Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

Верховное Главнокомандование еще с весны начало накапливать силы в Заполярье, туда прибывали свежие сухопутные части, танковые бригады и полки, добавлялись авиационные дивизии, флот пополнялся кораблями, подводными лодками, катерами, полками сухопутных частей. Три бригады морской пехоты расквартировались по Мотовскому побережью и ждали своего часа.

Разведотдел стал детальнее изучать обстановку на Варангере, уточнять действия противника на побережье, морских базах и прибрежных аэродромах. К тем группам, которые длительное время находились в крайних северных точках Норвегии, закинули еще несколько. Но каждой из них сузили зону наблюдения, предписали меньше встречаться с местными жителями, реже выходить на радиосвязь.

В первую свою заброску шли двое норвежцев — Рейдар Микельсен и Ялмар Петерсен.

Рейдар был из той большой семьи Микельсенов, которая по идейным убеждениям включилась в борьбу с фашистскими оккупантами уже летом 1940 года. Следующей осенью он ходил в группах по сухопутью под Петсамо и к Киркенесу.

Его брат Ингвальд дважды забрасывался на Арней, во второй операции погиб возле Тромсё. Еще один его брат, Хильмар, глубокой осенью 1941 года, когда группа Кудрявцева высаживалась на Варангер, помог попавшим в беду разведчикам и вместе с ними ушел в Советский Союз. В родном Комагвере остался только один из шести братьев — Густав.

Ялмар Петерсен был родом из Якобснеса, находящегося невдалеке от Киркенеса. В Советский Союз он ушел в 1940 году.

Норвежский писатель Ханс Эриксен довольно подробно описал это событие.

В свой замысел о побеге через советскую границу Ялмар никого не посвящал. Когда он работал на лесопилке в Эльвенесе, на свои скудные деньги купил карту и компас, но пользоваться ими не умел. Попросил товарищей по работе показать, как это делается. На карте поставил крестик в том месте на советской территории, куда намеревался выйти. Чтобы добыть себе денег на дорогу, он пробрался на почту, когда там никого не было. Денег оказалось немного, но деваться уже было некуда, прихватил их. Чтобы не оставлять следов, на руки надел чулки. Но полиция его заподозрила, дома провела обыск, нашла карту с пометкой, компас и авторучку, которую он взял на почте. Ялмара арестовали. Попросившись в туалет, он выбросил авторучку — единственное серьезное доказательство его вины. Из-под ареста его освободили.

От замысла бежать за границу не отказался. На лесопилке стал помогать мотористу, чтобы изучить, как заводится мотор, как им управлять, как выходить в море, держать руль.

Ночью в густом тумане перетащил с причала на самый новый и быстроходный катер бочку с бензином, разукомплектовал двигатель на другом катере и на веслах вышел из гавани. Только пройдя весь залив и оказавшись в шири Варангер-фьорда, запустил мотор. Куда идти — точно не знал, карта и компас остались в полиции. Запомнил, что советский берег должен быть справа, на востоке.

К утру пристал к какому-то берегу, забросил на причал швартовый трос. Вскоре пришли люди. Будто бы занятый мотором, прислушался. Разговор шел по-фински и по-норвежски. Хильмару объяснили, что он находится в Вадсё. За ночь он пересек лишь свой Варангер-фьорд и пристал к противоположному берегу.

Ялмар побыстрее завел мотор и на полной скорости пошел обратно на юг. Потом, немного не дойдя до кромки тумана, повернул на восток. Утренний туман становился все реже, местами в разрывах проглядывал берег.

На пути встретилась рыбацкая шхуна. Шкипер сказал, что они вблизи Яр-фьорда, дал Ялмару воды и хлеба и, посчитав, что туман скоро совсем рассеется, показал, в каком направлении надо идти, чтобы добраться до Вайда-губы. Советовал быть осторожным, обогнуть мыс подальше: там сильное течение и много мелей.

Ялмар оказался в Вайда-губе, советские пограничники взяли его под охрану, а потом переправили в Мурманск.

В ноябре 1942 года он вместе с пятью напарниками вылетал на задание для высадки под Киркенес, но один самолет немцы сбили зенитным огнем, и второму пришлось вернуться на свой аэродром.

Задание на этот раз заметно отличалось от прежних. Хотя Ялмар овладел рацией, мог передавать на ключе и принимать на слух, в операцию группа отправилась без радиостанции. Им полагалось в основном вести личное наблюдение, выходить на контакты с местными жителями. При подходящих условиях им разрешалось попытаться выйти на связь с Киркенесом. Невдалеке от Киркенеса, в Сеннесе, жили сестры Микельсена: Хильда и Мидри с мужьями, а Генриетта служила прислугой в самом городе. Через них можно было попытаться выйти на прежние связи, которые начал налаживать Нистрем.

Они должны были постараться добыть личные документы на право проживания и проезда, другие удостоверения личности, продовольственные карточки. Желательно было попытаться захватить перевозимую корреспонденцию. Командование надеялось сохранить их скрытно до нужного часа, потом выдать новое задание.

О том, что живы и продолжают действовать, оповещать своих они могли только через пролетавшие по графику самолеты. В этом случае они выкладывали на земле условные сигналы.

24 марта с самолета их забросили в район озера Калмиш-ярви, невдалеке от границы со Швецией. Высадка прошла благополучно.

На северном побережье полуострова Варангер, в окрестности Бос-фьорда, с самолета в ночь на 18 апреля высадились также Владимир Тараскин и Николай Бурьков.

Эти молодые разведчики пришли в отряд в первые месяцы войны. Владимиру Тараскину было 23 года, родом он из села Калинино Рязанской области. Родители давно жили в Москве, отец Михаил Иванович и мать Ульяна Андреевна работали дворниками в доме 62/64 по Первой Мещанской улице, там и жили в служебной квартире. Володя после семилетки устроился монтажником, а в 1940 году его призвали на флот.

Радистом в операцию отправился двадцатилетний Николай Бурьков. Родился и жил он в селе Коханово Орловской области. После окончания семилетки и школы ФЗУ Николай работал электромонтером в городе Рославль Смоленской области. В отряд разведчиков пришел в декабре 1941 года радистом, сходил шесть раз во вражеский тыл.

Первый необходимый груз, что скинули вместе с ними, нашли сразу. Через десять дней самолет сбросил им основное имущество.

Начали работать. Давали редкие радиограммы об обстановке, о погоде. Шел месяц, второй, третий… Группа действовала. Ее время от времени снабжали с самолетов.

15 августа база приказала выйти ближе к берегу и вести непрерывное наблюдение за морем.

Рикхард Кеньев родился и рос в становище Белокаменка Полярного района на берегу Кольского залива. Работал он в колхозе счетоводом, потом в райсовете Осоавиахима. Сначала на войну взяли отца, партизанившего на Мурмане еще во время английской интервенции, потом Рикхарда, а в минувшем году, уже после известия о смерти отца в Архангельске, очередь дошла и до брата Федора. Отец был по национальности карел, мать Хилья Антоновна — финка. Поэтому в семье говорили по-русски, по-карельски и по-фински.