Монарх от Бога - Александр Антонов

В это время на флангах армады русов появились памфилы, и вновь полетели огненные шары, сжигая всё на своём пути. Горели уже сотни вражеских судов. На русов навалилась и стихия. С севера подул шквальный ветер и понёс их лёгкие суда к малоазиатским берегам. Море перед византийским флотом очищалось от вражеских судов. Но и на южном побережье Чёрного моря русов поджидала жестокая неудача. «Там Патрикий Варда с отборною пехотою и конницей и доместик Иоанн, славный победами, одержанными им в Сирии, с опытным азиатским войском напали на толпы россиян, грабивших цветущую Вифинию, и принудили их бежать на суда. Угрожаемые вместе и войском греческим, и победоносным флотом, и голодом, они снялись с якорей, ночью отплыли к берегам фракийским, сразились ещё с греками на море и с великим уроном вернулись в отечество». Так описывает эти сражения историк Н. М. Карамзин.

Глава двадцать четвертая. ЖАЖДА

В Константинополе не праздновали победы над Русью. Всё прошло незаметно, в обыденной жизни. А причина была одна: узнали императоры Константин и Роман о том, что князь Игорь поклялся отомстить византийцам за своё позорное поражение. Принесли императорам служители в секрете и тайну русов: они, якобы нашли защиту от «греческого огня». Это больше всего и насторожило басилевсов, заставило их искать пути к миру. Сказал Диодор Багрянородному и то, что услышал от русских купцов - о похвальбе князя Игоря. Будто бы князь заявил на вече в Киеве: «У нас есть сила против ромеев, и мы накажем их за коварство. Жаждайте славы, русичи! Она приведёт нас к победе!»

Багрянородный поделился своими мыслями с Диодором:

- Жажда многолика и сильна. Человек, обуреваемый жаждой, способен и на подвиг во имя добра, и на злодеяние. Потому надо бояться князя Игоря, опалённого жаждой мщения. Язычники не чтят божественных законов.

- Но если мы будем бояться русов, они одолеют нас, - возразил Диодор.

- Боязнь - это ещё не страх, - заметил Багрянородный, - но ближе к осторожности. Потому тебе и Сфенкелу вновь нужно идти на Русь и там следить за каждым шагом Игоря. Предупредить нас вовремя.

- Мы исполним твою волю, Божественный, - ответил Диодор.

И снова служители в секрете Диодор и Сфенкел отправились на Русь «по торговым делам». Год от них не было никаких вестей. Багрянородный уже не знал, что подумать. Мысли черные приходили в голову: схватили его верных служителей, предали смерти. Лишь на второй год они дали о себе знать. Сперва приехали к дворцу Магнавр два болгарских купца. Они по-зимнему пути вернулись из Киева в Константинополь, откуда уезжали в Киев с византийскими товарами, и теперь намеревались торговать русскими товарами в Византии. Гонгила привёл купцов к Багрянородному в небольшой гостевой зал, где он иногда принимал сановников. Повёл речь Словен, болгарин средних лет:

- Встречались мы на торгу с Диодором и Сфенкелом много раз, и в последнюю встречу Диодор сказал мне: «Нашу скедию русы забрали себе. Нас приставили торговать к русским купцам, а стражи - за спиной». И велел мне Диодор побывать у тебя, Божественный, сказать, что князь Игорь вновь собирает многочисленное войско. Он призвал на помощь скандинавов, нанял печенегов и думает по весне идти конницей и флотом. Он грозится разорить Болгарию, пройти разбоем по Фракии, возникнуть у стен твоего града, Божественный.

- Вы достойны награды, славные болгары, и получите от меня по сто милиаризиев. А через несколько дней после посещения Магнавра болгарскими купцами во дворец привели пожилого византийца. Ещё в бухте Золотой Рог, появившись с сыном на малом рыбацком судёнышке, Епимах обратился к портовому приставу и попросил отвести его к императору. Пристав отругал его и пытался прогнать. Но Епимах знал, что сказать:

- Як Божественному с государевым делом. Был он у нас в Херсонесе и велел приходить к нему.

Известно было приставу, что в подобном случае игнорирование просьбы грозит жестоким наказанием, и отвёл рыбака к воротам Магнавра. То же рыбак сказал и стражам у ворот. Рыбака привели во дворец и передали Гонгиле. Страж императора, увидев перед собой измождённого и голодного человека, прежде всего привёл его на кухню, и там он был накормлен. Епимах и впрямь был голоден. Он даже рыбы не успел наловить, когда увидел сотни судов с воинами, пристающих к острову Святого Еферия. Он догадался, зачем они идут в море, вспомнил поход русов двухлетней давности и, подняв лёгкий парус, перекрестился и произнёс:

- Всевышний, помоги нам добраться до Божественного.

