол, но она схватила его за руки и снова подставила его голову под ледяную струю. Она сама начала дрожать от холода. Наконец, спустя несколько минут, которые казались вечностью, он забормотал!

— Все в порядке. Я пришел в себя, Мак!

Она выключила воду и накинула ему на плечи халат.

— Это просто безобразие, — волновалась она, когда он, мрачный, уселся на кровати и отпил кофе. — Не смей больше никогда пугать меня подобным образом, Элистер! Я тебе не прислуга! Это мне необходимы постоянные внимание и ласка! Черт бы тебя побрал, у меня назначена важная встреча с Корал Стэнтон, и я уже опаздываю на нее!

Он тихо засмеялся.

— Мак, у тебя такое щедрое сердце! И ты пойдешь очень далеко…

Она вырвала у него из рук чашку.

— Не навязывай мне чувство вины, Элистер. Для меня самое главное в жизни — это моя карьера. Я никогда не пудрила тебе мозги по этому поводу. Неужели ты станешь это отрицать?

— Оставь меня в покое, — бормотал он.

Она в ярости уставилась на него, потом побежала переодеваться. Она хотела выглядеть совершенно необычно.

Маккензи прекрасно понимала, что тренированный глаз Корал не упустит ни малейшей детали. Тщательно накрасив глаза, как это было принято в Лондоне, под красную губную помаду она наложила слой белой, и это сделало ее рот почти флюоресцентным. Маккензи распорола две пары колготок — одну розовую, а другую оранжевую, потом снова сшила их, но так, что у нее одна нога была оранжевого цвета, а другая — розового. Ее юбка, просто лоскуток винила с рисунком зебры, спереди завязывалась полосатым шнурком. Черный свитер прилегал к телу плотнее, чем ее собственная кожа. На одно плечо Маккензи пришила огромный значок с надписью «Мир». Она закончила свой туалет, накинув на плечи старинную шаль с кистями. На плече у нее висела громадная розовая пластиковая сумка.

Маккензи подумала, правда ли то, что болтали о Корал. Неужели действительно она разбила лицо в Париже в лифте, пока занималась сексом с известным дизайнером? Именно на это намекал «Лейблз» в своих колонках-сплетнях. Но, конечно, не называя ее имени.

Когда она наконец была полностью готова, она снова заглянула в спальню, чтобы проверить, как обстоят дела у Элистера.

Он с одобрением окинул ее взглядом.

— Ты — просто фантастика, — отметил он.

Она поцеловала его и позвонила вниз швейцару, чтобы тот вызвал ей такси. У двери она схватила аэрозоль с духами «Лер дю Тан» и брызгала на себя в течение двадцати секунд. Благоухая, как миллион долларов, она стала спускаться вниз.

Офис Корал был затемнен. Мерцающие свечи распространяли вокруг приятный запах. Маккензи отмстила, что Корал сидела спиной к свету. Однако шрам у нее на лице был различим.

— Мое открытие! — обрадовалась Корал, когда Маккензи слегка прикоснулась к ее щеке. Их духи заметно столкнулись и отпрянули друг от друга.

— Как мило, что ты зашла!

— Разве я могу не повиноваться, когда вы зовете меня?! — Маккензи опустилась в кресло напротив Корал. — «Уименз Уэр» называет вас «Ее Величество Госпожа Высокая Мода!»

Корал сухо рассмеялась.

— Мне только и остается, что обращать на них внимание… — проговорила она.

Маккензи пыталась рассмотреть лицо Корал, стараясь делать это незаметно. У нее был изысканный макияж, алый рот аккуратно обведен специальным карандашом. Глаза подчеркнуты тенями и черным контуром, лицо тщательно напудренно, и четко нанесены румяна. Ее макияж был таким искусным, что Маккензи почувствовала себя дешевкой — просто размалеванной девицей.

— Ты меняешь стиль американской моды, — заметила Корал, наклонившись к ней. — Я горжусь тем, что открыла тебя, Маккензи. Мало кто считал, что ты можешь победить в этом конкурсе. Им хотелось выбрать старомодный костюм и девушек с жемчугами, которые обычно побеждали на конкурсах.