Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этот раз возражающих не было.
Элаикс, проклиная себя за глупость, слетел вниз, схватил сразу две лодки, — хорошо хоть их додумались вытащить наружу! — и заорал подчиненным:
— Все к воде!
Почему-то в этот момент он даже не подумал обернуться, и проверить, где Вариэтра. Каким-то шестым чувством Элаикс осознал, что с колдуньей все в порядке, а вот у него серьезные проблемы. И еще ему было очень обидно от осознания простой истины — это бегство стало самым позорным в череде непрерывных отступлений этого лета. Утешить тут могло разве что то, что он до сих пор жив и может сражаться, однако, сложно было сказать, сильно ли подобное могло порадовать.
Форт располагался на небольшом холмике, прямо возле реки, а потому сперва Элаикс решил, что они все сумеют переправиться через нее на глазах у взбешенных имперцев, но все было не так просто. Вчера, когда было время, он не разобрался в деталях. Не понял, почему Грантару пришлось бросать лодку. Да, водная гладь была рядом — стоит только рукой подать, однако не было и речи, чтобы спуститься с высокого и крутого берега прямо тут. Фарийцы знали, где лучше размещать укрепление, чтобы его нельзя было сразу атаковать с реки, но можно было помешать высадке варваров. Спуск к воде размещался в паре сотен шагов и отлично простреливался скорпионами, размещенными на стенах. Вот только бежать к нему с лодками было не слишком удобно.
И все же, они были очень близки. Наверное, приди по их души не фарийцы из пограничных легионов: опытные, тертые, знающие местность и своих врагов, все сложилось бы иначе. Но, увы, не повезло — из леса появились всадники. Много всадников, стремительно двинувшихся наперерез отступающим северянам. Было очевидно, что их цель — не позволить добраться до спуска к воде с этой стороны форта. Со стороны ворот.
Решение пришло будто бы само — Элаикс круто развернулся и понесся обратно, огибая форт, чтобы добраться до второго спуска. Он был уверен, что его фарийцы, превосходно просчитавшие действия беглецов, не перекрыли.
— Кто хочет жить, быстрее! — заорал он. — Спасение в ногах!
С этими словами Элаикс прибавил ходу, понимая, что большая часть людей, а может, даже все, не успеют добраться до воды, оказавшись между молотом фарийской пехоты и наковальней конницы.
Но он все равно не остановился, не промедлил ни на единый миг. Собственное выживание было сейчас важнее.
«С Вариэтрой все будет хорошо, а мне, чтобы мстить, нельзя погибать!»
Юноша и сам не понял, когда же пропала его забота о товарищах. Скажи ему кто, что он ведет себя как последний эгоист, Элаикс, наверное, даже рассмеялся бы. А потом — убил наглеца.
К счастью, не все думали также, как он.
— Штоять!
Этот истошный вопль Аладана испугал, наверное, не только своих, но и чужих. Элаикс обернулся и увидел, что однорукий воин, а рядом с ним — пяток других бойцов, в основном раненых и не имеющих возможности бежать вместе со всеми, заняли позиции в арьергарде, готовясь принять на себя удар фарийцев.
Старик весело усмехнулся и кивнул Элаиксу.
— Уводи их! — услышал юноша слова бывшего гладиатора, которые уже в следующий миг были заглушены воплем. — Идите шуда, хреновы мушелошцы! Я ваш порубаю в капушту!
Шум битвы, раздавшийся позади, наглядно говорил о том, что план старика удался — преследователи врезались в небольшой отряд, прикрывающий отступление и — о чудо! — не сумели смять их сразу, потеряв драгоценное время.
Элаикс бежал так, что, казалось, сейчас загорятся пятки. Он оставил подчиненных далеко позади и первым подоспел к Гаэлисте. Мутная лента реки развернулась перед ним внезапно, но Элаикс устоял на ногах и скинул свою тяжелейшую ношу с плеч. Весел у него не было, оставалось лишь надеяться на то, что кто-нибудь их прихватит.
И тут произошло нечто странное, вода — обычная речная вода — оплела его руки и ноги, не позволяя молодому воителю даже дернуться.
— Надо же, какой интересный экземпляр, — услышал он.
