Внешняя угроза. Второй шанс - Алексей Фомичев

Поутихнув, Баскаков дал команду пилоту и объяснил ситуацию.

– Их атакуют. Так что сперва пройдем на бреющем, отработаем пулеметами.

– А садиться где?

– Там большое поле, ровное. Сядешь как можно ближе к заводу.

Пилот скис. Перспектива делать посадку на брюхо не радовала. Но выбора не было.

Через пять минут бомбардировщик пролетел над линией фронта, где шел ожесточенный бой. В стороне от них, в нескольких километрах прошли три самолета, непонятно чьи. К счастью, за ними не увязались.

А потом бомбардировщик вышел к Митамагоцу. Завод разглядели сразу. Как и атакующую пехоту.

– Руслан, слышишь меня? – вызвал Баскаков Бескова. – Мы сперва курсовыми отработаем, а когда пойдем на разворот – твоя очередь!

– Понял, командир! – отозвался тот.

Баскаков хлопнул пилота по плечу.

– Давай!

Тот бросил на разведчика испуганный взгляд и отжал штурвал от себя.

…К заводу командир пехотного батальона отправил еще один взвод и остатки разбитого взвода. Больше выделить не мог, ему поступил приказ занять позиции на третьем рубеже обороны, который вот-вот должен стать первым.

Как бы там не было, почти пятьдесят солдат атаковали завод. Командир второго взвода не стал повторять ошибок погибшего коллеги. Он разделил свои «войска» на две группы. Сам возглавил ту, что шла от поселка, а вторую во главе с сержантом послал к лесу.

– Пойдете по полю. Там открытое место, но трава высокая. Нахрапом не лезьте, осторожно. Выдвинулись вперед – окопались, потом следующие. Огнем давите.

– Понял.

– Их там не может быть много, иначе бы сами атаковали.

– А кто они? – прищурил глаз сержант.

Взводный хмуро посмотрел на него и пожал плечами.

– Не важно. Главное, что они засели там и не уходят. Значит, что-то интересное там есть. Все, двигайте!

Семен Медведев выбрал позицию на крыше склада стеклотары. От него до забора всего несколько метров, обзор хороший, часть леса и поле как на ладони. Семен приволок наверх несколько мешков с песком, оборудовал две огневые точки. У одной положил трофейный «пусковик», у второй автомат. Можно держаться…

Скоро подошел и противник. Десятка два солдат редкой цепочкой шли от опушки леса к полю. До них метров восемьсот с гаком. В принципе, надо бы подпустить ближе, но два десятка – это многовато. И Семен подтянул к себе «пусковик». Трофейное оружие он успел изучить, интересная машинка. Бьет чуть ли не на два километра и довольно точно. Скорострельность низкая, но убойное действие пули выше всех похвал. Пора опробовать трофей в бою.

Справа, от южных ворот, уже доносились выстрелы. Парни отражали новую атаку. Пришел и его черед.

Бой разгорелся серьезный. Пехота наобум больше не лезла, не паниковала, настырно перла вперед, не забывая обстреливать разведчиков. Их винтовки и карабины имели прицельную дальность стрельбы на уровне СВД и «мосинки», так что схватка шла практически на равных.

Сорокин и Медведев сдерживали противника огнем пулемета, автомата и «пусковика». А Астахов успевал с СВД то тут, то там, помогая сбить напор и заставляя вражескую пехоту залечь в траве. До поры оборона шла успешно. Но противник постепенно сокращал дистанцию. Засыпая разведчиков градом пуль, он под этим прикрытием выдвигал вперед небольшие группки, те наскоро окапывались и тоже начинали вести огонь. Наступление шло широким фронтом, и земляне просто не успевали поворачиваться.

Сначала зацепили не вовремя начавшего менять позицию Сорокина. Пуля рикошетом от стены ударила в левую руку. Не смертельно, но Петр разом утратил всю прыть и в маневре стал ограничен.

Потом попали в Астахова. По касательной задело голову. Казимир пару минут приходил в себя и вновь включился в бой. Однако бегать стал медленнее. Голова гудела, как колокол.

Положение стало осложняться. Противник терял людей, но упорно пер вперед. По идее скоро должен настать момент, когда они прекратят атаку и отступят. Но пока не видно, чтобы пехота повернула назад.

Разведчикам отступать некуда, за спиной идет бой с пришельцами. Надо держать оборону здесь, у забора. Земляне стали готовиться к схватке на коротких дистанциях. Доставали гранаты, проверяли пистолеты, ножи.

А потом все резко изменилось. На связь вышел Баскаков. Сорокин от избытка чувств выдал сочную руладу и снял удачно выскочившего из-за укрытия пехотинца. Живем!

Самолет появился с запада. Резко пикируя, строча из пулеметов, пролетел над полем, ушел к поселку, продолжая сеять смерть, и пошел на разворот.

