Ринго Старр - Алан Клейсон

Действие «Blindman» (самое кровавое творение Старра, «лучшая роль в моей жизни») развивалось на фоне монотонного повествования куплета (под скудный одноаккордовый аккомпанемент, нарастающее напряжение в пульсации бас–барабана и простенький синтезаторный эффект, призванный изображать кастаньеты), а затем припева, буквально «выскакивающего» из тишины. Если и не его предшественник, этот номер имел потрясающее сходство с «Baby's on Fire», минималистским «шедевром» Брайана Эно, в то время еще «интеллектуального» глэм–рокера. Действительно, вышеупомянутая композиция содержала в себе больше интеллектуальности, чем в прямолинейном «Back Off Boogaloo», в котором голос Ринго почти тонул в припеве, спетом в унисон, который повторялся до бесконечности. «Покажите мне поп–песню, в которой не было бы того же самого», — ответил Старр, когда его обвинили в том, что припев в «Back Off Boogaloo» звучит слишком часто.

Предположительно сочиненная Маккартни, «Back Off Boogaloo» не несла в себе слишком глубокого содержания. Как–то раз в воскресенье Старр проснулся с мелодией в голове, и через секунду он схватил в руки гитару.

«Песня получилась сама собой, почти все стихи пришли ко мне в первый же момент; потом я смотрел по телику футбол, и комментатор Джимми Хилл сказал о ком–то: «Какой смачный гол!» Я говорю себе: «Смачный»! Классное словцо!» и хватаю ручку. Так родилась оставшаяся часть песни».

Квазивоенные барабанные дроби, присутствовавшие в ее аранжировке, были и в «Amazing Grace» одного шотландского полкового ансамбля, из–за чего «Back Off Boogaloo» не стала хитом Номер Один в британских чартах весной 1972 года — то же самое произошло с «Another Day» Пола Маккартни из–за «Hot Love» группы «Т–Rex». Обоим следующим хитам «T–Rex», возглавившим хит–парад Великобритании — «Get It On» и «Telegram Sam», — и «Back Off Boogaloo» был присущ тяжелый хард–роковый ритм и псевдозагадочный текст; многие усматривали в этом не просто совпадение: некоторые поклонники «T–Rex», да и сам лидер группы, Марк Болан, страдавший нарциссизмом и чрезмерной болтливостью, язвительно заявляли, что Болан приложил руку к записи «Back Off Boogaloo».

Столь успешное завоевание чартов во многих странах — кроме, как ни странно, Штатов — символизировало возврат к яркой и дешевой энергетике эпохи биг–бита: Болан, «Slade», Элис Купер и «The Sweet» прокладывали дорогу таким «зрелищным» явлениям глэм–рока, как Дэвид Боуи, Гэри Глиттер, старой группе двуполого Эми — «Roxy Music» и Сюзи Куатро, затянутой в байкерский кожаный прикид, которая вопила навязшую в зубах «I Wanna Be Your Man», ничуть не побеспокоившись о том, чтобы хоть как–то изменить текст песни (NB «I Wanna Be Your Man» — «Я хочу быть твоим мужчиной». — Прим. пер.). Джинса «поколения Вудсток» и марля были теперь не в моде — на смену им пришли блестки, люрекс и ярко накрашенные джентльмены, переодетые в женщин.

Старр никогда не относился к глэм–року с таким же презрением, как к группам калибра «The Osmonds» и им подобным. Однако «Slade», выходцы из «черной страны» (каменноугольный и железообрабатывающий район Стаффордшира и Уорикшира. — Прим. пер.), так же как «The Beatles» — из Ливерпуля, были, по его мнению, еще одной «бездарной группой, но они придумали свой имидж: и стиль жизни, которого придерживается много людей. Мне кажется, у них нет будущего». Мэтр также отметил, что «уровень Боуи на ступеньку ниже того, что делает Болан, а Элис [Купер]— где–то между ними».

Настойчивое стремление Болана к славе, с его «пестрым» прошлым (в детстве Марк был актером, моделью, а позже — звездой андеграунда) и его неимоверное самомнение приводили в ярость его старших коллег — тем более что однажды он стал звездой. Когда он хвастался тем, что в шоу–бизнесе стоит на одной ступеньке с Ленноном — что, может быть, было не так уж далеко от истины, — после появления на Grand Old Man в Нью–Йорке, Джон предупредил его через прессу, чтобы он не заходил слишком далеко. Когда же Болан заявил, что «тирекстаз» («T Rextasy») (как и в лучшие времена ливерпульской четверки, его повсюду осаждали толпы вопящих фэнов) стал таким же значительным явлением, как и мода на «Rolling Stones», Джаггер только усмехнулся, ответив, что «он не заинтересован в том, чтобы ездить по захолустным английским городишкам и «заводить» десятилетних детей» — или тех, кому еще не стукнуло десять, вроде Зака и Джейсона Старки, которые — как полагал их папаша — «тащились» от «Т Rex» так же, как он в свое время от Литтл Ричарда.

Поклонник сценического искусства Марка — «он знает, как накалить атмосферу, а это — великое мастерство», — Ринго позвонил в его кенсингтонскую квартиру, чтобы предложить «кое–какую идею. Посмотрим, что ты скажешь, да или нет».

Последующая за этим разговором встреча практичного Старра и пижонского Волана была одним из судьбоносных моментов; Марк отметил:

«Получилось как всегда — люди, с которыми меньше всего рассчитываешь вступить в близкие отношения, становятся твоими друзьями».

Болан, который обладал непоколебимой уверенностью во всем, что бы он ни говорил и ни делал, одарил прекрасным экземпляром Les Раи1 того, кто стал ему «почти отцом. Он уже прошел через все это, много чего повидал, и я многому у него научился».

Марк принял предложение Ринго снять фильм о группе «Т–Rex». He только тот факт, что для обложки альбома «Slider» Болана снял сам Старр (хотя существует мнение, что разворот альбома ошибочно содержал имя Ринго Старра, а настоящим фотографом был Тони Висконти; таким образом, очевидно, Марк все еще старался наладить контакт с другими суперзвездами рока, чтобы повысить интерес к своей персоне), повлиял на его решение, но и желание Ринго попробовать нечто большее, чем просто играть в фильме, так как «быть актером — самое простое. Гораздо сложнее продюсировать картину и «собирать» ее воедино». Его первой — и самой значительной — работой в качестве режиссера стал «Born to Boogie», полноцветный фильм о «Т Rex», который финансировала Apple. Артист калибра Марка Волана вряд ли заслуживал меньшего.

Центральным эпизодом фильма был концерт группы в «день, когда вернулась поп–музыка», 18 марта 1972 года, когда бушующие волны визжащих возбужденных девиц устремились к сцене Empire Pool на стадионе Wembley. Там же в 1966 году Ринго, у которого в ушах еще звенел припев «I'm Down», пришлось очертя голову рваться к ожидающему его лимузину, который фанаты преследовали аж до Хэрроу–роуд. Шесть лет спустя он находился в оркестровой яме, где руководил операторской работой, не обращая внимания на царивший вокруг кавардак. Наверное, для него это было странное чувство — быть игнорированным обезумевшими девушками, для которых он был всего лишь парнем, стоящим чуть ближе к их любимцу Марку. После концерта ситуация настолько вышла из–под контроля, что была разбита камера, а Мэлу Эвансу пришлось схватить Волана в охапку и втолкнуть его в бронированный автомобиль.