Епимаху повезло: он одолел тысячи стадиев без помех, хотя и поголодал. Во дворце его накормили, напоили и повели к императору. Багрянородный с сыном Романом был в библиотеке. Увидев рыбака, он спросил Гонгилу:

- Кого ты ко мне привёл?

- Это рыбак Епимах из Херсонеса. Он помнит твой приезд, Божественный, и у него государево дело.

- Божественный, я приплыл сказать правду. - Епимах низко склонился. - Казни или помилуй, но выслушай.

- Говори, Епимах. За правду никто тебя не будет казнить.

- Я прилетел на своём челне от острова Святого Еферия. Туда пришли тысячи русских судов с воинами.

- О чём это говорит?

- О том, что они идут на Константинополь.

- Выходит, что болгарский купец поведал правду. - И Багрянородный спросил Гонгилу: - Где император Лакапин?

- Он к вечеру обещал вернуться из Никомидии.

- Тогда найди священника Григория.

- Исполню, Божественный. - И Гонгила ушёл.

А Багрянородный позвал Епимаха к столу, усадил его, налил вина, придвинул ему кубок.

- Тебя накормили? - спросил он.

- Да, Божественный. Вот только сын в лодке голодает.

- Экая досада. Ну, я тебя не задержу, и ты получишь все, чтобы накормить сына. Выпей вина и расскажи о Херсонесе. Не беспокоят ли вас русы?

- Нас больше донимают печенеги. А русы к нам милосердны. - И Епимах ловко опрокинул в рот кубок с вином.

- Странный народ эти русы. Богатая земля у них под боком, но они на неё не нападают. Чем это объяснить, Епимах?

- Всё просто, Божественный. Сильные люди слабых не обижают.

- Ты так считаешь?

- Да, Божественный.

- Но там наша земля.

- Когда-нибудь она будет русской. Держава их расширяется и поглотит Тавриду.

- Ты, Епимах, разумен и не боишься говорить правду. За это я тебя и награжу.

Прошло не так уж много времени, как появились Гонгила и Григорий. Священник в эту пору служил близ Магнавра во Влахернском храме.

- Спасибо, что отозвался на мой зов, - сказал Багрянородный. - Сейчас мы с тобой поговорим. - И повелел Гонгиле: - Славный, вручи Епимаху пятьдесят милиаризиев. Он достоин того. И отвези его в бухту. Там у него сын голодает на лодке. Будь здоров, Епимах. - И Константин тронул его за плечо.

Проводив рыбака, Багрянородный обратился к сыну:

- Роман-младший, ты занимайся, чем должно, а мы с отцом Григорием пойдём в Юстинианову храмину.

- Хорошо, батюшка, - ответил Роман-младший, очень похожий лицом на мать.

Пока шли в Юстинианову храмину, Багрянородный подумал о многом. Он спросил себя, почему его влечёт к русскому священнику Григорию. Какой год они рядом, и привязанность к нему не увядает. Может, потому, что он во всём надёжен, всегда понимает ближнего, бескорыстен, не честолюбив. Пора бы ему уж и в епископы встать, а он не рвётся к сану. Сели к столу. Багрянородный смотрел на Григория пристально, ища перемены в его чертах. Но перемен не было. Чистое, без морщин, благородное лицо, обрамлённое небольшой бородой. Голубые глаза зорки, доброжелательны.

- Опять в тебе нужда великая, святой отец. Думается мне, тебя что-то связывает с князем Игорем. Так ли это?

- Так, Божественный. Мы любим одну женщину.

- Княгиню Ольгу? И как же это случилось?

- Я полюбил её в юности. А когда она вышла замуж за князя Игоря, с которым была помолвлена с пяти лет, я покинул Русь.

- Вон оно что! А теперь боль заросла?

- Трудно сказать. Скорее всего я смирился с болью.

- А ведь я позвал тебя для того, чтобы ты вновь встретился с князем Игорем. Мне жалко своих послов, которые так и сгинули на русской земле. Надеюсь, тебя эта доля минует?

- Что нужно от меня на этот раз?

- Всё то же: уговорить Игоря не идти на нас войной. Думаю, что он поумнел после первого урока. К тому же мы его щедро отблагодарим.

- Должен бы поумнеть и от благодарности не отказался бы. Но он страдает жаждой славы - вот и препона.

- Ты постарайся. И не упоминай больше о договоре с Олегом, но скажи, что новый договор с Византией сулит ему славу и большие блага. Мы наградим его державу золотом, серебром, если он отступится от войны. Опять же русским купцам будут многие льготы: бесплатное питание, крыша над головой, бани, ну и конечно же никаких пошлин. И мы готовы пойти на то, чтобы оказывать военную помощь в случае нужды, как они нам в прежние годы оказывали.