Земля Горящих Трав - Наталья Михайлова

— Да. Неумолимый ход вещей, — подтвердил Элено. — Иногда мне кажется, что в этих условиях беречь себя… как-то… антиисторично.

Подобные разговоры часто переходили в расчеты, как следовало бы действовать.

Элено предлагал записать видеоинтервью с Сеславином. Благодаря официальным передачам об Обитаемом мире, люди смогут узнать его в лицо. Ведомству, впрочем, ничто не помешает заявить, что интервью — подделка (даже если Сеславин в кадре облечется сиянием — спецэффект). Все же распространение в сети видеофайлов именно с ним будет выглядеть убедительно.

Элено и Ри готовы были предложить и собственные интервью жадным до сенсаций изданиям и дать пресс-конференции, как только книга поступит в продажу.

Земля Горящих Трав под властью Стейра привыкла к свободе слова. Элено, журналисту, она часто казалась насмешкой, саркастической гримасой системы. Свобода слова входила в пакет благ, которые давал людям Стейр вместе с социальной помощью и высшим вселенским принципом. Она подразумевала прежде всего свободу светских сплетен. "Маргинальный вкус" Ри и характер ее отношений с Элено — это то, на что имела право широкая публика. Существовало и некое шоу протеста: скандальные, но явно мелочные выпады ряда изданий и публичных лиц против Стейра со стороны сытых, обеспеченных оппозиционеров, которые были преданы системе не меньше самых лояльных граждан.

— У нас действительно будет возможность для публичных заявлений. Мы получим фору, пока нами не займется Ведомство, — Элено осторожно поставил на столик хрупкую кофейную чашку.

— Эл, ты думаешь об исправительной психиатрии?

— Думаю, Ри. Конечно, думаю, — подтвердил Элено. — Я думаю, меня ждет психокоррекция. Меня сделают таким, каким я должен быть, чтобы дискредитировать нас с тобой. Они превратят меня в слабоумного, безвольного подонка, чтобы показывать публике: вот кто выступает против Стейра, кто заключает союзы с посланцами из "зоны зла"! Ри, ты — ивельт, с тобой это не пройдет. На тебя будут давить… другими методами.

— Я понимаю, Эл, — Ри потерла тонкими пальцами виски и вдруг устало улыбнулась. — Ты хочешь сказать, что мы плохо кончим?..

Сеславин только что вернулся с Земли Горящих Трав, из усадьбы Ри в краю темных сосен — в Кибехо. Он появился прямо у себя на кухне: Ярвенна поставила на стол ритуальную вещь Сеславина — железную лампадку с ручкой из дуба, и зажгла в лампадке огонь. Такой алтарь они с Ярвенной держали дома, в отличие от ножа-засапожника, что Сеславин носил с собой.

Сеславин сел за стол, погасил лампу. По радио, обычно включенному на кухне, передавали концерт. Не говоря ни слова, Сеславин низко опустил голову.

— Что с тобой? — озабоченно спросила Ярвенна. — Ты ведь не ранен?

— Нет.

— А Элено и Ресс… Они в порядке? — продолжала она.

— Они здоровы и пока на свободе, — уронил Сеславин. — Сейчас буду писать отчет в Совет землепроходцев.

— Что случилось? — повторила Ярвенна.

Сеславин молча повернул к ней нахмуренное лицо.

Голос радиоведушего произнес:

— По заявкам наших слушателей передаем "Песню Стьоргис" из светописной пьесы "Вихри Летхе"…

Стьоргис была женой морехода Ольвгейра Северного Ветра. Однажды Ри, узнав, что Ярвенна пишет стихи, попросила ее написать для их будущего романа песню женщины, ждущей домой пропавшего мужа. Ри объяснила: "Это должно быть что-то вроде заговора. Смысл примерно такой: заклинаю тебя огнем, водой и тому подобным, чтобы мы снова встретились, и ты оставался бы верным мне на чужбине". Ярвенна написала стихи, которые потом вошли и в сценарий светописной пьесы.

По радио зазвучал сильный женский голос.

Если печаль воды станет танцем огня,

Значит, тогда и ты снова найдешь меня.

Если тоска ветров станет молчаньем камней,

Пересекутся вновь ветви наших путей.

Если сумрак ночной станет сияньем дня,

Ты за туманной мглой снова найдешь меня.

Станут жизнью мечты, станут явью слова,

Встретимся я и ты там, где не вянет трава.

Где ночь становится днем,

Звездой становится прах,

Где станет вода огнем,

Где будет сиянием мрак.

Где стужа зимних дорог станет теплом очага,

И вместо камней у ног — цветущей травы луга,

Где вместо мерцания льда тихого дома уют…

И где никто, никогда не знает, как предают.

Сеславин невольно прислушивался к знакомым словам песни. Ярвенна подошла ближе и провела ладонью по его волосам.

— Элено и Ресс, — наконец сказал Сеславин. — Они хотят открыто рассказать земным людям, что Древняя Земля из их книг на самом деле существовала и что Обитаемый мир — не «зона»…

Они отдают себя в жертву, — Сеславин кашлянул, взялся рукой за горло. — Сейчас напишу отчет. Элено и Ресс нужно знать мнение землепроходцев.

— Совет может не разрешать им этого? — взволнованно спросила Ярвенна.

Сеславин устало пожал плечами:

— Они не обязаны подчиняться. Конечно, если из-за их ареста сорвутся какие-то наши планы, мы можем попросить их отложить публикацию "Сердца мира". Я сам надеюсь, Ярвенна, вдруг есть что-нибудь такое?.. — неожиданно горячо вырвалось у него. — Ну, а если нет… Тогда будущее Земли Горящих Трав они оплатят собственной жизнью.

В свое время Сеславин ездил с молодежными артелями на работы, добровольцем вызвался на ликвидацию последствий катастрофы в Хельдерике и однажды сказал Ярвенне:

— Все дети мечтают о двух вещах: стать влюбленным и стать витязем. Они еще не знают, что такое любовь, и не знают, что такое борьба, и все равно об этом мечтают — дети всех веков.

Сеславин чудом остался жив после обстрела экспедиции в Тиевес. Его друг Аттаре побывал на волосок от смерти дважды. У обоих были товарищи, которых теперь уже нет на свете. Сеславин не думал, что когда-нибудь появится во вселенной такое общество, в котором не нужны будут мужество, стойкость, способность рискнуть собой. Потери вспоминалась с болью, но ему никогда не приходило в голову, что счастье людей должно лежать вне этого подвижничества.

Однако с Элено и Ри, казалось Сеславину, все иначе. Им достался мир — горькая чаша, в котором прежде расправы их ждет мука, унижение, клевета. Так Сеславин и написал в отчете: "Прошу учесть, что Элено Харт и Ресс Севан следует ожидать не только наказания заключением или смертью, но и преследований, несовместимых с человеческим достоинством".

Сеславин понимал, что Совет землепроходцев не решает судьбу Элено и Ри. Он может лишь оценить информацию, которой они владеют: ведь после их ареста она станет доступна Ведомству. Сеславин ни на что не надеялся. Элено и Ри могли рассказать Ведомству про Обитаемый и про древний мир Горящих Трав. Они могли рассказать про самого Сеславина, про его алтарь, о котором Стейр и так давно все знал. Имелась и еще кое-какая информация, такая же бесполезная для ивельтов. Этого было мало, чтобы Совет передал Элено и Ри: "Вы не имеете права свободно распоряжаться собой".