Чаша Владычицы Морей - С. Алесько

— Сэнди, к чему беспокоиться о платье: у меня уже пузо необъятное!

Живот, и правда, бросался в глаза. Вторая беременность, да еще двойня… Кэтрин порой с ужасом думала, как будет выглядеть на девятом месяце.

— Но без платья-то нельзя, Кэти, — веселился Мартин. — Ты и так вгонишь священника в краску своим брюшком.

Примерно так все и получилось. Они заранее договорились о свершении обряда пораньше утром, ибо Кэтрин не хотела служить бесплатным развлечением для зевак. Придя к храму, троица обнаружила, что тяжелые двери, украшенные литыми барельефами, изображавшими диковинных рыб и прочих морских тварей, заперты. Мужчины и их подруга прождали более получаса, но никто не появился. Становилось жарко. Капитан, ругая про себя дурацкие, никому не нужные обряды и извращенное чувство юмора своего друга, отправился за водой, ибо от жажды страдала уже не только Кэтрин. Мартин с девушкой устроились в небольшом пятне тени под стеной храма. Народу на площади становилось все больше, некоторые заинтересованно поглядывали на парня с девицей в чересчур широком платье. Вдруг из толпы вынырнула знакомая высоченная фигура.

— Мартин, Кэти, где ж вы пропадали? — пророкотал Кан.

Оборотень подошел к ним, на помятой, заросшей седоватой щетиной физиономии читалось сочувствие.

— Слыхал, морехода больше нет? — волк с облегчением перевел взгляд с одного радостного лица на другое. Кажется, потерю свою они уже пережили. — О, медвежонок, поздравляю! Аж двое наследников!

— Один у него наследник, — пробурчал за спиной оборотня вернувшийся капитан. — Второй, надеюсь, мой.

— Ты?! — Кан, увидев Сэндклифа, чуть не упал. — Болтали, что… Мне твой боцман лично говорил… Мы даже с ним выпили, чтоб земля, вернее, вода тебе пухом… Мартин с Кэти исчезли, я думал, на Континент вернулись, от колдуна того подальше…

Капитан протянул бутыль с водой Кэтрин, потом повернулся к оборотню, с удовольствием глядя на его обалдевшую физиономию.

— Живой я, живой. Вон, жениться собрался, а храм закрыт, хотя на сегодня договаривались.

Волк захлопнул раскрытую от удивления пасть, потыкал Сэндклифа пальцем в грудь и с недоумением покачал головой. Мартин и Кэтрин смеялись, капитан выглядел мрачно.

— Кэт, ты ведь тоже не хочешь свадьбы, может, пойдем отсюда?

— Э-э, нет! — оборотень положил тяжелую руку на плечо мореходу. — Я сам схожу за священником. Ни за что не пропущу такого зрелища! Принцесса, не убежите, пока меня не будет?

— От судьбы не убежишь, особенно в моем положении, — хмыкнула Кэтрин.

— Вот и хорошо, — осклабился Кан. — Служитель Божий вчера гостил на крестинах у губернатора, почти весь город там гулял, я, кстати, тоже. Поэтому и выгляжу не парадно, извиняйте! — Оборотень потер рукой заросший подбородок. — Так вот, заварушка небольшая под конец за столом случилась, святому отцу случайно в глаз заехали. Ручаюсь, он в храм сегодня не пришел из-за синяка. Но вы не волнуйтесь, я его уговорю. Скажу, мол, ему стесняться нечего. Невеста заметно брюхата от одного из лучших друзей, замуж выходит за другого, а жить и дальше собирается с обоими.

И Кан расхохотался своим отрывистым смехом. Мужчины хмыкнули, Кэтрин не развеселилась, наоборот.

— Не вздумай болтать священнику про друзей, — напустилась она на оборотня. — И в этом платье не так уж заметно, что я жду ребенка… детей… тьфу, Кан, двойню!

— Наконец-то волк неудачно пошутил над тобой, Кэт! — радовался капитан.

Он хотел еще что-то сказать, да и у Мартина язык чесался, но в этот момент по ступенькам начал подниматься святой отец с белоснежной повязкой на глазу.

— Чирей, дети мои, — заунывно проговорил он, отвечая на заинтересованные взгляды троицы, потом скользнул глазами по фигуре невесты и расслабился.

Кэтрин, как это ни странно для девушки, никогда, даже в детстве, не мечтала о роскошной свадьбе с непременным белым платьем, толпой гостей, горой подарков, свадебным пирогом и пышным балом. Ей просто хотелось найти подходящего мужчину, который пожелал бы остаться с ней по собственной воле, без всяких напыщенных обрядов. А нашла она двоих. Так что комедия в джибролтской церкви ничуть ее не расстроила.

