Властелины дорог - Александр Важин

А Шура, ступая по спорышу, осоту и одуванчикам, удивлялся силе жизни. Вроде бы навечно строили дороги могучие предки, некоторые из этих твердых путей еще сохранились до сих пор и по ним иногда ездили найты, несмотря на колдобины. А вот недолговечная хрупкая трава пробивала себе путь сквозь это крепкое, похожее на камень покрытие. Мягкий стебель ломал камень - вот она, сила и напор жизни, которую не смогли сломить все усилия человека, даже таких волшебников, которыми были предки.

Солнце вдыхало в зеленые ростки неукротимость. Так и Шура должен неудержимо идти к своей главной цели - прокатиться с головой Догера, насаженной на Большое Жало.

Пока же следовало решить проблему с горящим оружием.

Тяжело дался рулевому этот переход и кружение вокруг лагеря, но Заг мужественно терпел. Они сделали большой круг, рулевой запоминал все возможные пути подъезда и отъезда, тихо ругал копов и борнийцев, забравшихся в такую глушь.

– Что скажешь, Загги?

– Мои ноги, останови меня коп! Больше никогда.

Рулевой, как и Шура, сидел на траве двора Ванды, босой, вытянув покрасневшие ноги со свежими мозолями.

– Что будем делать?

– Риск большой.

– Я знаю.

– Скажи, зачем нам это?

Шура задумался.

– Нам? Ты видел горючку. Чтобы мы не ходили пешком, а катались на мотоцикле. И могли добывать себе пропитание в честном бою.

– Ясно.

– Так что ты можешь предложить?

– Ты уже привык ходить на двоих лапах?

– Мне это так же не по душе, как и тебе.

– Ты можешь сесть за руль.

– Я понял.

– Я - на "Харлее". Увожу найтов из укрепления. Пока паника - ты внутрь. Решаешь дело. И назад.

– Загги, это опасно для тебя. Могут загнать. Дорога плохая, выбоистая. Это же единственный подъезд, кругом груды камней.

– Тебе опаснее. Будешь ходить ногами и биться на земле. Я изучил дороги. Меня не возьмут.

Приготовление к действу заняло день. Заг буднично готовил дощечки с гвоздями, заправлял мотоцикл, в который раз начищал его до блеска. Шура маялся бездельем, пытался разговорить Ванду, но она лишь краснела и все норовила убежать, чтобы хлопотать по хозяйству.

Лишь когда найт и рулевой собрались отъезжать, девушка глянула Шуре в глаза и сказала:

– Возвращайтесь.

Эти простые слова для Шуры прозвучали гораздо приятнее, чем долгие пожелания удачи.

– Не боись. Мы еще прикатим, - подмигнул Шура. - На лихом коне, как говорили предки-байкеры.

– А я что, не иду? - на лице Глашека плясало множество гримас, главной из которых была обида.

– Так и мы не идем. Едем, - попытался отшутиться Шура.

– Я пригожусь.

– Охраняй Ванду. После нашего отъезда всякое может случиться.

"Харлей" прощально просигналил и погнал по дороге.

Ночь спустилась тихая, звездная. Подлая Луна вовсю щерилась из-за редких облачков, освещая дорогу и кусты.

Темный "Харлей" остановился на дороге.

– Я доберусь до лагеря, когда Луна будет подходить к зениту.

– Ясно.

– До встречи, брат.

– Будь осторожен, брат!

Двое борнийцев разговаривали на германике. Один сиплым голосом что-то втолковывал своему приятелю. Тот отвечал неохотно и односложно, словно был родичем Зага.

Этот вынесенный за укрепление пост мешал Шуре подобраться к ограде. Если бы четверка солдат как следует несла службу, то он бы натолкнулся на них в темноте. А так борнийцы тихо болтали, и Шура без труда определил расположение секрета.

Он замер, припал к земле, внимательно слушая гортанную речь. В ночной тишине было слышно, как один из борнийцев поднялся, крякнул, отошел в сторону. Оттуда донеслись характерные звуки справляющего нужду.

Заг с выключенной фарой уже подбирается к воротам, а он, Шура, лежит здесь и слушает звуки журчащей струи!

Рулевой оказался точен. В ночи родился отдаленный рокот мотора, он быстро приближался к укреплению. От звука мчащегося мотоцикла борнийцы из дозора перешли на возбужденный шепот. Наверное, в это время никого не ждали.

Прошло несколько мгновений - и двигатель уже вызывающе ревел перед воротами, с противоположной от Шуры стороны частокола.

Найт, затаив дыхание, слушал. Приближающийся звук мотора, крики внутри, отпираемые ворота. Заработали двигатели борнийских мотоциклов. Еще минута - и найты помчали за отдаляющимся басом "Харлея". Семь двигателей. Выходит, несколько осталось? Фак! Сколько же найтов осталось в укреплении?

Пока постовые возбужденно галдели, Шура на карачках тихонько прошмыгнул к темной ограде, вжимаясь в необструганные бревна.

С чего этим постовым вздумалось сменить место расположения? Может, их всполошил шум, вызванный появлением "Харлея"? Или страх перед темнотой, что окутывала зловещие кусты, погнал их назад? Поближе к кругу света, падающему сверху над зубатой стеной укрепления. Как бы ни было, четверо солдат передвинулись ближе к ограде и уселись в нескольких метрах от Шуры.

Отблески света из платформы над частоколом блуждали рядом с постовыми. Неподвижного человека, вжавшегося неподалеку в дерево ограды, солдаты дозора не заметили.

До тех пор, пока он не шевелится, его сложно разглядеть меж бревен.

Шура стиснул зубы.

Фак!

Он теперь перед ними, как на прилавке базара. Стоит ему шелохнуться - и его туту же засекут! Переполох, вызванный Загом, не позволит им расслабиться и уснуть, теперь до самой смены будут бдеть. Хорошо хоть вглядываются в сторону зловещих темных кустов, а не частокол рассматривают.

Руки и ноги постепенно начали затекать, жутко хотелось подвигать ногами, махнуть занемевшей рукой. Но приходилось изо всех сил изображать бревно в частоколе, прижиматься к шершавому дереву, вдыхая запах смолы.

Еще через десяток минут Шура просчитывал в голове только один путь - отступление. Резко вскочить, пока конечности не одеревенели совсем. Ударить акинаком ближайшего борнийца и бежать. Бежать, бежать со всей прыти. Авось, кусты прикроют. Пошлют найта в погоню - пусть поездит по камням да зарослям. Хрен возьмет.

Шура утешал себя, хотя и знал, что вполне может превратиться в кролика, если на него начнут охоту найты. Будут шарить фарами, выискивая прячущегося или бегущего человека, станут выцеливать добычу долгомерными копьями. Сам так охотился на разбойников, если предлагали нормальный заработок.

Но другого выхода он не видел, кроме как попробовать укрыться в кустах или среди камней.

Звук одинокого мотора снова потревожил ночную тишину, когда найт уже внутренне подобрался, готовясь сделать бросок. Он расслабил пружинящие мышцы и снова замер. Наверное, по дороге к воротам возвращался кто-то из тех, кто погнался за Загом. Как там рулевой? С чем возвращается борниец?