Прозрачные воды южных морей (СИ) - Артур Прядильщик

   - Как себя чувствуешь?

   "...пленный должен ответить хотя бы на один ваш вопрос. Вопрос может быть любым. Даже о погоде или о том, сколько времени. Если он ответит на ваш вопрос, тогда вам будет гораздо проще получить от пленного любую другую информацию..."

   - Молчишь? - Мужской голос помолчал. - Ну, скажи что-нибудь. - Голос сокрушенно вздохнул. - Как зовут ту девушку, которую ты пытался спасти?

   Джонатан стиснул зубы - про "ту девушку" он тоже помнил: голенькая с синяками по всей спине и ногам, она, наверно, и сейчас лежит на полу "командирской землянки". Вот так же, как он сейчас.

   Один из зубов хрустнул - так он сжал челюсти. "И к черту!"

   - Ты знаешь, она все еще жива... Не в лучшем состоянии, но - жива.

   Врет? Хочет его, Джонатана, расколоть? Джонатан упорно молчал, хоть и стал колебаться - а вдруг правда жива?!

   - Если она не получит медицинскую помощь в ближайшие часы, то умрет. Мы ей вкололи кое-какую химию, но это ей ненадолго поможет... Так как ее зовут?

   Чьи-то пальцы зарылись в волосы. Это уже был другой человек. Тот, который сидел на нем верхом и прижимал к полу. Очень-очень тяжелый. Какой-то амбал. Странно, по ощущениям - амбал, а ладонь на затылке - какая-то маленькая! Чуть ли не детская!

   - Через двадцать минут здесь будет наш вертолет для эвакуации. - Ласковый женский... даже девичий голос. - К этому моменту на базе не должно остаться ни одного живого террориста. Только исполнители... и заложники.

   "... способ "добрый - злой" хоть и самый распространенный, но также один из самых действенных. В той или иной модификации его применение крайне эффективно. В моменты эмоционального напряжения и психического неравновесия допрашиваемый инстинктивно и бессознательно тянется к "доброму" (в редких случаях, к "злому"), бессознательно пытаясь найти защиту от "злого". Эти моменты крайне благоприятны для получения от пленного нужных сведений..."

   - "Ирокез" сможет забрать семерых пассажиров. - Подхватил мужской голос. - Через час мы будем на американской военной базе. Но для того, чтобы девочку стали лечить после оказания первой помощи, я должен знать ее имя, которое совпадет с настоящим. Ведь это имя я впишу в документы по линии "защиты свидетелей" и это имя она может сказать во время операции под наркозом. Понимаешь?

   Американцы? Прибыли за теми двумя чистенькими городскими - мальчиком в беленькой рубашечке и шортиках и девочкой в каком-то старомодном платье?

   - Она жива? - Выдавил из себя Джонатан с яростной надеждой.

   Ловить "ботинки" на том, что "Ирокез" может перевозить четырнадцать пассажиров, он не стал. Не тот случай, чтобы "качать права". Правда, это же могло означать, что и про живую Зэриту "ботинки" соврали.

   Вместо ответа та же ласковая ладошка снова аккуратно запустила пальцы в волосы и повернула его голову в другую сторону... Рядом, укрытая относительно чистой камуфлированной курткой, лицом вверх, действительно, лежала с закрытыми глазами Зэрита! И ее грудь едва видимо вздымалась! Она была жива!

   - Ее зовут... Зэрита. - Прошептал Джонатан.

   - Молодец. А как зовут тебя?

   - Джо... Джордж!

   - Врешь. Тебя зовут Джонатан. Отгадай с одного раза, откуда у меня такие сведения?

   Джонатан покрылся липким противным потом, часто застучало сердце. Остальные дети!

   - Правильно. Франциска, Валентин и Виктор. Ребята оказались куда общительнее, чем ты...

   Джонатан даже задохнулся. Или он задохнулся от того, что невольно дернулся и ощутил боль в вывернутых руках?

   - Братик, ну зачем ты его пугаешь! - Укорила девушка.

   "Братик?"

   - Ну, так что? - Если судить по тону, который ни на йоту не изменился, "братик" никакого внимания на эти слова не обратил, но смысловое содержание свидетельствовало об обратном. - Что ты выберешь? Вертолет забирает отсюда исполнителей и пятерых заложников-детей? Или вертолет забирает отсюда только исполнителей... и на базе больше никого не остается?

   Джонатану вдруг яростно захотелось, чтобы этот непонятный человек его не обманывал. Очень сильно захотелось. Но рациональная часть отметила: а почему "эвакуационный вертолет" ни в одном из вариантов не забирает двоих заложников - мальчика и девочку, которых доставили вчера вечером? Или за рамки "спасенных" "ботинки" хотят вывести кого-то из детей?

