Фантомная боль - Михаил Тырин

— Поэтому ты украл его схему?

— Украл — плохое слово. Воруют не так, воруют грубо — ломают замки, связывают сторожа... А я сделал все очень изящно и умно. Знаешь как?

— Знаю, — решился ответить Антон.

— А ну-ка... — Джам даже заерзал на табуретке от нетерпения.

— Раз ты научился кодировать сигналы, значит, умеешь и декодировать. Источник сигналов — диагностический блок нейростимулятора, к которому ты подключаешься через глобальную сеть.

Джам восхищенно покачал головой.

— Ты всегда был подающим надежды...

— Ты каждый день прозваниваешь мозг инженера Моисеева из «Мосэлектроники», а врачи не могут понять, почему он так редко приходит в сознание и откуда у него фантомные головные боли.

— Что-что?! А впрочем, все верно... Фантомные головные боли — просто фантастика! Одна голова у него своя, а вторая — на другом конце телефонной линии. Вторая голова — и есть процессор Мельникова, — Джам даже рассмеялся от удовольствия, но вдруг стал серьезным и на несколько секунд ушел в размышления. Эта способность — мгновенно отрешаться от всего окружающего — была замечена за ним еще в студенческие годы.

— Это интересно, — пробормотал он, доставая блокнот. — Надо будет проверить одну мысль...

Через пару минут он вернулся в реальность.

— Я не знал, что сканирование мозга так вредно для здоровья, — сообщил он. — Иначе я давно бы прекратил мучить и инженера Моисеева, и его врачей. Я ведь самое нужное уже выяснил, а в его памяти копаюсь просто из любопытства. Обещаю, что больше не буду. Пусть поправляется.

— Ты изменился, — заметил Антон.

— Зато ты не меняешься. А знаешь, почему? Потому что твои мозги перегорают вхолостую, ты ничего стоящего ими не делаешь. А я просто-напросто эволюционировал. Счастливые люди всегда выглядят сволочами, верно? Как это он смеет быть таким цветущим, таким веселым, если мы жили в серости и умрем в серости?!

— Ты философ...

— А знаешь, почему у меня все получилось? Потому что нашлись люди, которые надо мной не смеялись и не спорили. Я даже не спрашивал, зачем им это нужно. Они просто сказали: вот тебе деньги, вот тебе оборудование, материалы — работай! Эти люди...

— А собственно, какие люди? Не те, с которыми ты вчера в столовой водку пил?

— Во-первых, они не пьют, они мусульмане. Во-вторых, я тоже водку не пил. В-третьих, это не те люди. Самые главные, сам понимаешь, в этой дыре жить не будут. Но это все неважно. Главное, мой проект потихоньку движется, а вы толчетесь на месте.

Джамбул посмотрел на часы и встал.

— Мне пора бежать.

Он уже выходил, когда Антон крикнул ему вслед:

— А полоумные «циклопы» с ожогами на лбу — это и есть те везунчики, которых осчастливил твой проект?

Джамбул обернулся, криво улыбнувшись.

— Что поделать, прогресс питается своими жертвами. Рад тебе сообщить, ты и твои друзья тоже примут участие в проекте «Третий глаз». Гордитесь, вы поможете двигать вперед мировую науку!

Антон отошел от решетки и лег на свою полку. Она была твердая, но сейчас такое неудобство не замечалось. Последние слова Джама навевали неприятные мысли.

— Гаденыш, — проговорил Печеный.

— Да ладно... Его тоже понять можно. У него, кроме работы и исследований, ничего в жизни нет, да и не было никогда. А тут такие возможности...

— Какие возможности?! — взорвался Печеный. — Людей в клетках держать — это возможности.

— Ты для него не человек. Я, наверно, теперь тоже.

— А кто для него человек?

Антон не ответил.

— Ну, раз так, он тоже для меня не человек, — со злостью проговорил Печеный. — Пока вы трепались, мне так хотелось его придушить. Раздавить ногтями, как гниду.

Антон невольно усмехнулся.

— Раздавить... А ты знаешь, что я мог бы оказать два слова — и он умер бы на месте?

— В каком смысле умер? От удивления, что ли?

— Нет, от ударной волны. В прямом смысле умер бы.

— Что-то я не пойму, — Печеный озадаченно покрутил головой.

— Ну... У тебя спички, а у меня — свои секреты.

Печеный ждал, пока Антон продолжит мысль. Но тот молчал.

— Ты все-таки скажи, — попросил он. — По-моему, мы все должны друг про друга знать.

Антон сел на лежанке и дождался, пока Печеный сядет рядом.

— Ты что, забыл? В моем компьютере — мина.

— И что?

— И то. Знаешь, что такое акустический взрыватель? Когда нас начали травить газом, я успел его запрограммировать. Стоит мне сказать два слова — и он сработает.

— Какие два слова? — Печеный придвинулся.

— Их нужно сказать громко и отчетливо, — продолжал Антон.

В тамбуре грохнула дверь — вернулись охранники.

— Какие слова? — с нетерпением переспросил Печеный.

Антон нагнулся к его уху и едва слышно прошептал:

— «Не стрелять».

— Но почему?

— После поговорим, — сказал Антон, кивнув на охранников.

Те принесли алюминиевую кастрюлю с какой-то кашей. Похоже, в ней смешали все объедки, оставшиеся в столовой после завтрака. Обжора почувствовал, что дело пахнет кормежкой, сумел подняться и присоединиться к остальным. Пока ели, охранники снова ушли. Они вернулись через несколько минут, притащив белый металлический ящик, похожий на автомобильный холодильник.

Вместе с ними пришли еще трое. В одном из них безошибочно узнавался «циклоп» — его лоб был заклеен крест-накрест пластырем, взгляд бессмысленно бродил по стенам, независимо от хозяина. Охранники подошли к решетке и направили внутрь стволы карабинов.

— Быстренько встали лицом к стене, все трое. И не оборачиваться.

Пока Антон с товарищами изучали сырой потрескавшийся бетон стен, «циклоп» прошел в клетку, затащив за собой связку проводов. Дверь за ним захлопнулась, звонко щелкнув замком.

Охранники велели всем лечь на свои места и «не шарахаться». Обжора попробовал было грубить, но ему спокойно посоветовали быть послушным. Иначе обещали выволочь из клетки, «научить культуре общения» и связать.

«Циклоп» начал обклеивать всех по очереди датчиками, растягивая по полу провода. Двое незнакомцев, пришедших вместе с охраной, налаживали свой прибор. Антон чувствовал себя неуютно, хотя и догадывался, что ничего страшного сейчас произойти не должно. Иначе действительно связали бы.

Когда подошел «циклоп», Антон попытался заговорить с ним.

— Эй, — очень тихо позвал он. — Ты чего делаешь-то?

Тот посмотрел Антону в глаза и ничего не ответил, лишь пошевелил губами, будто проговаривал что-то про себя.

— Ты слышишь? — упорствовал Антон. — Тебя тоже проводами обматывали?

— Т-с-с... — прошептал «циклоп». — Муса не разрешает про это разговаривать.

— Но нас никто не слышит! — вдохновился Антон. — Расскажи, что с тобой делали?