Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая - Эрнест Лависс

Польша потерпела поражение; не было уже ни королевства, ни армии. Политическое творение Александра и то, что сделал для польской армии Константин, — все это было одинаково уничтожено. Но сопротивление Польши спасло по крайней мере парижскую и бельгийскую революции, так как в то время, как Паскевич совершал свой переход через Вислу, французская армия смогла вступить в Бельгию, прогнать голландские войска и обеспечить таким образом независимость нового королевства. Сверх того Европа обнаружила, что, даже ведя войну в своих собственных владениях, Николай не мог ни разу выставить более 114 000 человек одновременно. С этой минуты престиж русского самодержавия — этот кошмар либеральной Европы — рассеялся. Заметим, что в результате разгрома Польши Россия теряла почти столько же, сколько и сама Польша: парламентский опыт, испробованный в Варшаве, отодвинул на долгие годы всякую возможность подобного опыта в Петербурге. Самодержавие одержало победу в Варшаве в сентябре 1831 года, как и в Петербурге в декабре 1825 года. Итак, расширялась пропасть между Западной Европой, где одни страны уже были конституционными, а другие стремились стать таковыми, и Восточной, вновь подчинившейся принципу абсолютизма.

Польские эмигранты. Генералы, тысячи польских офицеров и солдат, бежавших в Швейцарию, во Францию, в Англию, принятых и как бы усыновленных государствами со свободным устройством, образовали с этих пор грозную силу всемирной революции. Они отныне встречались повсюду, где надо было поддерживать борьбу за свободу: в восстаниях в Париже, Берлине, Вене, в революциях в Италии, Германии, Венгрии, Румынии. Во Франции, где палаты вотировали вспомогательные фонды для эмигрантов, где для их детей основали в Батиньоле польскую школу (1842), изгнанники собрались в особенно большом количестве. Мицкевич написал для них Книгу польского странника; он воодушевлял их своими пламенными стихами; с 1840 по 1844 год, занимая лекторскую кафедру в Коллеж де Франс, он вместе с Кине и Мишле проповедовал национальные революции и воскресение порабощенных народов. Церковь и кладбище в Монморанси приняли прах многих польских героев, ораторов и поэтов.

Польша под царским игом. Император Николай, когда Польша очутилась «у его ног», решил, сохраняя для нее название царства, а для себя титул царя, уничтожить все, что могло бы поддерживать «иллюзии о независимой Польше» и содействовать ее восстановлению. Вопреки амнистии, провозглашенной 6 ноября, — правда, со множеством оговорок, — избранная часть нации была терроризована конфискациями, ссылками в Сибирь и переселениями целых семейств. Конституция, дарованная Александром, была уничтожена; коронование царя должно было совершаться в Москве одновременно с коронованием императора. Министерства были уничтожены и заменены управлениями и комиссиями, подведомственными различным русским министерствам; административный совет превратился всего-навсего в собрание директоров под председательством наместника; Варшавский университет потерял свой юридический факультет; Национальная библиотека была перевезена в Петербург; польская армия была распущена, и ее составные элементы распределены по русским полкам; охрана королевства была поручена общим силам империи; вся русская организация: система налогов, судопроизводство, денежная система были мало-помалу введены в королевстве; польские ордена уцелели только как русские ордепа и раздавались теперь наиболее преданным слугам самодержавия; вместо памятника, который должны были поставить Иосифу Понятовскому, был поставлен памятник Паскевичу. В 1844 году старинные исторические воеводства были переименованы в пять губерний: Варшавскую, Радомскую, Люблинскую, Плоцкую, Модлинскую. В 1833 году попытка Залиньского поднять восстание в Люблинском воеводстве окончилась расстрелами и виселицами. В октябре 1836 года Николай, показывая варшавским нотаблям новую цитадель, предупредил их, что при малейшей попытке мятежа город будет разгромлен и уничтожен. Русская Польша была так жестоко усмирена, что не шевельнулась даже во время кризиса 1848 года.

