Поджигатель - Джейн Кейси

Ты знаешь не хуже меня, что Ребекка никогда не испытывала недостатка внимания. Она подружилась со мной вовсе не потому, что я к ней подлизалась. Она не нуждалась ни в чьей заботе, не ждала ее и не требовала. Все происходило само собой. Я была данностью, частью ее окружения, и мне не стоило прилагать усилия, чтобы оставаться ее подругой. Но старые привычки живучи… как и старый образ мыслей. Я все время боялась, что, если не буду преклоняться перед ней, как перед неким божеством, она променяет меня на кого-то другого. Возможно, этот страх жил во мне, потому что на ее месте я бы поступила именно так. Ребекка была гораздо лучше меня. Полагаю, это очевидно.

Впрочем, дружба с ней доставляла мне удовольствие. Пусть не скоро, но я научилась ей доверять. Она выбирала мне одежду, причем чаще всего давала поносить свои вещи, и мне не приходилось тратиться на обновки. Переборов стыд, я призналась, что у меня мало денег и я не имею возможности ходить по магазинам. Ребекка ни разу не заставила меня краснеть из-за собственной бедности. Деньги Наны постепенно таяли, и теперь я понимала, что купила не ту одежду, не те туфли — вообще все не то.

В конце концов я устроилась официанткой в университетский бар, благодаря чему могла позволить себе некоторые траты, а потом стала подрабатывать экскурсоводом на пасхальных и летних каникулах. В это время я жила на квартирах, если их обитатели уезжали путешествовать и не хотели платить за аренду.

К тому же я втихаря приторговывала лекарствами Наны. Никто не заподозрил бы в драгдилерстве робкую тихую студентку юридического факультета. Я ознакомила со своим ассортиментом парочку жуирующих аспирантов и использовала их в качестве распространителей. Как и раньше, я старалась не марать собственные руки.

Ребекка ничего об этом не знала. Она наряжала меня в пух и прах и таскала с собой по университетским барам, студенческим вечеринкам и унылым ночным клубам, лучшим в Оксфорде. Я была ее слушателем, лакеем и верным псом. Каждое Рождество она приглашала меня к себе в гости, и я проводила каникулы вместе с ее родителями, в празднично украшенном доме. На каминных полках — остролист, в холле — омела, в гостиной — огромная елка и повсюду — море свечей. Грандиозное английское Рождество, которое на самом деле существует лишь для избранных. В жизни Хаоуртов не было ничего фальшиво-показного, они все делали искренне, и мне постоянно хотелось с ними общаться.

Первый год мы провели в полной гармонии, я привыкла к маниакальной пунктуальности Ребекки. На втором курсе мы вместе жили в городском доме, а на третьем вернулись в колледж, только на этот раз в разные комнаты. Она часами сидела, свернувшись калачиком, на моей кровати, пила чай и, блестя глазами, рассказывала мне разные истории.

Я держалась в тени Ребекки, сопротивляясь ее попыткам вытянуть меня в центр внимания. Мне нравилась роль наблюдателя. Все обожали мою подругу, и она, сама того не желая, разбила немало сердец. Нет, она не была Полианной.[31] Яркая, забавная, чуть-чуть сумасшедшая. А еще ранимая, наивная, с почти детским желанием нравиться.

Но один человек устоял перед ее обаянием. И именно он по-настоящему ее взволновал, заставил усомниться в себе. Он понял, что лучший способ ее покорить — это притвориться равнодушным. Его холодность озадачила и заинтриговала Ребекку, и в конце концов она безнадежно влюбилась. Адам Роули умел сводить женщин с ума, и Ребекка не стала исключением.

Сама я не питала к нему симпатии. Впрочем, я от природы цинична. Я пыталась объяснить Ребекке, что он с ней просто играет и нарочно доводит до исступления, но она не хотела слушать. К последнему курсу она открыла ему свои чувства — это было крайне неосторожно и безрассудно.

Ты не знал Адама, и вряд ли Ребекка когда-нибудь тебе о нем рассказывала. Однако у вас с ним много общего. Он был прекрасным снаружи и гадким внутри. Университет пестрел отвергнутыми им девушками — он соблазнял их и тут же бросал, добившись своего. Секс для него означал власть. Он прощупывал жертву, выяснял, насколько далеко она готова зайти, а потом из кожи вон лез, стараясь подтолкнуть ее за эту черту.

Роули был задирой и женоненавистником. Многочисленные друзья терпели его только из-за его бешеной харизмы и исключительного таланта лидера. Он стремился отнять у людей самое лучшее, оставив их ни с чем. Ходили слухи, что у него гепатит и что он нарочно заразил им нескольких девушек, но точно никто не знал. Вряд ли использованные им партнерши хотели признаваться в таких вещах.

