Лесной бродяга - Габриэль Ферри

Глубокая тишина, в которую погрузились окрестности, служила доказательством в глазах опытных охотников, что враги не отказались от своих намерений, но Фабиану эта тишина казалась добрым знаком, милостью, ниспосланной с неба, которой следовало воспользоваться.

— Все уснуло вокруг, — проговорил юноша, — не только индейцы и все живое, но даже сама река, кажется, замедлила свое течение. Костры и те угасают. Может, нам воспользоваться этими минутами, чтобы устроить вылазку на один из берегов?

— Это индейцы-то спят? — с горечью проговорил Хосе. — Да они спят, как эта река, которая кажется неподвижной, а тем не менее несет свои воды до самого океана. Вы не успеете проплыть и трех футов, как индейцы бросятся вслед за вами, как койоты за оленем! Не предложишь ли что-либо получше, Розбуа?

— Ничего не могу придумать, — развел руками канадец, выразительно взглянув на беспокойно ворочающегося во сне гамбузино.

— Что ж, если у нас нет иного выбора, — сказал Фабиан, — умрем с честью друг подле друга, как предписывает христианский долг. Если победим, поможем этому несчастному, если погибнем — то, по крайней мере, перед судом Всевышнего никто не упрекнет нас, что мы покинули христианина, доверенного Господом нашей защите.

— Да будет так, — торжественно провозгласил Розбуа. — Доверим свою судьбу Провидению, Фабиан. Оно свело нас после долгой разлуки, оно одно решит нашу дальнейшую участь. И я бесконечно счастлив, что могу еще побыть рядом с тобой, прежде чем наступит вечная разлука…

— Собачьи дети! — вдруг крикнул Хосе. — Что это они еще придумали?! Взгляните, — испанец махнул рукой вверх по течению.

Там, пока еще вдалеке, возникло большое красноватое пятно света. Оно будто скользило по воде, явно приближаясь к островку. Его свет становился все ярче и легко пронизывал туман, хотя над водой тот был так густ, что его, казалось, можно было хватать руками.

Скитальческая жизнь закалила характер канадца; в отличие от темпераментного, склонного предаваться гневу Хосе, в критические минуты он обретал уверенность в собственных силах. Он давно и твердо усвоил, что встреченная со спокойствием опасность считается наполовину преодоленной, какой бы грозной она ни была. Вот и сейчас он хладнокровно сказал Хосе:

— Не ты ли недавно толковал о выкуривании лисиц из нор? Так вот апачи решили проделать с нами нечто в этом роде!

— Брандер! — догадался Хосе. — Они же изжарят нас заживо! — ярился бывший микелет.

— Ты прав, — кивнул Розбуа. — Боюсь, они изжарят нас прежде, чем иссякнет наша провизия и заряды. Вот если бы можно было пустить навстречу огонь, но мы, увы, не в прерии, и потому все преимущества на стороне краснокожих.

— Все же лучше бороться с огнем, — заметил Фабиан, — чем ожидать смерть в полной бездеятельности.

— Верно, — согласился Красный Карабин, — но огонь страшный противник, с ним не так-то легко справиться.

У осажденных не было никаких средств к борьбе с плавучим костром, который неумолимо приближался к островку.

Оставалось броситься в воду, но это значило бы отдать себя во власть индейцев, которые или пристрелили бы их в воде, или, скорее всего, захватили бы живыми. Хитроумный Антилопа, решивший поджечь островок, именно на это и рассчитывал. По его приказанию индейцы срубили большое ветвистое дерево и устроили с помощью перевитых листьев и ветвей нечто вроде плота, на который настлали толстый слой травы, а сверху веток, подожгли эту адскую машину и пустили по течению к островку. Неслышно скользя по воде, неслась она вперед; до слуха наших охотников доносилось уже потрескивание от огня сухих сучьев, и среди черных клубов дыма, подымавшихся ввысь, вырывались длинные языки пламени, свет которого становился все ярче, так что на берегу против островка можно было уже разглядеть темную фигуру индейского часового.

При виде его Хосе не смог удержаться от искушения.

— Подожди, собака! — воскликнул он. — Хоть ты-то не будешь рассказывать своим родичам о последних минутах христиан!

Между тростниками мелькнуло дуло винтовки, и в ту же минуту тишь расколол выстрел, вслед за которым стоявший на берегу индеец тяжело осел на землю.

Как ни странно, апачи будто не обратили внимания на выстрел с островка; берега остались по-прежнему погруженными в зловещее спокойствие. Вопреки обычаю, ни одно восклицание не сопроводило последний вздох павшего воина.

Пламя своеобразного брандера, неумолимо приближавшегося к острову, уже ярко освещало искаженные бессильной яростью черты бывшего микелета.

— Дьяволы! — кричал он, топая ногами. — Чем больше вас я отправлю на тот свет, тем спокойнее сам переселюсь туда! — И, сжимая в руках винтовку, он отыскал глазами на берегу новую жертву для своей мести.

Пока Хосе давал выход необузданной ярости, канадец внимательно следил за приближавшимся огненным шаром, который должен был поджечь сухие деревья островка.

— Ну, чего ты любуешься на эту индейскую игрушку! — воскликнул Хосе, которому ярость сейчас затемняла рассудок. — Ведь сколько ни смотри, все равно не найдешь способа отогнать от нас этот плавучий костер, который сейчас врежется в остров!

— Возможно, что и так! — последовал лаконичный ответ спокойно продолжавшего свои наблюдения Розбуа.

Бывший микелет принялся насвистывать с беззаботным видом, стараясь скрыть свою ярость.

— Однако краснокожие дьяволы могут запросто просчитаться, — пробормотал Красный Карабин, — и не будь я уверен в том, что на нас сейчас обрушится град пуль и стрел, то преспокойно оттолкнул бы от нас этот плавучий костер, как докучливую муху!

Мы уже упомянули о том, что для поддержания груды сосновых веток — основного горючего материала — индейцы выстлали свой импровизированный брандер слоем свежей травы, толщину которого рассчитали так, что, когда брандер подплывет к островку, трава высохнет и тоже загорится, усилив пламя. Случилось, однако же, так, что плывущее дерево покачивалось, и травяной настил несколько раз окунался в воду то одним, то другим боком и не загорелся в нужное время. Смолистый же хворост почти наполовину прогорел, сгорели листья и тонкие ветки, толстые же ветви едва тлели.

Это обстоятельство не ускользнуло от внимательного взора старого охотника, который, схватив длинный шест, хотел разбросать сырую траву, чтобы наверняка не дать ей вспыхнуть, но произошло как раз то, что он предвидел. Не успел канадец высунуться из камыша, как на него посыпался град пуль и стрел. Впрочем, выстрелы эти имели целью скорее испугать охотников, нежели причинить им вред.

— Видно, черти твердо решили захватить нас живыми, — проговорил Розбуа, — что ж, пора рискнуть!