Навеки твой. Бастион. Неизвестный партнер - Гюннар Столесен

Ермунн целиком отдался рыбной ловле. Клев был хороший, и через час у него набралось уже двенадцать отличных форелей. Сумка с уловом потяжелела. Он присел на камень и закурил. И тут он с удивлением обнаружил, что поравнялся с шахтерским поселком, метрах в ста над ним возвышалось белое здание клуба. На здании было две кирпичные трубы, из одной вился дымок.

Что ему теперь предпринять? Немного поразмыслив, он составил план действий. Он еще чуть–чуть половит рыбу, идя вниз по течению, потом выберется на дорогу и пойдет по ней обратно. Дорога пересекала пустырь непосредственно перед клубом. И, проходя мимо, он обязательно постучится к Стефансену.

На фоне блеклого весеннего неба громоздились желтоватые отвалы. Они изъязвляли поверхность земли, образуя проплешины в растительном покрове: ядовитый серный колчедан выедал растительность в радиусе по крайней мере пятидесяти метров вокруг отвала. За отвалами, на горном склоне, находился в свое время шахтерский поселок. В начале века, когда добыча была самой высокой, здесь располагалось более ста зданий: школа, кинотеатр, магазины, жилые дома. Теперь от них остались одни фундаменты – квадраты и прямоугольники из добротного, прочного бетона.

Ермунн с трудом перелез через один из отвалов и выбрался на дорогу. Чуть впереди себя он увидел здание клуба. Он брел, держа удочку на плече и вдыхая резкий запах серы. От этого запаха щипало в носу. Открыв калитку, Ермунн вошел во двор.

Перед сараем стоял трактор. Рядом – пустая собачья конура. Ермунн не обнаружил никаких признаков жизни. Он неспешным шагом подошел к дверям. Аккуратно положил на землю удочку, но сумки с рыбой не снял. Затем постучал в дверь – громко и решительно.

В доме поднялся лай. Ермунн услышал голос, прикрикнувший на собаку, потом с той стороны двери донеслись шаги. Черт возьми, у него, оказывается, собака, подумал Ермунн, пытаясь сохранять спокойствие. Дверь открылась, и на пороге появился молодой человек лет двадцати пяти. Его смуглое лицо сохраняло еще детскую мягкость, однако Ермунн заметил презрительную, едва ли не издевательскую улыбочку, прятавшуюся в складках рта. Типичный маменькин сынок, подумал Ермунн.

– Ты кто такой? – нелюбезно спросил Стефансен, держа дверь чуть приотворенной. За дверью, как было слышно Ермунну, копошилась собака.

– Ермунн Хаугард. Я тут открыл рыболовный сезон, клев потрясающий. А я и не думал, что на горе кто–то живет. Давно здесь обосновался? – Ермунн на несколько шагов отступил от двери.

Стефансен, казалось, не был ни удивлен, ни испуган, ни рассержен. Выражение лица у него не изменилось. Он вышел из дому, прикрыв дверь за собой.

– Года два–три назад. А ты, видимо, хорошо знаешь здешние края. Ты сам люнгсетский?

– Да что ты, я просто завернул по дороге, еду из Осло в Тронхейм. Вообщето я каждое лето наведываюсь сюда порыбачить, рыбалка здесь отменная. Сейчас вот тоже захватил с собой удочку. Машину я оставил внизу, на шоссе. Думал, рано еще пробовать, а оказалось – самое время. Полную сумку наловил.

Ермунн с волнением ждал, как это воспримет Стефансен. Тот ведь знает, что Ермунн врет, не может не знать. Из магнитофонной записи явствовало, что этот Стефансен был в курсе дела.

– Не заливай, ты люнгсетский! – Стефансен вдруг заговорил нарочито громко.

– Кто, я? – Ермунн отступил еще на несколько шагов. Стефансен угодил в ловушку, и у Ермунна были все основания опасаться дальнейшего развития событий. – Откуда тебе это известно?

– Известно, и все тут. Слышал в какой–то связи твою фамилию. А что ты здесь вынюхиваешь? – Он держался за дверную ручку.

– Ах да, ты же знаком с Карстееном, – выпалил Ермунн и почувствовал, как затрепыхалось сердце. Он понимал, что играет в опасные игры.

– Кретин! – прорычал Стефансен. – Ты просто–напросто блефуешь! Если ты сию же минуту не выкатишься отсюда… – Он сделал вид, будто собирается распахнуть дверь. Собака за дверью залилась лаем.

– Минутку, Стефансен! – крикнул Ермунн. Сейчас он ему выдаст, а там будь что будет. И он выдал: – Скажи лучше, сколько времени у тебя скрывался Петтер Кристиан Хювик, прежде чем он уехал в Африку и вступил там в Иностранный легион?