Он понял, как наивна и доверчива Ребекка, и решил задавить в ней эти качества — просто чтобы убедиться в своих возможностях. С ним она стала молчаливой, задумчивой, нервной и осмотрительной. Боялась сделать ложный шаг, все время старалась ему угодить. Мне было больно на это смотреть. Бедняжка не догадывалась о его подлых намерениях. Я же нисколько не обольщалась насчет ее ухажера. У меня чутье на таких людей. Рыбак рыбака видит издалека, а мы с ним в чем-то были похожи: я тоже использовала Ребекку и получила то, что хотела, только не нанесла ей вреда, — Адам же растоптал ее душу.

Возможно, тебе кажется, что я преувеличиваю. Но ты не знал, какой она была раньше. Не до того, как я убила Адама, а до того, как он над ней надругался. Хотя, пожалуй, тебе стоит сказать ему спасибо. Он сломил Ребекку, подготовил ее для тебя. Ты понравился ей, потому что она любила Адама. Ты напомнил ей его, во всяком случае внешне. Наверное, обидно сознавать, что ты не первый? С твоей помощью Ребекка пыталась заново пережить старые чувства. Адам Роули был гораздо хуже тебя, если это утешит. Прежде всего он был изобретателен в своей жестокости. Ребекка до последней минуты не замечала опасности, а потом стало слишком поздно.

Шел летний триместр, последний семестр перед выпускными экзаменами — практически конец нашего обучения в Оксфорде. И все приобретало горьковато-сладкий привкус — по крайней мере когда мне удавалось оторвать голову от учебников. Студенты юридического факультета почти не вылезали из библиотеки, а я очень хотела получить степень с отличием первого класса. Это был мой пропуск в лучшую жизнь. Впервые я перестала пристально следить за событиями в жизни Ребекки. Мы виделись каждый день и по крайней мере один раз в день ели вместе, но я не знала, что ее все больше тянет к Адаму, что она готова на все, лишь бы доказать ему свои чувства.

Это случилось в субботу ночью. Он жил в колледже, но у его дружков-приспешников, на курс младше, был маленький домик в пригороде. Чтобы осуществить свой план, ему требовалось уединение, и он его получил. Вечером приятели послушно ушли, а Адам пригласил Ребекку с ним поужинать. Дурочка наверняка решила, что сбываются ее мечты. Мне она ничего не сказала, потому что знала: я не одобрю. Рано утром в мою дверь тихо поскреблись. Я различила чьи-то жалобные завывания и сразу поняла, что это Ребекка, хоть никогда раньше не слышала от нее таких звуков. Я открыла дверь, и она упала в мои объятия, сотрясаясь от отчаянных рыданий.

Сначала я даже не разобрала, что она говорит, но в конце концов уловила суть. Обещанный ужин так и не состоялся. Когда она пришла туда, он плеснул ей в рюмку виски. Ребекка выпила, от волнения, залпом. Потом он налил ей вторую и третью, а Ребекка никогда не пила спиртного. Потом он забрал рюмку и изнасиловал ее на полу в гостиной. А затем еще раз на втором этаже, в одной из спален. Сказал, что она сама напросилась, и если вздумает пожаловаться на него, никто не поверит. Она слишком долго за ним бегала. И была пьяна. А если его спросят, он скажет, что она переспала с ним по собственной воле, а когда он не захотел продолжать отношения, пожалела об этом. Обозвал ее уродкой, жалким ничтожеством, заявил, что секс с ней был убогим. Ее никто никогда не захочет, если узнает, какая она на самом деле.

Когда Адам принимал душ в ванной, она убежала. Впрочем, думаю, его это устроило. Он был осторожен и заставлял ее делать ровно столько, сколько ему хотелось. Да, у нее остались синяки и кровь, но это не доказывало изнасилования — секс, пусть и грубый, вполне мог случиться по взаимному согласию. Подонок все рассчитал. Вряд ли он сделал это впервые. Знал, что ему все сойдет с рук.

Но Ребекка была настроена решительно. Она хотела пойти в полицию и официально заявить об изнасиловании, чтобы Адама поставили на место и наказали. Я долго объясняла, что, если она все расскажет полиции и дело дойдет до суда, ей придется выдержать безжалостные нападки адвоката зашиты. Адам, как и обещал, выйдет сухим из воды. Она раструбила всем подряд, что по уши в него влюблена. Она пошла туда добровольно. Она много выпила. У него хорошо подвешен язык, он красив, обаятелен и внушает доверие. У нее почти нет шансов добиться обвинительного приговора, даже если ей все-таки удастся добиться судебного разбирательства. В сущности, эта история на долгие годы испортит ей жизнь.