Русские святые - Таисия (Карцова)

Прп. Пафнутий соорудил в обители церковь и украсил ее «чудно вельми» — говорит его биограф. Иконописцам-мирянам он дал заповедь не вкушать в обители мяса. Раз они забыли и принесли пирог с мясной начинкой. В нем оказались черви, и его выбросили, но иконописец Дионисий успел отведать мяса и заболел чесоткой. Преподобный отслужил молебен с водосвятием, велел ему омыться святой водой, и Дионисий исцелился. Один юноша убил из лука в монастырском лесу, где охота запрещалась, ворона. И сейчас же голова его повернулась и так и застыла. Он пошел к преподобному с покаянием. Старец отслужил молебен и осенил его крестом со словами: «Силою Честного и Животворящего Креста обратись наперед», и юноша исцелился. Раз воры увели монастырских волов, но всю ночь невидимая сила удерживала их около монастыря. Утром их нашли рабочие и привели к преподобному. Он велел их накормить и отпустить, заповедовав больше не красть. Боярыне Габуриной было видение: невысокий, сгорбленный старец с большой белой бородой отгонял от нее демонов, и голос сказал ей: «Пафнутий, который в Боровске, отгоняет от тебя демонов!» Боярыне удалось в приоткрытые монастырские ворота увидеть своего заступника, когда он шел с братией в трапезную, и она послала в монастырь богатую милостыню. 

Как схимник прп. Пафнутий никогда не литургисал, но в последний год его жизни на Пасху нигде не могли найти священника — и он сам совершил Божественную литургию. После нее он сказал: «Ныне душа моя еле осталась во мне». Наступали последние дни его жизни. В четверг 3-й недели по Пасхе, 24 апреля, он вышел после утрени с учеником своим Иннокентием на пруд, выкопанный им самим, и стал объяснять ему, как остановить воду, которая прорвала запруду. Потом они пошли к литургии, и Иннокентий попросил его прийти на работы после обеда, но старец сказал: «У меня есть другие нужды, сущий союз разрешится хочет!» Ученик смутился и не знал, что сказать. Старец же прибавил: «В такой же четверг я освобожусь от своей немощи!» В пятницу и субботу он пищи не принимал, был у Божественной литургии, исповедался и в воскресенье причастился Святых Тайн. Он сильно ослабел и в церкви стоял опершись на жезл. В пятницу после панихиды он сказал: «Эта панихида мне нужна, больше я ее не услышу». В субботу сказал: «Отселе я уже не услышу всенощного бдения». Во вторник, готовясь причаститься Святых Тайн, он весь день пел каноны и стихиры и всю ночь провел стоя на молитве, лишь изредка присаживаясь. В среду, в праздник Преполовения, преподобный причастился Святых Тайн. Мирян, князей и бояр он не хотел принимать и ничего больше не ел, выпил только немного воды с медом (сыты). Говорил, что не мирской властью и богатством, но изволением Божиим и Его Пречистой Матери основалась его обитель и что Ей Одной он ее оставляет. Братию наставлял жить в смирении и содевая свое спасение в страхе и смирении, не возносясь над немощными, и кончил словами: «Ей, чада, спешите делать добро!» Он был уже в полном изнеможении. Наступил четверг 1 мая, старец сказал: «Вот пришел день». Потом продолжал: «Этот день, четверг, о котором я вам говорил раньше!» Братия еще не понимала. 

Он хотел идти к литургии, но, узнав, что на пути ждут его миряне, остался в келье. Пришли ученики и молча окружили его одр. Он сказал: «Пришел день, и он умрет!» — «О ком говоришь, отче, что умрет?» — спросил Иннокентий. «О том, о ком вы говорите: „Он болеет", тот, покаявшись, хочет умереть!» — ответил старец. Настал час трапезы. Братия ушли. Старец велел никого более не впускать. «Утомился, — сказал он, — и хочу отдохнуть до вечернего правила: вечером придут ко мне все братия». Иннокентий понял, что настали последние часы старца. Старец погрузился в молитву. Иннокентий, который все время ему прислуживал, велел келейнику не отходить от него, а сам вышел отдохнуть и задремал: ему нездоровилось. Вдруг он услышал в келье пение многих голосов. Он поспешно вошел и спросил: «Кто был здесь?» — «Никто, — ответил келейник, — после твоего ухода он начал петь „Блаженны непорочны", припевая заупокойные стихи. Потом „Святых лик" и прочее». — «Отходит старец ко Господу!» — сказал Иннокентий. Ученики припали к ногам старца, лобызая их, потом на грудь, прося его благословения. Старец не обращал на них внимания. Он молился так: «Молюсь Тебе, Владыко мой, Иисусе Христе! Милостив буди душе моей, да не удержана она будет лукавыми, но да встретят ее ангелы Твои, проводящие сквозь хитрости мрачных мытарств и направляющие ее к свету милосердия Твоего. Знаю я, Владыко, что без заступления Твоего никто не может избыть козней лукавых духов!» 

