Проклятие для Чудовища (СИ) - Джулия Кей

Град стоял на одной из балок прямо напротив Филиппа, держа равновесие каким-то волшебным способом. Он снова достал пистолет и прицелился. Не смотря вниз, я прыгнула с одного выступа на противоположный, сократив время на перемещение у стены. Благодаря босым ногам мне удалось устоять на ледяной корке, покрывшей здание. Почти ползком карабкалась к балке, на которой стоял Град.

— Прощайся с жизнью, гаденыш, — палец уже тронул спусковой крючок.

— Нет!

Резким движением одной рукой схватилась за балку, подтягивая тело наверх, а второй вцепилась в ногу Града. Выстрел прозвучал одновременно с покачиванием. От неожиданности Град потерял равновесие и выронил оружие. Он замахал руками и сорвался вниз прямо к столпотворению. Возможно его даже смогли поймать, но я ничего не видела за застилающей глаза пеленой и стеной падающего снега.

Выбившиеся пряди из пучка прилипли к лицу. Во рту было сухо, а живот болел от вдыхания холодного воздуха. Я лежала на ледяной поверхности, приходя в себя, не понимая, что еще не конец. Открыть глаза меня заставил первый удар часов, пробуждая каждую клеточку тела, а вибрация прошлась по коже.

Филипп, стоящий неподвижно, поднес руку к правому боку. На белом фоне рубашки разрасталось красное пятно, пропитывая ткань. Град все-таки попал, выстрелив из пистолета. Филипп смотрел на свою руку, залитую кровью, затем поднял голову на меня, покачнулся и постарался упасть назад, а не вслед за Градом к толпе снизу.

— Филипп!

Два.

Забыв про усталость и заледеневшие конечности, я кинулась к парню, пытаясь поднять себя к циферблату. На ладонях будто шипы выросли, помогающие удержать вес на отвесной стене. Совсем не грациозно я перекатилась с края на площадку, не веря, что мне хватило сил взобраться на самых верх.

— Филипп! — села перед парнем на колени и сняла маску с его лица. Губы Филиппа жадно хватали воздух, а глаза смотрели на падающий с неба снег.

Три.

— Эй, эй, посмотри на меня.

Я прижала обе руки к ране, почувствовав, как лед на коже тает от горячей крови. Я могу исцелить пару царапин и даже ожог, но это же пулевое ранение. Я даже не знаю, насколько оно серьезное, задела ли пуля важные органы или прошла насквозь.

Четыре.

— Лив…

Кожа Филиппа стала белее обычного, он уже походил на куклу со стеклянным взглядом.

Пять.

— Потерпи чуть-чуть, помощь уже приехала, сейчас они поднимутся.

По моим щекам текли слезы, смешиваясь с холодной водой. Дрожь бегала по телу совсем не от погоды.

Шесть.

— Он тебя не тронул? — спокойно спросил Филипп, будто готовясь ко сну. Его пульс и дыхание уже замедлились и угасали с каждой секундой.

Семь.

— Нет, — я нашла в себе силы улыбнуться. — У него другая цель была.

— Хорошо, — голова Филиппа измученно упала в сторону, теперь он смотрел прямо на меня. — Ты останешься со мной со всем этим аутфитом, да еще и с дырявой кишкой? — намекнул он на свое состояние в будущем.

Восемь.

— Думаю, я смогу с эти жить.

Уголок губ Филиппа слегка приподнялся, заставляя появиться ямочку на щеке.

Девять.

— Лив, я люблю тебя. — Десять. — Je t'aime.

Я хлюпнула носом и сжала одной рукой обессилившую ладонь парня.

— Я тоже тебя люблю.

Одиннадцать.

Мы улыбнулись друг другу прежде чем силы покинули Филиппа, и он закрыл глаза. Его рука выпала из моей, а кровь все не прекращала стекать по ладони.

Двенадцать.

[1] Прекрасно

Глава 27

Врачи пришли достаточно быстро. Скорее всего здесь изначально дежурила бригада скорой помощи или приехала вместе с полицией.

После того, как Филипп закрыл глаза, паника овладела мной. Я кричала и била парня по щекам, оставляя красные следы, но он не реагировал. Стало страшно, когда я перестала чувствовать его ауру, будто ее и нет.

Человека нет.

Спасатели появились на площадке через маленькую дверцу в циферблате и унесли Филиппа. Было сложно заставить меня отцепиться от него. Им пришлось буквально нести меня до кареты скорой помощи, потому что ног я уже не чувствовала совсем не от переохлаждения.

Мы с Филиппом ехали в разных машинах до больницы. Мне вкололи успокоительное и укрыли всеми видами ткани и одежды, которую только смогли найти. Нас сопровождали тысячи глаз школьников, а для местного телеканала выдался один из лучших репортажей за несколько лет.

Меня в принципе готовы были отпустить с родителями уже на утро, но я отказалась уходить, пока не увижу Филиппа. До его мамы было сложно дозвониться с незнакомых номеров, так что пришлось мне с телефона Филиппа.

Града тоже сразу доставили в больницу с сотрясением мозга и воспалением легких. Ко мне, ясное дело, не было никаких претензий. Его будут судить по статье «Покушение на убийство», так что меня впереди ждет еще полицейский допрос.

Филиппу провели успешную операцию, но он пребывал в глубоком сне больше двух дней. В палату разрешали войти только родственникам, так что я заставляла Веронику приезжать с самого начала часов посещения и пересказывать все мне, оккупирующей сиденья в зале ожидания и съевшей весь автомат со снеками. Она не сразу меня узнала, когда я рассказывала ей про наши с Филиппом отношения.

Я засыпала только под действием успокоительного, а так сидела и гипнотизировала белые стены больницы, потеряв себя в жизни извне.

Вероника вышла из палаты, сразу повернув голову к моему излюбленному месту. Я поднялась, жадно ожидая новостей.

— Он очнулся сегодня рано утром. Никого не хочет видеть, кроме тебя.

Следом за женщиной появился врач, наблюдающий Филиппа.

— Думаю, уже можно, раз у него есть силы ставить свои условия, — произнес мужчина, разрешая мне войти.

Я заправила короткие волосы за уши и потерла глаза, чтобы не казаться слишком уставшей Филиппу, хотя синяки грязно-серого цвета на тонкой коже уже не скроешь. Прошла к двери, но Вероника тронула меня за запястье и сказала тихо в ухо:

— Не знаю, как ты это сделала, но спасибо.

Ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.

У Филиппа была личная просторная палата. Он лежал на высокой передвижной койке, чуть скрытый ширмой, укрытый тремя одеялами. В палату проникал яркий солнечный свет, слепящий мои уставшие глаза. С такого расстояния я не видела ничего, кроме кудрявой копны распущенных волос, разлетевшихся по подушке.

— Лив, — заметил меня Филипп.

— Привет, — я смелее подошла ближе, присаживаясь на кровать к парню. Кажется, теперь реанимация понадобится мне, потому что мое сердце точно остановится от избытка чувств.

Филипп присел, убрав волосы с лица. С чистого лица со здоровым цветом кожи.