Взмах крыльев - Эдриан Феникс

Вон вел мотоцикл через пробки, устремляя его в любые доступные пространства между машинами, на останавливающей сердце скорости. Ночные огни пролетали мимо красными и серебряными полосами.

После того как Трей разнюхал адрес Джоанны Мур в сети, Хэзер забронировала место на ближайший рейс до Вашингтона. Она понимала, что рискует, хватаясь за соломинку, что Элрой Джордан направляется «домой» к Мур, но это казалось правильным.

ДеНуар отказался от места в самолете, сказав: Я доберусь туда по-своему.

Она каждый раз задумывалась, не летит ли он, с заледеневшими волосами и ресницами, над головой прямо сейчас.

Также Трей обнаружил покупку, сделанную СК несколькими днями ранее. Белый фургон Chevy с затемненными стеклами и некоторыми изменениями внутри. Агентство предоставило временный номерной знак, но Хэзер не сообщила номер полиции. Если Джордана остановят копы, умрет еще больше людей. Таких как Коллинз.

А Данте… Хэзер не была уверена в его реакции. Она помнила кошмарную сцену, записанную на диске, помнила холодную ярость на лице Данте, когда он убивал Прейжонов.

Данте сидит, скрестив ноги, в углу столовой, пролистывая музыкальный журнал — Metal Scene, возможно — с наушниками в ушах. Погруженный в собственный мир, но все равно напряженный, взвинченный, готовый к тому, что ад разверзнется в любой момент.

Данте вытаскивает наушники, когда другие четверо приемных детей подходят к нему, говоря с кем-то на каджуне, с кем-то на английском; быстрая улыбка. Один подросток, примерно того же возраста, может, лет тринадцати или четырнадцати, некоторое время сидит рядом с Данте, положив голову ему на плечо. Данте обнимает мальчика, и они сидят на полу вместе, смотря в журнал.

Затем, спустя удар сердца, ад разверзается. Аделаида «мама» Прейжон шлепает девочку-блондинку, сидящую за столом, говоря ей, что она «делает это нелогично». Сесил «папа» Прейжон с сердитым бормотанием бьет девочку и кидает ее на пол.

Данте поднимается так быстро, что даже камера не успевает уловить движение. Другой мальчик, сидя на полу, держит дрожащий журнал, открыв рот. Данте ударяет маму Прейжон, откидывая ее на три фута через комнату. Он прыгает на нее, опрокидывает на пол. Бьет ее головой о паркет до тех пор, пока череп не трескается, кровь и мозги разбрызгиваются по лицу и рукам Данте.

Данте поворачивается, встает и снова перемещается. Он прижимает потрясенного папу Прейжона к стене и вонзается в его горло ногтями, распарывая. Кровь хлещет на восторженное лицо Данте. Он слизывает ее с губ и пальцев.

Когда папа Прейжон дергается, Данте отходит, и тело падает на пол. Данте собирает других детей и говорит, что им надо уходить. Он обыскивает тела на наличие кредиток, денег и других ценностей. Обшаривает сумочку мамы Прейжон. Он делит все это между другими четырьмя детьми, ничего не оставляя себе.

Когда остальные уходят, Данте опрыскивает жидкостью для розжига барбекю весь дом, затем приносит из гаража бензин. Поливает им тела. Зажигает спичку. Вуумф!Он задерживается на мгновение, прежде чем покинуть дом Прейжонов в последний раз.

Данте наблюдает за пожаром с улицы. В мерцающих тенях его красивое окровавленное лицо полно восторга.

Хэзер вспомнила, как Данте стоял перед символом анархии, говоря: Свобода — это результат ярости.

В ту ночь он выиграл свободу только для четверых. Проект Плохое Семя поглотил его, потом фрагментировал и похоронил память. Снова. Завел его и освободил.

Данте смог пережить улицы. Но переживет ли он свое прошлое?

Вон вывел мотоцикл на съезд, снизил скорость.

— Почти на месте, — прокричал он.

Стёрнс назвал Данте монстром; но на самом деле монстрами были люди, которые стояли за проектом Плохое Семя — доктор Джоанна Мур и доктор Роберт Уэллс. Не удивительно, что Мур была такой продвинутой в Академии, ее должность оказалась до ужаса подходящей. Она помогала создавать убийц для исследований в Бюро.

Плохое Семя с Данте провалилось или увенчалось успехом? Убийство Прейжонов беспокоило Хэзер, но зная пытки, которым он подвергался в их руках и в руках других пятидесяти девяти пар приемных родителей — худших, которых могла предложить Луизиана — оно становилось понятным. Хотя, она всегда верила, что не существует оправданий убийств, существуют причины.

А в таком случае — мальчик, дошедший до грани и перешагнувший ее — все, что она видела, было оттенками серого, даже несмотря на то, что она натренирована видеть только черное и белое; закон либо соблюдали, либо нарушали. Просто. Но так ли это?

Мог ли Данте просто убежать? Бросив других детей на произвол судьбы? Если проект был успешным, Данте бы думал только о себе, а других использовал бы для собственной выгоды. Никогда бы не бросился на рожон за маленькую девочку. Никогда бы не оплакивал ее. Никогда бы в одиночку не пошел на скотобойню за другом, собираясь принести себя в жертву.

Я сдержу обещание.

Но если бы проект провалился, он бы никогда не убивал.

Яркие огни аэропорта мерцали над головой в холодном воздухе. Хэзер посмотрела через плечо Вона, когда тот снова пустил в ход мотоцикл. Ее мысли вернулись к их разговору с Коллинзом. Пять тел в таверне. Пожар. Поджог. ЛаРусс и Дэвис мертвы.

На самом деле они были у Прейжона с ордером на арест…

Дерьмо выходит из-под контроля.

Вражда между Данте и ЛаРуссом.

Мышцы Хэзер сжались. Мысли вели ее по тропе, по которой она не хотела идти. Что если смерть Джея и неспособность Данте защитить его, сохранить ему жизнь, запустили тот же механизм, что привел к смерти Хлои? Что если проект преуспел, и Ронин привел в действие правильные стресс-факторы?

Что если Данте был в таверне? Что если он сделал первый шаг по тропе серийного убийцы? По тропе, по которой он должен был идти.

Хэзер сильнее сжала руки вокруг талии Вона. Все-таки она надеялась, что ее интуиция и инстинкты ошибались.

Он убил Прейжонов, сжег их дом.

Вон ослабил газ и сбавил скорость, ведя Harley на взлетно-посадочную полосу. Мотоцикл грохотал, звук отскакивал от зданий, как гром. Несколько человек подняли взгляд, испуганные шумом. Вон остановил Harley у тротуара, опустил подножку.

Хэзер спрыгнула с мотоцикла. Она расстегнула шлем и протянула его бродяге. Взъерошенные волосы Вона блестели под фонарями, как темный шелк.

— Я пойду с тобой, — сказал Вон, поднимая солнечные очки на макушку. — Тебе нужен телохранитель, дорогая, и я этого хочу.