Речь его стала невнятна, он начал поворачиваться направо и что-то шептал. Ученики поняли, что он видит что-то необыкновенное. В 7 часов вечера, во время вечерни, он вздохнул три раза и тихо скончался, 88 лет от роду, из коих 63 провел в монастыре (в монашестве). 

Погребли его на другой день в 5 часов утра. Отпевал его верный его ученик Иннокентий, который от слез не мог произносить слова погребения. «И никто из мирских людей не был в то время, не прикоснулся ко гробу его, не видел, как полагали его во гроб», — повествует Иннокентий. Но когда на другой день в городе разнеслась весть о кончине преподобного, все пришло в движение, и все пошли в обитель поклониться могиле его. Общецерковное празднование прп. Пафнутию установлено в 1549 г.

• Прп. Пафнутий, во святом Крещении Парфений, уроженец Калужской земли (до вхождения в состав Московского княжества в XIV в. принадлежавшей рязанским князьям). Боровск существует с XIII в., расположен на р. Протее, притоке Оки; ныне центр Боровского р-на Калужской обл. (Калужская епархия). Постриг с наречением ему имени Пафнутий преподобный принял в Покровском Высоком монастыре (основан в 1410 г.) близ Боровска, настоятелем которого впоследствии он был в течение 13 лет, возведен в сан игумена митрополитом Фотием (память его 2 июля). После болезни и принятия схимы ок. 1440 г. оставил игуменство в этом монастыре и основал обитель, прославившуюся как Пафнутиев Боровский монастырь (в той же местности).

Преподобный Зосима, игумен Соловецкий (+ 1478)

Память его празднуется 17 стр. в день преставления, 8 авг. в день первого и второго перенесения мощей и в 3-ю Неделю по Пятидесятнице вместе с Собором Новгородских святых

Родители прп. Зосимы были крестьянами села Толвуй на Онежском озере. Звали их Гавриил и Варвара. Грамоте он научился дома и очень любил читать духовные книги. Когда же родители захотели его женить, он скрылся от них, принял постриг, но в монастырь не пошел и стал проводить отшельническую жизнь, моля Бога, чтобы Он послал ему наставника, который научил бы его правильной иноческой жизни. 

Такого наставника он обрел в лице прп. Германа (память его 30 июля), сподвижника прп. Савватия Соловецкого (память его 27 сент.). Они положили вместе удалиться на этот остров, но перед отъездом прп. Зосима успел похоронить родителей и раздать их имущество бедным. 

Высадившись на острове, они совершили всенощное бдение и переночевали в палатке. Но утром прп. Зосима был испуган видением дивной церкви на воздухе, причем яркий свет осиял всю местность; после прп. Герман рассказал ему, что ангелы прогнали с острова мирян, и повторил ему пророчество прп. Савватия, что тут будет обитель. 

Сподвижники начали строить кельи и обрабатывать землю. Но когда прп. Герман поехал на берег за покупками, то настала зима и разлучила их. В полном одиночестве пришлось прп. Зосиме бороться с бесовскими страхованиями, ободряя себя словами Псалмопевца: «Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя» (Пс. 54, 23). Припасы его кончились. Однажды неведомые люди принесли ему корзину с едой, обещали прийти еще и исчезли. 

Весной вернулся прп. Герман с рыболовом Марком, который после стал монахом. Они привезли припасы и рыболовные сети. 

После этого начала к ним собираться братия. Там, где прп. Зосима видел чудесный свет, воздвигли церковь в честь Преображения Господня, и святитель Иона, архиепископ Новгородский (память его 5 нояб.), благословил их основать монастырь. Когда присланный им игумен, не выдержав пустынной жизни, вернулся в Новгород, то он поставил игуменом по просьбе братии прп. Зосиму. Когда же преподобный, вернувшись в обитель, совершал свою первую литургию, лицо его просияло, как лик ангельский, а церковь исполнилась благоухания. 

В тот же день один брат увидел, что пес пытается схватить просфору, оброненную нечаянно богомольцем, но огонь, исходя из нее, не давал псу приблизиться. Брат поднял просфору и принес ее преподобному. 

Сильным желанием его и братии было, чтобы к ним перенесли мощи прп. Савватия. Однажды им об этом написал игумен Кирилло-Белозерского монастыря, постриженником коего был прп. Савватий. И с великой радостью они поняли, что на это есть воля Божия. Так были открыты нетленные мощи прп. Савватия, перенесены в Соловецкую обитель и положены в особой часовне, где была помещена и икона его, написанная купцом, служившим ему при его кончине.