Ничего из ряда вон выходящего там, к счастью, не произошло, но как еще можно назвать церемонию, в которой участвовали мучающийся похмельем священник с пиратской повязкой на глазу (ладно хоть белой), невеста с хорошо заметным животом, угрюмый, постоянно что-то бубнивший своей нареченной жених и два свидетеля, один из которых сиял как голый за… (не в храме будет сказано), череп при луне и постоянно пытался ущипнуть или погладить невесту, другой имел вид важный и внушительный, но уж больно помятый, и при этом то ли маялся животом, то ли с трудом удерживался от взрыва неприличного в священном месте смеха. Кэтрин не хихикала лишь благодаря бурчанью капитана. Сэндклиф прекрасно понимал, как веселятся за его счет два оборотня: настоящий и недоделанный, да и посторонних зевак поднабралось, и до последнего пытался убедить подругу плюнуть на фомальности.

— Кэт, неужели ты не понимаешь, какая ерунда весь этот обряд? Я не стану после любить тебя сильнее, я и так никуда от тебя не денусь и на других не посмотрю, поверь.

— Не сомневаюсь, Сэнди. Это пустая формальность, для меня ровным счетом ничего не значащая. Мы стали супругами уже давно, в Стонторе, а может, еще раньше. Но Марти обидно, его женили, а тебя — нет. Потерпи чуть-чуть, что тебе стоит, зато твой друг успокоится. Да и детей нам нужно будет как-то записывать. Они не должны оказаться внебрачными, сам знаешь, каково это.

Капитан сдался. О детях он, к стыду своему, не подумал.

Священник свершил обряд, новобрачные поцеловались под одобрительный шепоток зевак и повернулись, направляясь к выходу, но тут Мартин не выдержал и, облапав Кэтрин, прижался к ее губам. Шепоток перерос в похохатывания. Святой отец, опасаясь замечаний острословов в адрес его повязки в случае вмешательства в неприличную ситуацию, трусливо поспешил скрыться.

— Эй, женишок, невеста, часом, не от твоего дружка брюхата? — долетело до Сэндклифа.

— От обоих, — прорычал Кан, который пролагал дорогу к выходу, раздвигая столпившихся людей в стороны.

Сэндклиф неожиданно усмехнулся, прижал к себе новобрачную, только что оторвавшуюся от Мартина, и поцеловал ее. Потом Кэтрин обняла мужчин за плечи, они ее — за талию, и все трое направились за оборотнем к выходу. Зрители проводили их молчанием, нарушенным несколькими удивленными присвистываниями.

Затем последовала грандиозная попойка в гостинице у Антонио, в мгновение ока организованная Каном. Кэтрин присутствовала там очень недолго: пить ей было нельзя, а смотреть, как надираются Мартин и капитан, завидно. К тому же спустя примерно час после начала мероприятия по залу пронесся слух, что в порт пришла «Дочь Океана». Новобрачная тут же все поняла и засобиралась домой. Мужчины попытались ее удержать, но она отказалась и вызвала Нейла. Тот переправил ее на Девять островов, а потом быстренько улизнул обратно под предлогом того, что за родственниками кто-то должен приглядывать, да и позвать его они не смогут, так как Кэтрин забыла оставить им кулон. Элизабет только рукой махнула. В результате мужчины вернулись через три дня, заросшие, с отекшими физиономиями, но относительно бодрые.

А дальше все опять пошло своим чередом. В положенное время у Кэтрин родились два мальчика, отцом одного из которых действительно оказался капитан. Сэндклиф, которого Кэтрин во время беременности сама на месяц прогнала в море, теперь помогал ей и Мартину. Капитан искренне радовался рождению сына и желал наверстать упущенное с дочерью.

Когда двойняшкам исполнился год, Кэтрин захотела вновь навестить родных. Мартин не имел ничего против. Детей все равно нужно было записать в Алтоне, дабы его сын имел законные права наследника.

В этот раз все путешествие проделали на корабле Сэндклифа. Его команда, узнав о возвращении капитана, обрадовалась и без лишних вопросов вернула ему все права. Даже бывший помощник Дэйв, командовавший кораблем во время отсутствия настоящего хозяина, занял прежнюю должность. Денег на свое судно он еще не накопил, а менять капитана не пожелал.

В Свонидже Кэтрин и Мартин с детьми сошли на берег, Сэндклиф остался на корабле. Встретиться условились через месяц.

На сей раз карету прислали из феода Дэйлов, и молодые супруги отправились туда. Они наслаждались своим счастьем и совершенно не подумали о некоторых мерах предострожности. Поэтому лицезрение «внучки», по-прежнему похожей на своего отца, оказалось для графини шоком. А уж когда общительная четырехлетняя малышка начала без умолку болтать о своих многочисленных родственниках: двоюродных братьях и сестричке, тете, дяде и, конечно, папе Сэнди… Пришлось все рассказать. Граф, достаточно битый жизнью за игру, отнесся к известию о необычной семье сына философски. Особенно его успокоил тот факт, что чужим старшим ребенком оказалась девочка, в любом случае не имевшая прав на феод, а законным во всех отношениях наследником был его родной внук.