Падение башни (сборник) - Сэмюэль Дилэни

— Ну, ему наверное, лет двадцать. Для меня мальчик. Они были здесь втроем. У мужика больно уж занятная голова. Он больше сидел в своей кабине, а мальчик ходил повсюду, со всеми разговаривал, читал свои стихи.

— Видимо, Катам очень торопился, если уехал без какой-нибудь жизненной пены, — сказал Джон.

— Не удивительно, что нет записей, что их геликоптер ушел на материк, — сказала Алтер. — Они, наверное, спрятали его в городе, а сами сели на судно. Джон, он сказал, что Ноник ходил повсюду, болтал со всеми, возбужденный и довольный. Что-то не похоже на человека, жену которого только что...

— Я не сказал «довольный», — перебил матрос. — Скорее, истеричный. Он задавал вопросы странные. Но иногда ходил, отвернувшись от всех.

— Это уже больше похоже, — сказал Джон. — Давно это было?

— В тот самый день, когда бомбили министерство.

— Итак, они тоже отправились на материк, — сказал Джон — Где они высадились?

— Там же, где через два часа будете и вы.

Они остановились за час до рассвета. Судно должно было взять груз днем, когда все пассажиры высадятся.

— Никому не хочется ждать дневного света, — сказал матрос, — но здесь множество недов, а ночь — их время. — Он указал на темную груду неподалеку.

— Что это? — спросила Алтер.

— Цирковой корабль. Он возвращался из турне по материку. Неды напали на него, разграбили корабль и сожгли. Куча народу убита. Это случилось месяц тому назад. Я же говорю, здесь полно недов.

Глава 8

Каждый человек, идущий в какой бы то ни было завершенности, смотрит в определенном направлении. Из этого направления он приближается к каждому наблюдаемому случаю и разглядывает одну его сторону. Но кто-то другой, возможно видит другую сторону. Когда Алтер в Тороне кричала королеве-матери: «Сделайте один порядочный поступок в своей жизни», молодой нед, подошедший к ним раньше, повернулся и скрылся в ночи. Это был Кино.

Неизвестно, почему эта фраза из всего разговора так поразила парня из низов и осталась в его памяти, в то время как весь эпизод показался ему одним из многих необъяснимых вещей, которые он видел на улицах. Он не узнал Джона. Он не связал невнятную речь с больничной одеждой. Но по собственным причинам он размышлял над этой истеричной властностью старухи, пока шел по набережной.

Он задумчиво вынул из кармана кусок мела и написал на остатках военного плаката на стене: «Ты попал в ловушку...»

— Кино?

— Джеф, — Кино обернулся.

— Значит, это ты пишешь этот вздор на стенах?

— Вроде того, — нахмурился Кино, думая, остаться или уйти. — Что ты здесь делаешь, Джеф?

— Это моя территория. Хочешь сказать, что я не могу ходить по ней?

— Нет, Джеф. Я ничего такого не думаю, — он положил мел в карман. — Ну, Джеф, ты когда-нибудь совершал порядочный поступок... ну, сделал что-нибудь, чем мог бы гордиться?

— Я горжусь, — сказал Джеф, сжав кулаки.

Кино отступил, но продолжал:

— Чем гордишься, Джеф?

— Проваливай.

— Сейчас, минутку, Джеф, чем тебе, черт возьми гордиться? Никто тебя не уважает. Думаешь, после того дела с бабой Новика парни считают тебя бугром? Не-а. Ты — маленькая обезьяна, такая маленькая, что, по их мнению, тебе и делать здесь нечего. Может, прямо сейчас их артель сидит где-нибудь и соображает, как взять тебя и разорвать на кусочки, вроде как ты уделал Ренну. Может, тебя уже ждут, обезьяна, и придумали, как выкурить тебя из твоей норы.

Все это было чистейшей выдумкой, но Кино, начав говорить, увидел шанс отомстить за друга.

— Чего ради ты мне это говоришь?

Кино пожал плечами.

— Просто люблю предупреждать людей. Я всегда это делаю, — он почувствовал, что его способность к блефу начинает падать. — Гляди в оба, — добавил он и пошел. Тот же страх, что заставил его придумать месть, стер легкий интерес к фразе Алтер. Он быстро шел по улице и думал: все равно, я напугал его! Осторожнее будет разгуливать!

Джеф остался один и снова сжал кулаки, обдумывая слова Кино.

— Я-то горжусь, — пробормотал он, и вдруг лицо его исказилось. — Меня не найдут, — прошептал он и бросился бежать.

Через два квартала он остановился перед маленькой дверью в подвал. Он проскочил три ступени вниз и постучал кулаком во внутреннюю дверь.

В Адском Котле было несколько тайных лавочек, где воры могли купить энергоножи, похищенные у стражников, ворованную государственную взрывчатку, многое из оборудования, созданного для мнимой войны, исчезало при перемещении из одного склада в другой. Эти лавочки в основном работали по ночам.

Дверь приоткрылась... Джеф протиснулся внутрь. Через пять минут он уже вышел. В руке у него был латунный шар с кнопкой. Это была маленькая, но мощная 267 граната. Однажды он бросил такую в окно крематория, менеджеры которого не захотели платить за защиту.

У своего лаза он остановился. Нет, здесь его первым делом станут искать. В этих переулках то и дело шастали другие неды, и его легко могут найти. Он пошел по набережной.

Ворота одного из пирсов были случайно открыты. В доке стояло только одно судно. Сходни не были подняты. Капитан этого баркаса был достаточно беспечен, чтобы уйти, ничего не закрыв. Видимо, там нечего было взять, подумал Джеф, поднимаясь на палубу. Когда он дошел до люка, над его головой пронесся воющий звук. Поднял голову и увидел за зданиями гавани далекий взрыв. Джеф быстро спустился в грязное отверстие. Опять бомбежка. Скоро взорвут весь этот проклятый город, думал он. Может, это отвлечет тех, кто преследует его — даст им возможность грабить. Он сел в сыром углу и положил гранату на колени. Пусть придут за ним сюда. Интересно, что там взорвалось?

Лит бежал в волне дыма. Дым разъедал горло, жег ноздри.

— Петра, где ты? — кричал он.

Из открытой двери справа лился яркий свет. Кто-то кашлял, они столкнулись.

— Лит, что делается?

— Бомбят, Петра. Нас!

Часть потолка и дальняя стена треснули. Свет погас, ветер погнал дым в их испуганные лица. Петра схватила Лита за руку и понеслась по коридору, а позади слышался рев падающего камня.

— Сюда! — она начала спускаться по лестнице.

— Нет, Петра! Пойдем другой дорогой!

Лист пластика упал со стены, за ним посыпалась кирпичная кладка. Они повернулись к другой лестнице. Их страх усилился, когда они увидели на ступенях дворцового стража с разбитой камнями головой.