Печать богини Нюйвы - Екатерина Рысь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это наверняка дитя Белого дракона!
– Нет, это сам Белый дракон!
– Олух! Оно слишком маленькое для дракона!
– А для змеи – большое…
Гао Ю глядел во все глаза. Сонливость с него слетела моментально. Еще бы – такое явление проспать! Как можно!
Существо продолжало парить, извиваясь в восходящих потоках воздуха. Шкура его – насколько могли разглядеть в сумерках озадаченные и напуганные вояки – походила на светлый шелк, чудовищная пасть была разинута, а треугольные крылья, словно диковинное оперение украшавшие шею, топорщились. Периодически слышалось мерзкое свистящее шипение, от которого мурашки бежали по спинам даже самых отчаянных мятежников.
– Что тут происходит? – На берег, рассекая расступавшихся воинов, словно корабль – речные волны, вышел сам Пэй-гун. Командир щурился спросонья, одежда его пребывала в беспорядке, а узел волос, как всегда, был растрепан, но вид у предводителя Лю был столь грозен, что дозорный Гао приободрился и набрался смелости доложить:
– Господин! Дитя Белого императора преградило нам путь!
Пэй-гун сурово насупил брови, рассматривая чудесное и ужасное явление. По лицу предводителя пробежала тень, губы искривились, будто командир Лю ненароком откусил от незрелой сливы.
– Дирижабля, значит… Ну-ну…
Дозорный Гао восхищенно приоткрыл рот. Предводитель Лю произнес одно из небесных заклинаний госпожи хулидзын! Что-то сейчас будет! Не таков же Пэй-гун, чтобы отступать перед порождением Белого императора… или таков?
– Лук! – рявкнул командир, требовательно протянув руку. – Лук и стрелу!
Гао Ю, трепеща, тут же подал оружие. Ближе всех стоял, вот и успел первым.
– Никто не смеет вставать у меня на пути! – заявил Пэй-гун, спокойно и тщательно прицелился и выстрелил в извивающееся чудовище.
Белая Змея дернулась, шипение переросло в резкий свист, а затем конвульсивно трепещущее тело стремительно понеслось к воде. И упало почти беззвучно, и скрылось в волнах Даньшуй, словно неведомая сила неумолимо повлекла его вниз…
– Вот это да-а-а… – выдохнул Гао Ю, оглушенный воплями товарищей. – Ох, что ж теперь будет-то…
– Так, а теперь, значит, мой выход… – пробормотала Люся, шустро наматывая тонкую шелковую бечеву на катушку. – Эй, Люй Ши, бросай свистульку и давай потихо-о-онечку, чтоб ни одна тростинка не шелохнулась!
Воздушный змей, которого Людмила, мудрый и понятливый Цзи Синь и сметливый Люй Ши тайно мастерили всю ночь из бамбука и сменных одежд конфуцианца, намок и, видать, за что-то зацепился в воде. Но Люся упрямо дергала бечевку. Не оставлять же свидетельства этого попахивающего святотатством фокуса! А ну кто найдет? Вдруг да всплывет летательное чудо, подобное которому китайцы создадут только через полтыщи лет? Небесные фонарики они уже придумали, но вот воздушных змеев таких размеров, да еще и из шелка, а не из бумаги – до такого дойдут только во времена династии Тан. Хотя Цзи Синь и Люй Ши идею словили на лету. Стратег, что удивительно, даже спорить не пытался. Ценил силу пропаганды, морда комиссарская!
Создать легенду о том, как сын Красного императора убил Белую Змею – дитя Белого императора, и тем возвестил о своей грядущей власти над всей Поднебесной, оказалось не так просто. Мало ведь соорудить саму «змею», надо еще и разъяснить народу смысл сего перформанса. Тут на авансцену по сюжету выходила мать убиенной «змеи» и, рыдая, объявляла о том, что Яшмовый Владыка не позволил покарать убийцу, поскольку тому предстоит править всем народом. И других кандидаток на роль божественной мамаши, кроме Люси, все равно не было.
Увы, хулидзын все уже знали в лицо, тут момент был скользкий, так что Люся решила ограничиться рыданиями за кулисами, то есть в тростниках. И уже открыла рот, чтобы начать, как вдруг…
Лю Дзы
Когда сраженная меткою стрелою Белая Змей упала и исчезла, Лю опустил лук и покачал головой, сам не зная, смеяться ему или сердиться. И эта женщина утверждает, что она – вовсе не лиса! Кто же тогда, ежели не хулидзын? Кому еще достанет лисьего коварства и дерзости сотворить такую мистификацию? «И ведь умудрилась же смастерить! – восхитился мятежник. – И ведь не одна же была!»
Чьих рук порожденьем был жуткий змей, Пэй-гун понял сразу, и поневоле ему пришлось поддержать игру. Рассказы о чудных летучих штуках, всех этих дирижаблях и планёрах, сами собой всплыли в памяти, чудесно сочетаясь с недавней оговоркой небесной «лисы». «А ты уже убивал Белую Змею?» – спросила она. Ну что ж, теперь – убивал. И как извлечь пользу из этого события?
