Пасть - Виктор Точинов

Именно здесь, в лаборатории генетического анализа, работала Полина Костикова, та самая обиженная Колывановым (точнее, в его интересах) женщина…

Теперь не работает — погибла под колесами скрывшегося с места происшествия автомобиля… Ровно через месяц после трагедии в Редком Кузьмино. В случайность такого совпадения Граев не поверил.

Была она не старушкой, как представлялось после разговора с Мишей, — всего сорок пять лет. Подробностей последних недель ее жизни Граев узнать пока не смог — одинокая, бездетная, нелюдимая, с соседями по новому жилью она почти не общалась. Можно было попытаться разыскать ее старых соседей, наверняка знавших о ней гораздо больше, — но те разъехались по купленным на разных окраинах квартирам, да и сведения их не отличались свежестью. Граев решил поговорить с сослуживцами Костиковой…

Охраняли генетиков-растениеводов на совесть, и не бабульки с раритетными наганами, как того ожидал Граев.

Немигающий глазок телекамеры долго лицезрел бейкер-стритовское удостоверение. Затем замок в деревянной двери автоматически щелкнул. Граев оказался в большом тамбуре — впереди другая дверь, металлическая, на вид несокрушимо-броневая, готовая поддаться лишь заряду взрывчатки, да и то не каждому. Турникет и вахта, если таковые и существовали, находились за этой фортецией…

В тамбуре Граева встретили. Из третьей, неприметно затаившейся в углу двери выскользнул охранник в камуфляже и вопросительно посмотрел на него. Граев снова показал удостоверение и спросил, как можно пообщаться с коллегами Костиковой.

— Никак не возможно. Не положено. Объект режимный, посторонние не допускаются. Только по спецразрешению директора института, но вам он его не выдаст. Разговаривайте с сотрудниками у них дома, после работы.

— Могу я хотя бы позвонить по местному телефону? Договориться о встрече?

— Нет. Совсем недавно приказ до личного состава доводили — никаких контактов.

Затем охранник немного смягчился и объяснил факт такой беспрецедентной закрытости объекта, с ядерным оружием никак не связанного. Причем тон и лексика его резко сменились:

— Тут ведь, братила, тайна не военная, коммерческая. Врубись: за какую-нибудь там фасоль с генами лягушки буржуины лимоны баксов отбашлять могут. Лимоны! Баксов!! За такие бабки тут вокруг танковый полк, в натуре, поставить можно! А то им, гадам забугорным, стырить всяко проще, чем честно башлей отслюнить… Ан хрен… Ну ладно, братан, бывай, забазарился я тут с тобой…

В продолжении разговора Граев хорошо рассмотрел его. На вид нет и тридцати; короткой стрижкой и манерой выражаться страж броневой двери пытался походить на недалекого мафиозного братка — но глаза поблескивали слишком умно.

Вся его якобы случайная тирада о фасоли с лягушачьими генами наверняка сочинена и отрепетирована заранее. Легкая издевка в глубине глаз словно говорила: ну да, я вру; ну да, ты это понимаешь; ну и что? будешь прошибать лбом броневую дверь? Серьезная контора чувствовалась за парнем — такая серьезная, что пройдет по детективному агентству «Бейкер-стрит» и не заметит, что к подошве что-то прилипло…

Граев обратил внимание на эмблему на правом рукаве камуфляжа — эмблему в форме дельтоида, обращенного тупым углом вниз. На фоне вписанного в дельтоид пылающего костра скрещивались два кривых клинка и надпись под ними: «Охрана». Среди множества нынешних эмблем Граев такой никогда не видел, и все-таки она о чем-то ему напомнила — о чем-то виденном недавно, но показавшемся не важным, малозначительным…

Выйдя на улицу, Граев задумался. Подстерегать сотрудников у выхода и начинать разговоры о Костиковой не стоило — наверняка проинструктированы о подобных подходах. Да и не похоже, что здесь их выпускают, не приспособлены эти двери для массового входа-выхода. Наверняка распахнутся неприметные ворота без вывески, и служебный автобус-развозка с зашторенными окнами повезет по домам сотрудников.

У Граева мелькнула мысль, что визит сюда был ошибкой. Стоило сначала разведать про странную эту лабораторию. Хотя тут разведаешь, пожалуй… Но препоны в получении информации — тоже информация. И узнал он даже больше, чем хотел.

Интересная получается картина.

Менеджеры, похоже, с убийствами и с исчезновением Колыванова не связаны. Просто воспользовались благоприятной ситуацией, чтобы набить карманы…

Но негаданно возник совсем другой мотив: месть.

Месть выжитой из своей квартиры женщины. Женщины, работавшей в засекреченной донельзя лаборатории — с растениеводством, надо понимать, никак не связанной. Лаборантки, имевшей возможность утащить с работы какую-нибудь опасную химию…

Редкий яд, например.

Отравление? Если и так, то не до конца успешное. Колыванов выжил, и…

Граев понял. Или ему показалось, что понял, где провел предприниматель долгие месяцы. Там, в лже-ВИРе. За толстенной броневой дверью…

Тогда все срастается. Костикова выносит из лаборатории отраву — возможно, что-то экспериментальное, засекреченное, — травит Колыванова. Кража вскрывается — лаборантку устраняют не вызывающим излишних подозрений способом — Колыванова изолируют, дабы не выплыла правда о тамошних забавах. Выпавшие волосы и прочие изменения в организме — последствия отравления.

Однако: какой смысл столько держать человека взаперти, чтобы потом пристрелить его? И безалаберно бросить тело — вскрывайте, исследуйте, делайте выводы…

Ладно, допустим: Колыванов оттуда сбежал и…

Граев вспомнил бронедверь, охранника, глазок камеры… Да-а… Сбежал, значит. И понесся голышом на дачу, в Александровскую. А какой-нибудь борец за нравственность пресек эту нудистскую выходку. Из дробовика, серебряным припоем… Браво, Граев! Ты сегодня в ударе…

И еще: с отравлением лаборантка вяжется хорошо — но только с ним. Представить ее стреляющей из ружья в голову, а уж тем более терзающей мальчика огромными щипцами Граев не мог.

Опять тупик. В лучшем случае приоткрылся еще один уголочек тайны…

Марин должен уже закончить свои анализы, хотя толку от них… Точное название яда Граева не интересовало. Но результаты у доктора взять стоит.

Да, кстати… Марина интересовали нападения неустановленных собак… Надо забрать из «Ориона» пришедшие на факс сообщения и отдать ему. Пусть великовозрастное дитя потешится…

В ответы на свои неформальные запросы Граев не заглядывал. Некогда было. Тем более что запрашивал старых знакомых исключительно по настоянию Марина.

Сегодня время нашлось — бегло просмотрел пачку накопившихся за три дня посланий. Помрачнел. Стал изучать самым внимательным образом — с карандашом и крупномасштабной картой…