Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - Сергей Белоусов

-- Мурлыка Баюнович! -- Лиза нарушила долгое молчание. -- Наверное, глупо спрашивать? И все-таки -- тебе не жаль Тыщенцию? Ведь она родилась чудовищем, мучилась и ничего не могла с собой поделать.

-- Я никому не рассказывал о проделках сестры, -- тихо проговорил Дракошкиус. -- Как-то я гостил у дяди, а ей еще не было четырех -- она незаметно приклеила мой хвост к полу столярным клеем... Когда я спал, малютка любила обрезать мне усы -- от этого драконы теряют нюх. Лет семи она подсыпала в мой завтрак пригоршню толченых иголок, чуть не отправив на тот свет. В двенадцать Тыщенция повесила мне на шею подарок -- колокольчик. Он взорвался, и я на полгода оглох... В семнадцать она исчезла, украв ту, которую я любил больше жизни... Жалею ли я ее? Если честно, Лизонька, то... да!

На Главной площади Феервилля, стоя на пьедестале памятника сестрам Зайкиным, Печенюшкин принимал парад. Обнаженная шпага в его руке была вытянута вперед, солнечные лучи отвесно падали на клинок.

Рыжеголовые колонны тянулись нескончаемо. На втором часу парада Лизе стало казаться, что где-то за площадью демонстранты замкнуты в кольцо, и перед ней уже в который раз проходят одни и те же. Девочка тихонько поделилась сомнениями с Федей.

-- Это тебе, Лизок, сплошная рыжесть глаза застит, -- развеял ее подозрения домовой. -- Миру тут не счесть. Треть страны, почитай, в город съехалась. Народ у нас восторженный, дружный. Ну и краски, знамо дело, не жалеют. Рыжим быть нынче в моде.

-- Почести, почести -- даже неприятно. Скоро ему начнут хвост облизывать. Пиччи же независимый, зачем он согласился на такое?

-- Первый и последний раз дал себя уговорить. Самому стыдно. --Печенюшкин возник рядом с друзьями, в замке, у окна, выходящего на площадь. -- Все равно учиться приходится на собственных ошибках.

Аленка сделала недоуменную рожицу.

-- Пиччи, а там -- тоже ты! На улице, со шпагой. Это фокус?

-- Вроде того. Очередная кукла. Парад закончится, она пропадет. Но сначала я сам стоял, по правде! Надоело, да и некогда. Сестренки! Судя по зареванным физиономиям, вы уже со всеми попрощались? Нам по пути. Хотите, подброшу домой?

-- Ты куда?! -- испугался Федя. -- Дел еще не считано не меряно! Как друга прошу -- возьми бразды! Глазом моргнуть не успеешь, как мы тебя Великим Магом изберем. Сними груз с души! Мне, опосля всех ошибок, перед народом неловко!

-- Ошибки исправлены, -- утешал Печенюшкин. -- Народ по новой встал на единственно верный путь. Я быстро вернусь, Федор Пафнутьевич, помогу, если что. Добьем дела -- и на каникулы! Лет двести я не отдыхал? Не помню... Аленка, Лиза, тут у нас вроде неплохая компания сколачивается. Поедете летом в город Люгера? Тогда обещайте хорошо учиться.

-- Клянемся! -- торжественно ответили сестры Зайкины.

-- Задержитесь хоть маленько! -- убивался домовой. -- Завтра честь по чести проводы устроим. С музыкой, с речами, с хороводами!.. Куда собрались на ночь глядя?!

-- Эпидемия в Там-Тарантасии! -- огорчил Печенюшкин. -- Если поспешить, можно оборвать в зародыше. Сестренки, поглядите, тут подарки для вас!

-- А Косоголовый? -- вспомнила Лиза. -- Мы совсем недавно от Дракошкиуса. Он там был. Давай и его подбросим.

-- Уже отправлен. -- Пиччи-Нюш деликатно подталкивал сестренок к столу, где были сложены подарки. -- Другой дорогой. В Австралии наверняка с ним увидимся. Смотри, Лиза, тебе это, кажется, нравилось?..

-- Ну, коли так!.. -- Федя раскрыл объятия и решительно надвинулся с поцелуями.

Палец, ушибленный молотком, и два согнутых гвоздя. Мелочи, правда? Третий гвоздь победно торчал из стены, и Лиза, напевая марш рыжих демонстрантов, вешала на стену картину "Огурец, которого сторонились".

Второе, короткое путешествие с Печенюшкиным осталось позади. Мальчуган действительно очень спешил. Во дворце, среди подарков, каким-то образом оказались все пожитки сестренок: санки, простынка, швабра, куртки, рюкзаки. Тюльпан опять превратился в луковицу и лежал на бархатной подстилке в кастрюльке. Весь багаж сам собой аккуратно упаковался, обернутый в простыню тюк опоясала, завязавшись наверху бантом, атласная рыжая лента.

Груз лег на санки, сверху Пиччи усадил девочек, помахал Феде, прощаясь, и решительно намотал на руку веревку от саней.

-- Поехали-и-и! -- закричали четверо.

Глянув вниз, Лиза обнаружила, что пол под ними не виден. Санки и Печенюшкин стояли на огромной призрачной ладони, светящейся всеми цветами радуги.

Ладонь сомкнулась в горсть, сияние вокруг нестерпимо усилилось, и Лиза с Аленкой невольно зажмурили глаза. Когда же девочки рискнули открыть их, то оказались... Правильно! Дома, посреди детской.

