Иноземец - Кэролайн Черри

- Нет, заверяю вас, нади-чжи. Однако я уверена, что если Табини-айчжи позволил этим репортерам поговорить с вами, то это самые авторитетные люди.

- Авторитетные люди...

Брен быстро просмотрел письмо в поисках ещё более неприятных новостей, но нашел только следующее:

"Я знаю, погода в это время года не самая лучшая, но надеюсь, что вы находите для себя радости в библиотеке и в общении с высокочтимой вдовствующей айчжи, которой, надеюсь, вы передадите мои личные добрые пожелания".

- Это просто невозможно. Я должен поговорить с Табини... Чжейго, мне нужен телефон. Немедленно.

- Я не имею права, Брен-чжи. Здесь нет телефона, а вывозить вас отсюда мне не разрешено.

- К черту, Чжейго!

- Я не имею права, Брен-чжи.

- А Банитчи имеет?

- Сомневаюсь, нади-чжи.

- Так вот, я тоже не имею права. Я не могу говорить с этими людьми.

Чжейго нахмурилась сильнее.

- Пайдхи сообщил мне, что Табини-айчжи уполномочил этих людей. А пайдхи понимает, конечно, что если Табини-айчжи одобрил интервью, то отказ пайдхи в высшей степени смутит этих людей и их руководство, вплоть до двора айчжи. Если пайдхи получил в этом письме разрешение отказать в интервью, я вынуждена просить показать мне письмо.

- Дело не в Табини. Я не имею разрешения с Мосфейры давать какие-либо интервью. Я категорически не могу этого сделать, не связавшись предварительно с моим управлением. И в любом случае не могу подготовиться за полчаса. Мне необходимо связаться с управлением - и немедленно.

- Но разве ваш ман'тчи не принадлежит Табини? Разве вы не говорили этого сами?

Господи, угодил прямо в очевидную ловушку, тут не поспоришь.

- Мой ман'тчи по отношению к Табини не исключает возможности спорить с ним или защищать мое высокое положение среди моего народа. Я обязан делать это, нади-чжи. Я не могу пустить в ход никакую силу - вся сила на вашей стороне. Но мой ман'тчи дает мне моральное право обращаться к вам за помощью, чтобы делать свою работу.

Трюки и увертки судебного адвоката - необходимая составная часть работы пайдхи. Но убеждать Чжейго, что ей надо изменить свое понимание ман'тчи, - все равно что просить инструкций против всемирного тяготения.

- На это потребуется разрешение Банитчи, - отвечала Чжейго с полным самообладанием, - если у него есть на то полномочия, а я не думаю, что они у него есть, Брен-чжи. Если хотите, я поеду в аэропорт и передам ему ваши возражения, хотя боюсь, что телевизионная бригада все равно приедет, раз в их допуске сказано, что они должны приехать, и это может случиться раньше, чем мы успеем устроить что-либо, и я не могу себе представить, как сможет Табини взять назад дозволение, которое, судя по всему, он дал без...

- Я чувствую слабость. Должно быть, из-за чая.

- Пожалуйста, нади, не надо шутить.

- Да не могу я иметь дела с ними!

- Это очень тяжело скажется на многих людях. Вы, конечно, понимаете...

- Я не могу сам принимать политические решения, несущие так много изменений, Чжейго! Это не входит в данные мне полномочия...

- Отказ этим людям неизбежно вызовет далеко идущие последствия. Я не с состоянии сейчас предвидеть всего, Брен-чжи, но разве можете вы не подчиниться хотя бы формально? Передача наверняка не пойдет в прямой эфир, и если возникнут какие-то политические соображения, то вполне можно будет внести коррективы. Табини рекомендовал этих людей. Значит, на кон поставлены многие репутации.

Чжейго и сама не последний крючкотвор - по крайней мере, весьма искушена в ман'тчи и накладываемых им обязательствах, и в щепетильности, с какой её профессия принимает или не принимает обиды. Жизнь и смерть. Оправдано или нет. И в чем-то она права. В чем-то серьезном.

- Нельзя ли мне прочесть письмо, Брен-чжи? Я, разумеется, ни в коем случае не настаиваю, но это прояснило бы дело.

Он передал ей письмо. Чжейго подошла с ним к окну - отнюдь не потому, подумал Брен, что ей мало света.

- Насколько я понимаю, - сказала она, - вас просят быть очень откровенным с этими людьми, нади. Думаю, я понимаю ход мыслей Табини-айчжи, да простится мне такая дерзость. Если что-то вдруг произойдет с вами, это интервью будет очень полезно для завоевания симпатий народа.

- Если что-то произойдет со мной.

- Не фатальное. Но мы ведь отняли жизнь атеви.

Брен стоял, как громом пораженный, и пытался понять, действительно ли она сказала то, что он услышал. Ох уж эта её несокрушимая прямота. Не может сообразить, что в её словах содержится предубеждение. Она думает об атевийской политике. Это её работа - работа для Табини и для меня.

- Жизнь атеви.

- Мы отняли её, защищая вашу жизнь, нанд' пайдхи. Сделать это - наш ман'тчи. Но не каждый согласится с таким решением.

Он не смог удержаться:

- А вы, нади?

Чжейго на миг помедлила с ответом. Пока старательно складывала письмо.

- Ради Табини я безусловно согласна. Могу я оставить это письмо в документации, нади?

- Да, - сказал он и выбросил оскорбление из головы. "А чего ты ждал?" - спросил он у себя. И ещё он спросил у себя, что же делать без консультации, о чем они могут спросить и что он отважится ответить.

Чжейго взяла письмо и вышла через спальню, по сути так и не ответив на его вопрос.

Чжейго была честна по натуре и вовсе не давала повода усомниться, что действительно будет защищать меня. Но я ведь не об этом спрашивал - вот только она, ясное дело, не могла так подойти к вопросу.

Я оттолкнул от себя Банитчи, а теперь оскорбил Чжейго. Весь день промах за промахом.

- Чжейго! - крикнул он ей вслед. - Так вы едете в аэропорт?

Манеры атеви не позволяют, среди прочего, кричать в разговоре. Чжейго вернулась, чтобы ответить:

- Если вам угодно. Но то, что я прочитала в письме, дает мне мало оснований задержать прибытие этих людей, нанд' пайдхи. Я могу только проинформировать Банитчи о ваших пожеланиях. Не вижу, что ещё я могу сделать.

Все, возможности исчерпаны. Брен поклонился - коротко, устало.

- Насчет того, что я сказал... Я устал, нади, и потому не очень удачно выражаю свои мысли.

- Я не обиделась, Брен-чжи. Я имела в виду мнение людей недостаточно информированных. Следует ли мне попробовать связаться с Банитчи?

- Нет, - ответил он, мысленно махнув на все рукой. - Нет. Я поговорю с ними. Только передайте Табини от моего имени, что он поставил меня в положение, которое может стоить мне работы.

- Я это обязательно передам, - сказала Чжейго.

А когда Чжейго так говорит, ей можно верить.

- Благодарю вас, нади, - сказал он, Чжейго поклонилась и ушла через спальню.

Он пошел следом, взяв с собой рекламу курортов и каталог яхт - решил полистать в ванне.

Прощай, долгая ванна. Брен позвонил Джинане, чтобы известить его об изменении планов, снял пальто, оставил в спальне, проковылял по коридору до ванной и бросил пыльную, заляпанную слюной и пеной одежду в корзину для грязного белья.