Исландские саги. Ирландский эпос - Автор неизвестен - Европейская старинная литература

Гицур, Эйпар и Хавр по очереди подолгу обращались к Флоси и просили его помириться, обещая ему взамен свою дружбу. Флоси на все отвечал учтиво, но, однако, ничего не обещал. Халль с Побережья сказал Флоси:

— Собираешься ли ты сейчас исполнить мою просьбу, как ты мне обещал, когда я вывез из Исландии твоего родича Торгрима, сына Кетиля Толстого, который убил Халля Рыжего?

Флоси сказал:

— Исполню, тесть! Потому что ты станешь просить меня лишь о том, от чего мне будет только больше чести.

Халль сказал:

— Тогда я хочу, чтобы ты как можно скорее помирился, дал бы уважаемым людям рассудить дело и приобрел бы дружбу лучших людей.

Флоси сказал:

— Так знайте же, что я последую совету моего тестя Халля и других уважаемых людей. Пусть он и уважаемые люди с обеих сторон, выбранные по закону, рассудят дело. По-моему, Ньяль заслужил, чтобы я сделал это для него.

Ньяль поблагодарил его и их всех, и те, кто был при этом, сказали, что Флоси поступил хорошо. Флоси сказал:

— Теперь я назову моих судей. Первым я называю моего тестя Халля, потом Эцура с Широкой Реки, Сурта, сына Асбьёрна из Церковного Двора, Модольва, сына Кетиля, — он жил тогда в Грядах, — Хавра и Рунольва из Долины. Все, наверное, согласятся, что из моих людей эти самые подходящие.

Тут он попросил Ньяля назвать своих судей. Ньяль встал и сказал:

— Я называю первым Асгрима, сына Лодейного Грима, затем Хьяльти, сына Скегги, Гицура Белого, Эйнара с Поперечной Реки, Снорри Годи и Гудмунда Могучего.

После этого Ньяль, Флоси и сыновья Сигфуса дали друг другу руки, и Ньяль от имени всех своих сыновей и Кари обязался соблюдать то, что решат эти двенадцать человек. Можно сказать, что все, кто был на тинге, обрадовались этому. Послали людей за Снорри и Гудмундом, потому что они оставались в своих землянках. Было решено, что судьи будут заседать в судилище, а все остальные должны уйти.

Снорри Годи сказал так:

— Вот нас здесь двенадцать человек судей, которые должны вынести решение. Я хочу попросить вас всех: давайте не запутывать дело так, чтобы их нельзя было помирить.

Гудмунд сказал:

— Хотите ли вы изгнать кого-нибудь из его четверти или из страны?

— Нет, — ответил Снорри, — это ведь редко кончается добром. Из-за этого возникают раздоры и люди убивают друг друга. Пусть лучше они уплатят такую большую виру, чтобы не было никого в нашей стране, за кого было бы заплачено дороже, чем за Хёскульда.

Все поддержали его слова. Затем они стали совещаться и никак не могли договориться, кому из них первому назначить, какой должна быть вира. Кончилось тем, что они бросили жребий, и Снорри выпало первому назначить виру. Он сказал:

— Я долго раздумывать не собираюсь, а сразу скажу вам, что я предлагаю. Я хочу, чтобы за Хёскульда заплатили тройную виру — это будет шесть сотен серебра. Если же вам кажется, что это слишком много или слишком мало, то поправьте меня.

Они ответили, что им поправлять нечего.

— И к этому еще условие, что все деньги должны быть выплачены на тинге.

Тогда Гицур Белый сказал:

— Мне думается, что это едва ли возможно. У них, наверное, хватит денег, только чтобы заплатить небольшую часть их долга.

Гудмунд сказал:

— Я знаю, чего хочет Снорри. Он хочет, чтобы мы все, судьи, дали каждый по стольку, сколько нам велит наша щедрость. Тогда многие последуют нашему примеру.

Халль с Побережья поблагодарил его и сказал, что охотно даст столько же, сколько тот, кто даст больше всех. Тогда все судьи согласились на предложение Гудмунда. После этого они договорились, что Халль произнесет решение со Скалы Закона и разошлись. Потом ударили в колокол, и все пошли к Скале Закона. Халль встал и сказал:

— По делу, которое мы решали, мы пришли к единодушному решению и положили шесть сотен серебра. Мы, судьи, хотим внести половину, и все сполна должно быть выплачено здесь, на тинге. Я обращаюсь с просьбой ко всем: пусть всякий даст сколько-нибудь ради бога.