Небольшой участок берега, на котором еще мгновение назад никого не было, замерцал, подернулся рябью, явив фарийца. Точнее даже так, самого фарийского из фарийцев, которого приходилось видеть Элаиксу. Он был гладко, так, что на щеках нельзя было разглядеть и волоска, выбрит. Прямые волосы цвета пшеницы были аккуратно уложены, гордый нос с горбинкой выдавал породистого патриция. Ну а уж его тога, пожалуй, могла бы стать предметом зависти многих жителей Вечного города — изготовленная из отличнейшего материала и уложенная так, что хоть сейчас можно идти на обед к сенатору.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})В чем в чем, а в таких вещах Элаикс разбирался отлично — научился за долгие годы рабства.
— Ты прав, — согласился с ним второй фариец, точно также появившийся из пустоты. — Отличный образец отмеченного печатью демона. Не думал, что смогу увидеть кого-нибудь из них.
Этот имперский пес выглядел попроще — полный, черноволосый, с небольшой кучерявой бородкой. Видимо, в нем было немало ганнорской или имирийской крови.
Однако Элаиксу от этого не стало легче — оба фарийца определенно были магами, причем сильными. В этом не было никаких сомнений.
— И что нам с ним делать Ланций? — спросил первый.
— Убить, Ридцит, ты же слышал приказ.
— Жаль, я хотел бы исследовать столь прекрасный образец, — элегантный маг вытянул вперед правую руку, и в ней стремительно сформировалось копье, сотканное из капель чистейшей воды. — Прощай, варвар. Пусть боги будут к тебе милостивы.
Элаикс рванулся, что было сил, но не сдвинулся ни на палец — магические путы держали прочно. Что же касается остальных — он слышал, как те бегут, но… Но они не успевали.
— Я не могу умереть так, не могу, — прошептал он.
Кажется, колдуны услышали эти слова, потому что на их губах заиграла одинаковая самодовольная улыбка. Улыбка, вызванная собственным превосходством над низшим созданием. И это Элаикс видел не раз.
Он взревел, точно ужаленный в нос медведь, и рванулся так, что в глазах потемнело. Водные веревки натянулись и лопнули, освобождая юношу, чем тот незамедлительно и воспользовался — его рука сорвала с пояса топорик, который, крутанувшись в воздухе, устремился навстречу с первым колдуном, тем, которого звали Ридцитом. Чародей, не раздумывая, выпустил водное копье, которое смело стальное оружие со своего пути, и продолжило движение, как ни в чем не бывало, но Элаикс, набравший уже ход, сумел увернуться. Он стремительно сокращал расстояние, на ходу выхватывая меч. На лице юноши появилось хищное выражение, внутри он ликовал.
«Сейчас, сейчас я выпущу кишки магу!» — думал он, замахиваясь. — «Сейчас!»
Неожиданно все тело пронзила резкая, ни с чем несравнимая боль, и Элаикс рухнул на колени, выпустив меч и хватаясь за грудь. Что-то сдавило его сердце, да так, что в глазах потемнело. Сознание стремительно меркло, и юноша с ужасом понял, что вот сейчас он действительно умрет, и никакая сила не поможет ему вырваться. На сей раз колдуны действовали серьезно, и использовали отнюдь не водные путы. Они ударили прямо в сердце. Он не понимал, почему противники не сделали этого раньше, наверное, не сочли его достойным высокой чести…
— Проклятые фарийцы, — чуть слышно шевельнулись его губы.
Тело потеряло чувствительность, шум окружающего мира померк, Элаикс ощущал лишь замедляющееся биение собственного сердца. Он осознал:
«Они бы убили меня быстрее, я уверен, но что-то мешает, что-то не дает этим наглым фарийцам сделать задуманное. Но что?»
Эти мысли — яркие и отчетливые — вселили в него надежду, и юноша изо всех сил цеплялся тускнеющим сознанием за реальность, приказывая сердцу продолжать работать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Сквозь пелену донесся дикий вопль и ему резко полегчало. Элаикс не раздумывал — на ощупь он подхватил меч и ринулся туда, где должны были стоять маги. Он столкнулся с чем-то мягким и теплым, и несколько раз коротко ударил мечом, слыша крики и хлюпающие звуки. В лицо ударило чем-то соленым и теплым, и Элаикс, протерев глаза, понял, что сидит на первом маге. Тот уже был не столь аккуратен — в его теле насчитывалось четыре колотых раны, кровь из которых залила тогу, и капали вниз, смешиваясь с прибрежной грязью.