«Хоть бы предупредила, лисица! – сердито оглядывался Лю, выискивая взглядом коварную деву. – И что еще от тебя ждать, небесная хитрюга?»
От нее – чего угодно, даже полета над гладью Даньшуй на радость изумленным зрителям. Поэтому когда над рекой вдруг сгустился туман, а потом, словно небесный меч, его насквозь пронзил отвесный луч золотого света, Пэй-гун был единственным, кто не удивился. Хотя с разверстых Небес к ошеломленным людям спустилась вовсе не хулидзын, а кое-кто рангом повыше.
Женщина, длинные волосы которой извивались, подобно змеям, с горящими золотом вертикальными зрачками, в цвета рассветных облаков одеждах, под складками которых угадывалось неясное и грозное движение. Она властно протянула руку, указывая разом и на армию, и на ее предводителя, а голос, негромкий, но столь отчетливый, что не было никого, кто не расслышал бы, возвестил:
– Тот, кто способен править всеми людьми Поднебесной, не может быть наказан за святотатство. Ступайте вперед без страха, воины под алыми знаменами. Истинный Сын Неба не устрашится гнева Небес!
Весьма двусмысленное предсказание, подумалось Лю Дзы. Божество предпочло обойтись без конкретных указаний, предоставив людям самим интерпретировать и явление, и речи. Но когда Нюйва исчезла с легким звоном, словно где-то ветер тронул струны цитры, Лю вдруг понял, что один-одинешенек возвышается среди коленопреклоненных воинов. И даже братец Цзи Синь…
Стоять! Братец Цзи Синь? А куда это он собрался, бочком и ползком, да к тростникам?
– Воля Небес! – веско высказался Пэй-гун, решив, что, чем меньше он скажет, тем лучше. – Готовьтесь к переправе!
И устремился за братцем-конфуцианцем, который с непревзойденной прыткостью уже покидал место божественного явления.
Лю настиг Цзи Синя, когда тот уже готов был скрыться в прибрежных зарослях, и цепко ухватил за полу светлого ханьфу.
– Где она? – только и спросил командир.
Тот молча ткнул пальцем в направлении реки.
– Понятно. Сгинь!
Стратег послушно ретировался. Разговор, на который напросилась находчивая хулидзын, лучше было вести без свидетелей.
Люси и Лю Дзы
Людмила выбиралась на берег целеустремленно, но медленно, шлепая вброд по мелководью и запинаясь о притопленные коряги. О змеях, настоящих и ядовитых, девушка старалась не думать. Ей хватало веселья с намокшим подолом одолженного у конфуцианца халата и сапогами, полными воды. Следом, пыхтя, тащился юный Люй, на всякий случай втягивая голову в плечи. Китайчонок опасался разноса, и справедливо в общем-то. Именно по вине мальчишки, сперва с раскрытым ртом созерцавшего явление Нюйвы, а потом на радостях утопившего весло и едва не перевернувшего лодку, Люсе теперь приходилось практически форсировать Даньшуй. Но небесной лисе было не до виноватого ординарца. И смотрела она в основном под ноги, думая лишь о том, как бы выбраться на берег и поскорее стряхнуть с себя волочащееся тяжеленное одеяние. Ну и еще немного о том, как ей теперь объясняться с Лю Дзы.
– Попалась! – вдруг раздалось откуда-то сверху. Люся и опомниться не успела, а мятежник Лю уже обхватил ее и выдернул из топкого ила, как умелый рыбак – верткого угря.
– Господин! – взвыл Люй Ши, норовя бухнуться на колени, но все-таки шаря взглядом вокруг, чтоб выбрать для преклонения местечко посуше.
– Брысь! – рявкнул Пэй-гун и, поудобней перехватив добычу, потащил ее подальше от лишних глаз.
Шелестящая стена тростника сомкнулась за командиром Лю и его ношей, и юный ординарец смущенно хихикнул. Хо-хо! Ну и дела! Средь бела дня, а?
Метко прилетевший откуда-то камушек прервал хихиканье мальчишки, тот пискнул и побыстрей убрался.
– Может, все-таки поставишь меня на землю?
На самом деле Люсе было весьма удобно в объятиях мятежника Лю, но очень уж оскал у него был зверский. Аж в жар бросало, и то ли сердце, то ли желудок сводило от ужаса, но почему-то исключительно сладкого. Сердитый Пэй-гун так разительно отличался от веселого и славного командира Лю!
– Чтобы ты улетела, раз не удалось уплыть? – язвительно усмехнулся он. – Или чтобы последний олух в этом войске догадался, что с этой Белой Змеей дело нечисто? Мы не так наивны и глупы, как кажется, если смотреть с Небес, моя высокомерная лисица.