Алена шевельнулась, тюк накренился, падая с санок, сестры полетели в стороны и счастливо очутились на своих диванчиках. Печенюшкина в комнате не было.

-- Солидно! -- Лиза, отойдя к противоположной стене, разглядывала полотно. -- От такой картины любой уколется! Аленка, погляди, не косо?!

-- Даже не хипло! -- одобрила сестра. -- Слушай, на часах половина третьего. Записка твоя на месте. Если б не подарки, никто бы и не узнал, что мы уезжали.

-- Зачем скрывать? Раз мы живы-здоровы, родители волноваться не станут. Мы их покормим и за блинами все расскажем. Кстати, сейчас масленица.

-- Здорово! Ух ты, мой славненький! -- Алена погладила портфель-блиномет. -- Это сколько же мы денег сэкономим! Попросим, чтобы часть нам дали на шоколадки?

Блиномет, зарытый Тюнь-Пунем тысячу лет назад в заранее условленном месте, Печенюшкин успел откопать. Машину времени он размонтировал, но все прочие свойства портфель сохранил. Теперь Алена с Лизой на равных стали владелицами транспортно-кормильного средства. Девочки предвкушали удовольствие от будущего появления в школе. Они вот только не решили еще, во что превратить портфель сначала -- в танк или в балаганчик. Лиза опасалась, что сам, без Никтошки, балаганчик двигаться не будет.

-- Лизочкина, что если маме браслеты подарить? -- Два обруча Аленка застегнула на правом запястье, три на левом и сейчас разглядывала камни, терла их, послюнив палец. -- Или дареное не дарят? Ты как считаешь?

-- Они твои... -- Лиза все любовалась картиной. -- Ты их и мне не имела права передаривать. Отдай маме в пользование. Лет на семь или пятнадцать.

Аленка кивнула, соглашаясь.

-- Так я и не узнала -- от кого. Все обещали, и никто не выяснил. А когда прощались, я забыла спросить.

-- Подумаешь, секрет! -- улыбнулась Лиза. -- Для тебя одной. Это Лампусик, глупая! Он в тебя по уши влюбился! Краснел, вздыхал, стеснялся. Тоже, нашел Дюймовочку...

-- Лампусик!.. -- Алена неожиданно всхлипнула. -- Вот дурачок! Он такой хороший, Лизка. Почему мне его сделалось жаль?

-- Потому что ты его иначе любишь. Как верного друга. -- Лиза рассеянно глядела на открытую "кукольную" полку в мебельной стенке. Там, среди игрушечной мебели, стояли, сидели и лежали главные сокровища сестер.

Красавица блондинка Барби с дочкой Нэнси, мужем Дэном и подругой-брюнеткой Ниа -- прошлогодние американские трофеи. Ляпус-Петя в плаще до пят. Китайский пес из Лондона и китайский медвежонок из Стамбула. Плюшевый гном в красном колпаке. Стеклянная змея в короне, похожая на Клару-Генриетту. Розовая длинношерстная обезьянка без хвоста... Перечень лучше оборвать, иначе не хватит страницы.

-- Он для тебя ненастоящий, как эти куклы, -- продолжала старшая сестра. -- Точнее, не как они, но все равно, сказочный... Ну, словом, не подходящий тебе. Ты это понимаешь, оттого и жалеешь Лампусика... Ох, в голове-то я понимаю, а словами выразить трудно. Короче, не задумывайся, тебе еще рано.

На удивление присмиревшая Аленка лишь робко покачала головой, сомневаясь.

-- Давай, лучше я тебе стихи почитаю, -- предложила Лиза. -- Те, которые Пиччи мне посвятил.

-- В четвертый раз? Зачем? Я их почти выучила.

-- Тогда отсюда. -- Лиза сняла с книжной полки потрепанный томик. --Марина Цветаева. Печенюшкин сильно рекомендовал почаще читать настоящую поэзию. Открываем наугад...

Посреди комнаты -- огромная изразцовая печка,

На каждом изразце -- картинка:

Роза -- сердце -- корабль. -

А в единственном окне -

Снег, снег, снег...

-- Покажи! -- Алена, подлетев к сестре, уставилась на страницу. -- Нет, это другое. А я испугалась...

-- Чего ты испугалась, трусиха?! -- тормошила сестренку Лиза.

-- Так, сама не знаю... Уже прошло...

Алене было хорошо и немножко грустно. Полчаса назад, когда Лиза выходила в ванную, она, выдвинув нижний ящик шкафа с нехитрым своим добром, приклеила скотчем к его дну сложенный вдвое и упрятанный в конверт листок. Вот что было на нем: шестнадцать строчек неравной длины, летящая быстрая подпись и, как три росчерка, рисунок внизу -- роза, сердце, корабль.

Год назад она была младше и глупее. Теперь же -- Алена знала -- она не станет огорчать сестру. Пусть листок, подаренный вчера Печенюшкиным, спокойно лежит в тайнике. Аленка не покажет его НИ-КО-МУ...

-- Ленка! -- разбиравшая рюкзак Лиза выдернула руку, словно наткнулась на ежа. -- Забыли!! -- Треугольная призма светилась у нее на ладони. --Последнюю пирамидку забыли! С живой водой! Что мы будем с ней делать?! Неужели, вернем?! Как ты думаешь, она не испортилась?!.