Все согласились. Халль назвал тогда свидетелей решения, чтобы никто не смел нарушать его. Ньяль поблагодарил судей за решение. Скарпхедин стоял при этом молча рядом и усмехался. Потом люди стали расходиться от Скалы Закона по землянкам. А судьи собрали на церковном дворе все деньги, которые они обещали дать. Сыновья Ньяля и Кари отдали все деньги, которые у них были с собой. Это составило сотню серебра. Ньяль принес все деньги, которые у него были. Это была вторая сотня серебра. Затем все эти деньги были отнесены в судилище, и все дали столько, что было собрано все сполна до последнего пеннинга. Ньяль взял длинное шелковое одеяние и заморские сапоги и положил сверху. После этого Халль сказал Ньялю, чтобы он пошел за своими сыновьями.

— А я пойду за Флоси, и пусть они дадут друг другу клятвы в том, что будут соблюдать мир.

Тогда Ньяль пошел к себе в землянку и сказал своим сыновьям:

— Ну, наше дело кончилось хорошо: мы помирились, и все деньги собраны. Теперь и нам и им надо пойти и принести клятвы в том, что будет соблюдаться мир. И я хочу попросить вас, чтобы вы ничего не сделали такого, что испортило бы все.

Скарпхедин провел рукой по лбу и усмехнулся. И вот они все пошли в судилище. Халль пошел к Флоси и сказал ему:

— Иди теперь в судилище: деньги все внесены сполна и собраны в одном месте.

Флоси попросил сыновей Сигфуса пойти с ним. Они все вышли из землянки и направились в судилище. Ньяль и его сыновья тоже пошли в судилище. Скарпхедин пошел к среднему ряду скамей и остановился там. Флоси вошел в судилище посмотреть на деньги и сказал:

— Большие это деньги и хорошие, и выплачены они сполна как и следовало ждать.

Затем он поднял шелковое одеяние и спросил, кто положил его сюда, но никто ему не ответил. Он снова помахал одеянием и спросил, кто положил его, и рассмеялся. Никто ему не ответил. Флоси сказал:

— Что же, никто из вас не знает, чья это одежда, или вы не смеете сказать мне об этом?

Скарпхедин сказал:

— Как ты думаешь, кто это положил?

Флоси сказал:

— Если ты так хочешь знать, то я отвечу тебе, что, по-моему, это положил твой отец, безбородый старик, потому что многие, когда глядят на него, не знают, мужчина он или женщина.

Скарпхедин сказал:

— Подло поносить старика, которого еще никогда не оскорблял честный человек. Вам должно быть известно, что он мужчина, потому что он прижил со своей женой сыновей. И мало наших родичей похоронено у нашего двора, за кого бы мы не отомстили.

И Скарпхедин взял в руки шелковое одеяние, и бросил Флоси синие штаны, и сказал, что они ему нужнее. Флоси спросил:

— Почему они мне нужнее?

Скарпхедин сказал:

— Потому что, как говорят, ты жена великана со Свиной Горы и каждую девятую ночь он приходит к тебе как к жене.

Тогда Флоси отпихнул ногой деньги и сказал, что ему не надо ни пеннинга из них. Пусть будет одно из двух: либо за убийство Хёскульда так и не будет заплачено, либо он отомстит за него. И Флоси не захотел мириться и сказал сыновьям Сигфуса:

— Идемте теперь домой. Пусть у всех у нас будет одна судьба.

После этого они пошли домой, к себе в землянку. Халль сказал:

— Слишком неудачливые люди замешаны здесь.

Ньяль со своими сыновьями пошел к себе в землянку. Он сказал:

— Вот сбывается то, что я давно предчувствовал: это дело не кончится для нас добром.

— Не думаю, — говорит Скарпхедин, — по закону они ничего нам сделать не могут.

— Сбудется то, — говорит Ньяль, — что будет для всех хуже-всего.

Люди, которые внесли деньги, стали поговаривать о том, чтобы взять их обратно. Гудмунд сказал:

— Такого позора я на себя не навлеку: я не возьму обратно того, что дал, ни сейчас, ни когда-нибудь потом.

— Хорошо сказано, — сказали они и тоже не захотели взять свои деньги назад.

Снорри Годи сказал:

— Мой совет такой: пусть Гицур Белый и Хьяльти, сын Скегги, сохранят эти деньги до следующего альтинга. У меня такое предчувствие, что скоро они нам понадобятся.

Хьяльти взял на хранение одну половину этих денег, а Гицур — другую. И вот люди разошлись по своим землянкам.

Флоси позвал всех своих людей в Ущелье Сходок и сам пошел туда. И вот там собрались все его люди. Всего их было сто человек. Флоси сказал сыновьям Сигфуса:

— Как бы я мог помочь вам в этом деле, чтобы вы были довольны?

Гуннар, сын Ламби, сказал:

— Мы не будем довольны, пока не будут убиты все братья, сыновья Ньяля.

Флоси сказал:

— Я хочу пообещать сыновьям Сигфуса, что не отступлюсь, пока кто-нибудь из нас — либо мы, либо они — не склонится перед другим. А еще я хочу знать, если ли здесь кто-нибудь, кто не хочет быть вместе с нами в этом деле.

Но все сказали, что хотят. Флоси сказал: