Черное. Белое - Ирина Завалишина

После душа я почувствовала себя гораздо лучше: действие возымела и прохладная вода, и принятые таблетки. Даже отражение в зеркале уже не было столь устрашающим.

Перекусив, я еще раз попыталась восстановить в памяти последние события, но с прежним успехом.

Марку я решила не звонить до тех пор, пока полностью не приведу себя в порядок. И так, как мне не терпелось позвонить ему, я тут же взялась за косметику.

От красноты лица мне удалось избавиться еще в душе, так что теперь оставалось только замаскировать мешки под глазами.

После завершения макияжа, удачно скрывшего последствия вчерашней вечеринки, я принялась выпрямлять волосы, но не успела завершить дело до конца: вернулся Марк.

Обрадовавшись, я ту же кинулась к нему на шею.

Но его настроение явно не соответствовало моему, и я тут же заметила это. Марк смотрел на меня как-то странно, словно не понимая, чему я, собственно радуюсь. В глазах я увидела тоску и боль, которые тут же передались мне: почему моему любимому плохо?

– Вика, – осторожно спросил он. – Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, у меня амнезия. Сколько я выпила вчера?

– Амнезия? – Он удивленно изогнул одну бровь. – С чего ты взяла?

– С того, что целая неделя жизни просто выпала из моей памяти.

Марк смотрел на меня такими удивленными глазами, будто я сказала ему нечто из ряда вон выходящее и совершенно невозможное.

– Ты ничего не помнишь?

– Ты вообще следил за тем, сколько я пила?

– Та-ак, – растягивая слово, задумчиво произнес Марк. – Последнее твое воспоминание?

Я задумалась. Помню, что в конце февраля мы строили с ним планы, как проведем весну.

– Начиная с первого марта – ничего, – заключила я.

– Хм-м-м.

– Что – хм-м-м? – передразнила я. – Может, освежишь мне память и расскажешь, что случилось потом?

Молчание, наступившее после моего вопроса, не предвещало ничего хорошего. Я с двойной силой ощутила, как плохо чувствует себя Марк, и поняла, что за эту неделю произошло что-то ужасное.

– Марк, я… вчера не было вечеринки, так?

Он покачал головой.

– Что случилось?

– Я все расскажу. – Марк отстранился от меня. – Но давай сначала отдохнем. Просто побудем сегодня вдвоем.

Он был настроен решительно, и я сделала вывод, что пусть лучше будет так, как он просит. Неизвестность была мучительна, но я согласилась немного подождать. Марк хотел скрыть от меня свою боль, но от меня не ускользало ни малейшее изменение в его настроении.

Может быть, он не стал ничего говорить прямо сейчас, чтобы подарить мне несколько часов спокойствия до тех пор, пока я не узнаю о случившемся.

Никогда не было случаев, чтобы я не помнила, как прошла целая неделя моей жизни. И чем могли быть вызваны подобные провалы в памяти, оставалось только гадать.

Если вчера не было никакой вечеринки, и я не пила, то… Что же я делала?!

Любимый знал хороший способ отвлечь меня от раздумий. Но сегодня этот способ действовал тоже как-то странно: поцелуи упорно казались мне горькими и, я уверена, Марк ощущал то же самое.

Даже погода разделяла наше настроение: вместо весеннего радостного солнышка, ярко светившего еще днем, на улице шел противный мокрый снег с дождем. Погода была больше похожа на осеннюю и предвещала, казалось, долгие хмурые и серые зимние дни. Даже не верилось, что скоро должно наступить лето.

На улице совсем стемнело, когда Марк, наконец, решил поговорить со мной. Я хотела побыть в гостиной, возле камина, но он позвал меня на кухню.

– Сядь, – попросил он.

Я покорно устроилась на диване, подогнув под себя ноги. Я почти целый день ждала того момента, когда Марк, наконец, объяснит мне, что произошло. Сейчас этот момент настал, и мне стало страшно – я не могла понять, действительно ли хочу услышать то, что он мне скажет.

Глухие и медленные, но четкие удары сердца выдавали мое волнение.

– Я бы мог заставить тебя все вспомнить, – начал он. – И если понадобится, я так и сделаю. На самом деле, нет ничего удивительного в том, что ты ничего не помнишь. В организме человека есть такая функция – блокировать в памяти те события, которые приносят сильную боль. И мне жаль, что я стал ее причиной.

Я непонимающе смотрела на Марка. Мне даже захотелось обернуться, чтобы убедиться в том, что его слова не адресованы кому-то, кто находился позади меня. О какой боли он говорит?

– Марк, я…

– Ты просто ничего не помнишь. И как бы я хотел, чтобы все так и оставалось! Мне будет очень тяжело возвращать тебе воспоминания. Я верну их, Вика, но сначала попрошу ответить на один вопрос.

Я внимательно слушала его.