   - Кстати, Джонатан. Знаешь, что означает твое имя?

   - Да. "Дарованный богом"

   Сказал и несказанно удивился. Все, как говорил сеньор Смит: слова сами срываются с губ! Стоило только ответить на первые вопросы этого человека.

   - Странно. - Равнодушно удивились "ботинки". - Обычно дети об этом не задумываются. Вот меня это не интересовало совершенно. Ну, что ж, Джонатан! Я очень надеюсь, что твое имя поможет нам с тобой найти общий язык...

   - А как зовут вас... сеньор?

   "... главным условием удачной вербовки является искреннее желание пленного сотрудничать. Следует выделить основные причины и побудительные мотивы действий пленного, его цели, жизненные приоритеты, желания, склонности и, разумеется, привязанности - безусловно, следует выделить сослуживцев или гражданских лиц, жизнь, или здоровье, или безопасность, или благополучие которых дороги пленному..."

***

   Кажется, моя сестренка нашла себе очередного щеночка. Давно, кстати, ее на этом не клинило. Год уже, наверно, держалась. С того рыжего котенка (редкой наглости скотина оказался! Не реагировал даже на угрозы его кастрировать!). Я уж думал, что сестра стала взрослеть. И тут...

   Умоляющие большие глаза под камуфляжной сеткой - хлоп-хлоп!

   А старшему брату теперь думать, что делать с этим "щеночком". Чтоб не убежал (раньше времени), чтоб не кусался, чтоб ходил только в лоток и чтоб не растрепал хозяйские тапки.

   Разговор с "малышней" кое-что прояснил. Беспризорники-сироты были набраны в Караке, ближайшем городке, и соблазнены регулярным жалованием, предоставлением питания и одежды. Уже здесь, в лагере, они были прикреплены к Джонатану с требованием - сделать из них настоящих бойцов. Сам Джонатан был не из этой шайки - его наняли в качестве инструктора у кого-то другого. И никого не напрягало, что инструктору - всего пятнадцать. В шайке его никто не обижал, и задирать опасались - видимо, успел себя "поставить". До этого как-то умудрялся ограждать своих малолетних подопечных от излишнего внимания взрослых членов банды. А вот вчера уберечь подопечную его авторитета уже не хватило - командир уехал, подчиненные "ширнулись" и... ну, что было дальше, мы видели.

   Так что я чувствовал себя (и был, наверно) последним подонком, когда давил на Джонатана, беззастенчиво используя в качестве аргументов жизнь детей и, главное, жизнь этой девочки. Ну и состояние ее расписал в более мрачных тонах. Не намного, правда. Девочка, действительно, была плоха: у нее поднялась температура, начался бред. И не крючило ее только из-за ударной дозы обезбаливающих... по сути - сильного наркотика.

   - А как зовут вас... сеньор? - покорно спросил Джонатан.

   Да уж. Я б на его месте сейчас тоже был бы очень-очень осторожен и вежлив с непонятным человеком, от которого зависит жизнь девочки и остальных детей.

   Честно говоря, этот вопрос поставил меня в тупик. Называть ему свое настоящее имя? При том, что даже на американской базе мы были всего лишь усредненными "штаб-сержантом Шнайдером" и "сержантом Ким"? А если нам не удастся вывезти его из страны? Проболтается кому-нибудь...

   Как бы выкрутиться? Как бы... Скажу, что "Бланко" - не поверит. И правильно сделает. Да и на испанца я все-таки не похож... "Белый", "белый"... Что там у нас белого, но не явного? Чтоб не сразу догадался и чтоб я не хлопал удивленно глазами, если он ко мне обратится - нужен какой-нибудь мнемонический якорь. Еще зайцы у нас белые. "Лебре"? Нет, испанский тут вообще ни к селу, ни к городу. "Хаз"? Не звучит, к тому же парнишка знает английский. Что еще? Точно! Приведения у нас белые! Там еще такое дружелюбно-наивное было... Как же... Вспомнил!

   - Каспер.

   А потом представлюсь настоящим именем... если до этого вообще дойдет и если этого Джонатана у нас не отберут... те же американцы, например (хотя, зачем он им?)

   - А меня - Чикита! - Спустя секунду такого же лихорадочного размышления отреагировала Йонг. И на мой озадаченный взгляд пояснила. - Потому что monpisualno...

   - Кхм! Во-первых, monopenisualno! Во-вторых...

   - Нет, братик, хозяйственным мылом мы уже давно не пользуемся! - Йонг, как всегда, была выше такой банальности, как показывание языка. - И я запомню правильное произношение, братик! Спасибо!

Глава 19

   - Доброе утро, сэр! - Осторожно поздоровался я, не зная, как отреагирует мистер Ченг на звонок и узнает ли меня вообще по голосу.