Литва и Западная Украина под русским владычеством. В тех областях, на присоединение которых к своему королевству поляки рассчитывали и где польская культура и язык являлись в действительности уделом бывших господствующих классов, была предпринята систематическая борьба для искоренения полонизма. Дело шло о русификации Литвы, об ассимиляции русских земель, принадлежавших некогда Польше, с царской Россией. Университет в Вильне был упразднен, польский язык изгнан из всех школ, из всех административных и судебных актов. Православные крестьяне Украины и Белоруссии в свое время (в XVII веке) подчинились Римской унии лишь после жесточайших насилий со стороны поляков; теперь подобные же насилия были лущены в ход уже со стороны русского правительства, чтобы заставить их отказаться от унии. Крестьян принуждали снова стать православными, чтобы они полнее чувствовали себя русскими. Духовенство, католические монахи и монахини были изгнаны из страны. В Литве, стране глубоко католической, удовольствовались тем, что наблюдали очень строго за духовенством, докучая ему, как и духовенству в Польше, энцикликами покладистого (по отношению к царю) папы Григория XVI. В Литве и в Западной Украине наиболее польским элементом являлось мелкое дворянство. С октября 1831 года оно стало жертвой всевозможных суровых мер со стороны властей. Был произведен строгий пересмотр прав дворянства, и многие дворяне были выключены и переведены в сословие однодворцев, или свободных крестьян. Равным образом был произведен пересмотр денежных и иных повинностей, которые причитались помещикам с крестьян. Земледелец выиграл при этом все, что теряли его прежние господа. Это было для крестьянина как бы поеддверием эмапсипации 1861 г. Не было ничего упущено, чтобы заставить пана отказаться от земли и перевести владение землей в руки крестьян или русских помещиков. Восточные «воеводства», которых так усиленно добивались поляки, сделались официально «юго-западными губерниями».

Надо сказать, Пруссия и Австрия работали над денационализацией своих польских территорий с тем же рвением. 13 марта 1833 года берлинское правительство издало инструкцию для выкупа польских земель и перепродажи их приобретателям германского происхождения. Франкфуртский сейм угрожающе выступил перед Швейцарской федерацией, приглашая ее наблюдать за польскими эмигрантами. Согласие трех держав, участвовавших в разделе Польши, проявившееся во время подавления польского восстания, окрепло на руинах Польши. Это согласие трех держав проявилось особенно в Доюнхенгрецкой конвенции (8 сентября 1833 г.), в силу которой все три двора (русский, австрийский, прусский) обязывались в случае польского движения выставлять на помощь друг другу по 3500 человек, разрешали при военных операциях против поляков не считаться с государственными границами и обязывались выдавать друг другу агитаторов.

Уничтожение Краковской республики. Между тем посреди этих порабощенных частей Польши продолжала существовать маленькая независимая Польша — Краковская республика, которую трактаты 1815 года наделили конституцией, сеймом и правительственным сенатом. Со своим университетом эта республика оставалась как бы цитаделью национальной литературы, языка, мысли, национальных упований. Часто она служила также убежищем политическим беглецам — главной квартирой, где замышлялись вооруженные посягательства против соседних территорий. По национальному пристрастию или по слабости сенат компрометировал себя более, чем то допускали его международные обязательства. Бывали моменты, когда у кормила правления его заменяли эмигранты. Сенат получал строгие предупреждения, мотивируемые присутствием иностранных поляков, приютом, даваемым то солдатам Раморино, то бандам Заливского. В феврале 1836 года от сената потребовали изгнания польских эмигрантов; город подвергся оккупации со сторопы войск трех держав, существенному изменению органического статута, чистке сейма. Представители трех дворов с тех пор не переставали требовать изменений в конституции или в личном составе краковского правительства, и эти требования подкреплялись военными оккупациями.

В 1846 году произошло польское движение против австрийской императорской власти в восточной Галиции, украинской по населению и православной по религии, за исключением дворянства, говорившего по-польски. Австрийскому правительству стоило только предоставить крестьянам свободу действий относительно дворян, — и крестьянское восстание обагрило кровью страну. В январе 1846 года Краков снова стал сборным пунктом для концентрации эмигрантов, и законные краковские власти были заменены «национальным правительством Польской республики». Оно состояло из семи членов, выбранных от трех частей Польши и, кроме того, от польской эмиграции, от свободного города Кракова и от Литвы. Во главе этого правительства стояли Людовик Горжковский, Ян Тыссовский и Александр Гржегоржевский и оно заявило миру, что «час восстания пробил». Атака австрийских войск на первых порах была отражена. Затем австрийцы заняли город и цитадель, но вскоре (20 февраля) их вновь изгнали оттуда. Восстание распространяется по западной Галиции, в то время как восточная охвачена украинским крестьянским движением[115]. В прусской Познани вспыхивают беспорядки. Наконец, соединенные силы трех держав подавляют восстание и вступают в Краков (март). Протесты со стороны Франции и Англии со ссылками на Венский трактат несколько отдаляют роковую развязку… Но договор, заключенный в Вене 6 ноября 1846 года между тремя северными державами, «имея в виду, что Краков, очевидно, чересчур слабая политическая величина, чтобы противиться непрестанным интригам польских эмигрантов, держащим этот свободный город в моральном подчинении», — санкционирует уничтожение маленькой республики и присоединяет ее территорию к Австрийской империи. С этой минуты не осталось больше ни одного клочка независимой Польши.