– Обстоятельства сложились таким образом, что я вынужден поторопить события. Я не хотел, чтобы все так случилось, не хотел просить тебя принимать решение в спешке.

– Какое решение? – нетерпеливо выдала я.

– Мы не можем больше оставаться на Земле. – Его голос был сухим, притворно неэмоциональным, а за маской безразличия скрывалось глубокое сожаление.

Не веря собственным ушам, я покачала головой:

– Что это значит?

Он опустил глаза, избегая моего взгляда. Раньше Марк никогда так не делал.

– Готова ли ты к жизни в Аду?

От неожиданности подобного вопроса я растерялась. Столько времени я просила Марка сообщить мне хотя бы примерную дату, когда мы покинем этот мир, и вот этот момент настал, но я почему-то представляла себе все по-другому.

– Мое решение уже давно принято, и я не собираюсь менять его, – растерянно пробормотала я.

– Ты не поняла… – Марк покачал головой. – Готова ли ты покинуть этот мир завтра?

– Завтра?! – От неожиданности я вскочила с дивана и начала возбужденно шагать по комнате. – Но почему – завтра? Ведь я столько раз спрашивала тебя, когда это произойдет и, судя по ответам, я не могла и подумать, что ты предупредишь меня об этом за один день. За один вечер!

– Лучше было бы отправиться туда прямо сейчас. – Марк говорил совершенно немыслимые вещи. – Но я знаю, что это будет слишком тяжело для тебя. Поэтому я спрашиваю: готова ли ты завтра?

– Завтра… – шокировано повторяла я. – Завтра… Мне нужно собрать вещи… Мама… Моя мамочка… Я так хотела поговорить с ней… – бормотание становилось все менее разборчивым.

– Вика, прекрати! – Властный голос Марк остановил поток моих мыслей. – Я не спрашивал тебя, что ты сегодня скажешь маме, во сколько позвонишь подругам или какие вещи возьмешь с собой! – Он произнес это таким тоном, что стало понятно: все это – мелочи, которые сейчас не имеют значения. – Все эти моменты мы обсудим с тобой после того, как ты ответишь на мой вопрос. Я спросил, готова ли ты завтра попрощаться со своим миром и перейти в мой? Готова ли ты? Я прошу тебя не думать ни о чем, кроме самой себя.

Неужели то, чего я так долго ждала и так сильно боялась, ожидает меня уже завтра? Неужели завтра я совершу поступок, последствия которого необратимы? Неужели завтра я буду дышать другим воздухом и пить другую воду?

Почему Марк поступает именно так? Вынуждает меня поставить жирную точку и перевернуть страницу, открывая новый листок? Почему он не предупредил меня об этом за несколько дней, неделю или месяц, а вот так, за несколько часов? Я бы успела подумать, что сказать маме, как попрощаться с друзьями, чтобы расставание не было таким болезненным и неожиданным.

Стоп! Марк просил меня не думать о родных и друзьях. Но у меня никак не получалось отпустить эти мысли, ведь больше ничто не волновало меня так, как непонимание и боль, которую я причиню своим близким.

Стараясь выполнить просьбу Марка, я на секунду представила себе, будто здесь, на Земле, нет никого, с кем бы мне пришлось прощаться. И тогда не осталось никаких сомнений и вопросов. Тогда казалось – так легко покинуть этот мир завтра…

А если я захочу вернуться? Если когда-нибудь мне безумно захочется снова оказаться здесь, на Земле? Смогу ли я еще хоть раз набрать полную горсть земли, чтобы вспомнить, какая она на ощупь, или опустить руки в ручей, чтобы вода ласкала мои ладони? Если меня вдруг охватит безумное желание ощутить дуновение ветра в лицо? Смогу ли я когда-нибудь испытать подобные чувства?

Мне вдруг очень сильно захотелось столько всего сделать – начиная с поцелуя, которым я коснусь маминой щеки, и заканчивая встречей восхода солнца. Столько всевозможных дел сразу появилось непонятно откуда, и горько было осознавать, что я не успею осуществить даже малую их часть.

Я молчала, а Марк не сделал ни одной попытки поторопить меня с ответом.

Тут не было никаких вариантов, я согласилась бы, даже если бы он увлек меня в Ад прямо сейчас.

– Да, я готова.

– Хорошо. – Кивнул Марк. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе не было слишком тяжело пережить столь резкую перемену. – Его голос звучал сухо, но я знала, что это лишь притворство – Марк пытался скрыть свои настоящие чувства.

Я же впала в какой-то ступор: все дела, внезапно возникшие в моей голове и требующие немедленного исполнения, столь же внезапно и исчезли. Я только что приняла решение, дала свое согласие, но еще не осознала этого полностью. Мне не верилось, мне казалось невозможным, что эта ночь – последняя, когда я положу голову на свою подушку, а утром в последний раз услышу звонкий мамин голос, когда она будет будить меня.