Наступление прекратилось. Пехота, онемев от ужаса и изумления, следила за пируэтами бомбардировщика с неизвестными опознавательными знаками. А когда самолет пошел на второй круг, побежала.

Самолет снизился до предела и пошел на посадку прямо на поле. Шасси не выпускал, садился на брюхо. Длинная тяжелая махина, как на коньках, проскочила половину поля и, покачивая крыльями и теряя скорость, поползла к заводу.

– Останавливаемся! – проорал Баскаков, глядя на медленно надвигающийся забор. – Открывайте люк!

Пилот, бледный, вспотевший, с трудом удерживал штурвал и круглыми от ужаса глазами смотрел вперед. Он ждал взрыва топливных баков. Там хоть и осталось меньше четверти, но рвануть может хорошо!

Самолет окончательно встал метрах в ста от забора. Завалился на правый бок, хрустнув крылом.

– Пошли, пошли! – торопил парней Севастьянов.

Он уже спрыгнул вниз и смотрел на лес. Пехота хоть убежала, но не очень далеко.

– Прилетели, – убитым голосом констатировал пилот, глядя на Баскакова. – Что дальше?

– Что и обещал! Вылезайте. Подожжем самолет, и уходите куда хотите. Карты у вас есть, оружие дадим. До границы с Сервианом не так уж и далеко, дойдете.

– Вы нас не убьете? – впервые за весь полет подал голос штурман.

– С какой стати? Мы свои слова держим.

Баскаков развернулся, чтобы выйти из кабины, но замедлил шаг.

– Не рекомендую кому-либо рассказывать о нашем путешествии. Вам же во благо. Ясно?

Летчикам было ясно.

Самолет загорелся, когда разведчики добежали до ворот, а летчики исчезли за деревьями.

Сорокин с Медведевым встретили друзей у ворот и буквально в нескольких словах обрисовали ситуацию. В результате короткого совещания Бесков и Севастьянов остались здесь усилить оборону завода, а остальные побежали к трансформаторной. Следовало как можно скорее уничтожить пришельцев и уходить. В любой момент к заводу могли подойти крупные силы Шелагии. Или что еще хуже: гораздо более крупные – пришельцев.

Вторую дыру в стене трансформаторной проделали привезенной на самолете взрывчаткой. И сразу вышли в комнату персонала. Атака была внезапной для пришельцев, пока они опомнились и отступили к подвалу, разведчики убили еще двоих. Очистили коридор и захватили техническое помещение. Титов сразу велел вывести из строя все узлы и трансформаторы, чтобы обесточить ретранслятор.

Потом пошли в подвал. Штурм занял две минуты. Разведчики забросали узкий проход гранатами, под шквалом огня выдвинули вперед Стасюка и Бигмера, и те расстреляли небольшую комнату вдоль и поперек. А потом добавили гранатами.

Пришельцы бились до последнего и даже сумели ранить Николая, к счастью, из местного оружия. На этом их сопротивление закончилось. Разведчики нашли еще один труп и двоих раненых. Один был при смерти, второй просто потерял сознание от контузии.

– Искать ретранслятор! – крикнул Титов. – Раненых наверх. Оружие и амуницию собрать.

А сам поспешил к Стасюку.

Николай получил сквозное ранение в бедро, был в сознании, но идти не мог. Его отнесли к Шердину в машину, вкололи промедол и перевязали.

Ретранслятор нашли не сразу, он оказался под железной крышкой. Основание забетонировано.

– Будем рвать там, – решил Титов и посмотрел на часы. – А пока надо поговорить с пленными.

– С пленным, – уточнил Баскаков. – Второй умер.

– Ясно. Странно, что еще столько прожил!

В этого пришельца Бигмер выпустил полмагазина, когда увидел, что тот подстрелил Стасюка. Отказали на секунду нервы. Он и второго хотел пристрелить, но Оноженко не дал.

– Витя, узнай у Сорокина, как обстановка, – попросил Титов. – И грузите помаленьку все в машину. Взорвем ретранслятор и поедем.

– Сделаем. Надо спешить, а то Шердин плох. Нога ни к черту.

Титов кивнул и направился к пленному. Того уже привели в сознание, скрутили руки за спиной и усадили прямо на асфальт.

Военная форма грязно-песочного цвета, похожая на кеды обувь, панама с небольшими полями. Все грязное, рваное, в крови. Лицо пленника тоже в крови – левая щека ободрана, подбородок красный, на лбу порез и синяк. На пальцах содрана кожа, из-под ногтей сочится сукровица.

Страдальческое выражение лица и полные боли глаза. В чувство его привели, но перевязывать не стали. Так что пленник периодически закусывал губу и опускал голову, пережидая вспышку боли.