Стефансен оцепенел. Потом рванул на себя дверь и исчез за ней. Подобрав удочку, Ермунн бросился за какое–то строение, в чащу кустов. Там он и притаился в напряженном ожидании. Ждать ему пришлось недолго. Из дверей с немецкой овчаркой на поводке выскочил Стефансен. Они во весь дух помчались по проселочной дороге, чтобы перехватить Ермунна. Во дурак, подумал Ермунн, он даже не дал собаке взять след.

Когда они скрылись за поворотом, Ермунн припустил через березовую рощу наверх, в направлении горы и шахт. Нужно было вырваться как можно дальше вперед, очень скоро Стефансен сообразит, что Ермунну удалось ускользнуть. И тогда он, пожалуй, спустит овчарку…

Ермунн несся по холмам и болотам, ощущая во рту привкус крови. На его пути возник ручей. Может быть, ему… он где–то читал, что это самый надежный способ сбить ищейку со следа. Он пошел по дну ручья, против течения. Ручей тек вдоль небольших замкнутых долин, по сильно пересеченной местности. Ермунн падал, скользя на гладких камнях, снова вставал и двигался дальше. По левую руку от него находились шахты, но спрятаться в них он не решался: там его будут разыскивать в первую очередь.

Он достиг безлесной части гор, и ручей почти иссяк. Ермунн прошел еще немного, пока ему не попался большой валун. Он присел за ним. Напряг слуг. В ушах пульсировала кровь, сердце колотилось. Через некоторое время он отдышался. Снизу донесся лай овчарки, потом все стихло.

Он потерял удочку. Положил ее на землю, когда прятался в кустах. Впрочем, потеря невелика, удочка была самая обыкновенная, бамбуковая. Ермунн вытащил пачку сигарет, закурил.

Спустя полчаса он совсем успокоился. Собаки больше не было слышно. Видимо, Стефансен прекратил погоню. Зачем была погоня? Какую, собственно, цель преследовал Стефансен, натравливая на него собаку? Может быть, Ермунн так задел Стефансена за живое, что тот потерял контроль над собой? Может быть, он попал в точку, выложив свою версию про Хювика? Неужели это правда, неужели Петтер Кристиан Хювик, террорист, сбежавший под Новый год из тюрьмы и, как утверждается, вступивший в Иностранный легион, действительно скрывался здесь? Это было слишком невероятно, в таком случае ему нужно подобру–поздорову уносить ноги: непрофессионалу, пусть даже самому отчаянному, тут делать нечего.

Внезапно до Ермунна стала доходить вся серьезность ситуации. Предположим, он и вправду нащупал Тесную Взаимосвязь. Предположим, он обнаружил нечто, что может привести к раскрытию важной системы контактов в организации неофашистов. Тогда это дело нешуточное; тогда это уже не приятная рыбалка, для пущей драматичности приправленная эпизодом с овчаркой и бегством по поросшим мхом склонам горы Квисет. Тогда все это как нельзя более серьезно, это игра со смертью. Перед глазами снова встали окровавленные тела, прошитые пулями на мосту у Лейршён в Хаделанне. Кожа Ермунна, под свитером и теплой курткой, покрылась мурашками.

День стал клониться к вечеру. Ермунн выглянул из–за валуна. Никаких признаков погони. Он двинулся вдоль горного хребта, считая этот маршрут наиболее безопасным. Если сделать порядочный крюк, он спустится в долину и выйдет на шоссе километрах в двух от того места, где оставил машину. Пожалуй, так будет лучше всего.

Он взобрался на пригорок, откуда открывался вид во все стороны. Из–под ног, напугав его, взлетела куропатка. Он присел на камень, чтобы рассмотреть открывавшуюся панораму.

На восточной стороне бежало, изгибаясь, шоссе. Рядом с шоссе, в полумиле от того места, где стоял его «фольксваген», находилась усадьба Грёванген, огромное поместье, уединенно расположившееся в безлесной части гор. Несколько лет тому назад здесь обосновался немец–миллионер, державший конный завод и овцеводческую ферму. Кажется, по фамилии Эккерман. Сам он сюда наведывался редко, за всем присматривали управляющий и работники. Но что он сделал почти сразу же, это построил аэродром, большой, с длинными рядами посадочных огней. Все владения Эккермана были обнесены высокой изгородью из колючей проволоки.

Ермунн решил получше присмотреться к раскинувшемуся в горах аэродрому. Внезапно его осенило.

Что, если?… Раньше он над этим не задумывался. Миллионер Эккерман и аэродром в люнгсетских горах никогда не задевали его мыслей. Но ведь все сходится! Стоит только представить себе аэродром – здесь, вдали от цивилизации. Здесь, где никто не может контролировать прилет и отлет самолетов. Никто не знает ни имен пассажиров, ни того, что происходит за колючей проволокой. Ближайшим соседом был Стефансен. Случайно ли?

Ермунн побрел вниз, через березовую рощу. Клубок, который он несколько недель назад, на Мадейре, поставил себе целью распутать, обладал странной особенностью: по мере того как его распутывали, клубок все рос. Казалось, ему не будет конца. По крайней мере конца не было видно.