Дразнящий аромат - Мишель Жеро

Тесса следила за ним, сосредоточенно хмурясь. К чему он ведет?

– Ты права: я хотел попасть на «Талисин», чтобы доказать самому себе, что еще чего-то стою, – тихо признался он. – На какое-то время это стало единственной целью моей жизни. Ведь мне было так необходимо снова найти эту цель! Позже я осознал, что искал не напрасно, только не совсем там, где нужно.

– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь?

– Я и сам еще не вполне уверен. – Он повернулся так, чтобы видеть ее лицо. – Тесса, всю свою жизнь я только и делал, что старался соответствовать чужим представлениям об успехе: сначала моего отца, потом сослуживцев по береговой охране. Но больше я не нуждаюсь в чужих мерках. Да, «Талисин» – великолепный, редчайший корабль, настоящий музей на плаву. И когда он скользит по воде, меня просто распирает от гордости, что это я командую такой красотой. Но что касается службы капитана… я могу обойтись и без нее.

Тесса с шумом выдохнула.

– Даже если одному из нас придется перейти на другое судно, то что это будет за жизнь? Мы оба месяцами будем пропадать в плавании и почти не сможем видеться! Это заведомо пустой номер, Лукас. И уж лучше признать это сейчас, пока не поздно.

Лукас разглядывал носки своих туфель, старательно пряча улыбку. Ага, вот они, первые признаки успеха: Тесса не режет по живому, она растерялась, она колеблется!

– А что будет, если я вообще оставлю флот? – спросил он. – Как ты к этому отнесешься?

Тесса долго разглядывала его со смешанным чувством недоверия и надежды, но в конце концов отвернулась и грустно покачала головой.

– Это неплохая мысль, Лукас, – тихо промолвила она, – но она сразу заставляет вспомнить о том, как десять лет назад мы расстались, чтобы идти по жизни своими путями. И я не уверена, что такое не повторится. Я видела, во что это обошлось моим родителям, сколько ревности, злобы и пустых обвинений они обрушили друг на друга. Скорее всего… именно этого я и боюсь.

А еще она боится рисковать всем, чего успела добиться, – это стояло за тем, о чем она умолчала. Черт побери, как хорошо Лукас ее понимал!

– Я не могу обещать тебе, что все будет идеально. Я даже не могу обещать тебе обычных взаимоотношений, но я постараюсь дать тебе все, на что способен. Это я могу тебе пообещать – и я обещаю.

Тесса вскинула на него взгляд, в котором сквозила паника.

– Лукас, я приехала сюда, чтобы довести до конца наш утренний разговор! Я не собиралась торговаться! Я приняла решение, и так тому и быть!

Она хотела встать, но Лукас поймал ее за руку. Инстинкт подсказал ему, что он подступил к самой грани дозволенного. Еще один неверный жест – и она будет потеряна навсегда.

– Хорошо, хорошо, успокойся! – Он старался говорить как можно убедительнее, и Тесса неохотно позволила снова усадить себя на теплую ступеньку.

И опять потянулись секунды напряженного, неловкого молчания. Наконец Тесса пробормотала:

– Я бы хотела, чтобы мы остались друзьями.

– А мне казалось, что мы оставались ими всегда. – Лукас коротко взглянул на нее и заметил, что Тесса старательно отворачивается.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Лукас нахмурился, глядя на свои руки. Он переплел пальцы и крепко зажал их между колен.

– Я никогда не приму от тебя ничего, что ты дашь мне из жалости. И если со мной что-то случится…

– Лукас, пожалуйста! – Она резко повернулась к нему, больше не пытаясь скрывать страх. – Не смей так говорить! Пообещай мне, что ты будешь осторожен и не полезешь на рожон! Я не шучу, Лукас, я хочу, чтобы ты дал мне клятву!

– Я умудрялся выходить живым из всех переделок, в которые попадал, гоняясь за контрабандистами. И черта с два я дам себя угробить сейчас! – Лукас опять вернулся к прерванной мысли: – Но есть вещи, на которые я повлиять просто не могу. И если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты знала: я тебя люблю.

Он смотрел прямо ей в глаза, и она ответила Лукасу таким же прямым взглядом, но затем отвернулась. Однако он успел заметить горькую влагу в ее глазах.

И, как и в предыдущий раз, никакого «Я люблю тебя» в ответ не прозвучало.

Внутри у Лукаса все сжалось в тугой тошнотворный комок, и сомнения одолели его с новой силой. Впервые ему пришлось столкнуться с тем, что Тесса не отвечает ему взаимностью. Впервые он осознал, что может проиграть, пытаясь вернуть себе ее любовь.

– Похоже, я только и делаю, что довожу тебя до слез, – буркнул он.

– Ничего страшного, – всхлипывая, ответила она. – Зато ты по-прежнему единственный мужчина в мире, перед которым я не чувствую себя круглой дурой, когда плачу.

– Ну, – Лукас решил, что на это непременно нужно что-то ответить, – это уже что-то.

Молчание повисло между ними, и в тишине стало слышно, как где-то далеко надрывно жужжит мотор глиссера – как будто огромный москит.

– Итак, – прервала молчание Тесса с напускной беспечностью, – чем ты будешь заниматься, покинув флот?

Лукас не спешил с ответом.

– Только обещай не смеяться надо мной, если я скажу.

– Я никогда и ни за что не стану над тобой смеяться. Уж в этом-то ты мог бы не сомневаться!

– Понимаешь, – начал Лукас, откинувшись назад, опираясь локтями на верхнюю ступеньку и задумчиво глядя на озеро, – я давно об этом мечтал. Правда, это не такая уж выдающаяся мечта, но я хотел бы купить яхту и заниматься чартерным бизнесом. Помнишь, я говорил тебе об этом в тот вечер на острове Макино? Я хочу иметь свою небольшую компанию, чтобы быть хозяином самому себе.

Лукас помолчал, не смея оглянуться на Тессу, и продолжил:

– Мне надоело постоянно стричься почти наголо и бриться каждый день. Мне осточертел мой мундир, из-за которого люди не подходят ко мне ближе чем на пушечный выстрел. Мне противно видеть, как все умолкают и поворачиваются в мою сторону, когда я появляюсь в комнате.

Тесса с сочувствием легонько коснулась его локтя.

– И я больше не хочу быть ответственным за сотни чужих жизней. Конечно, это не назовешь честолюбивыми мыслями, но я не собираюсь карабкаться по служебной лестнице до конца своих дней. – Лукас опустил взгляд. – Мой старик умер почти два года назад. И мне давно пора перестать оглядываться на него и строить свою жизнь по его правилам.

Он вскинул голову, и Тесса немного отодвинулась, чтобы видеть выражение его лица. Ветер растрепал ее волосы, так что темная прядь прилипла к губам, и Лукас с трудом удержался от желания отвести эту прядь; ему хотелось схватить Тессу в охапку и прижать к себе.

– И ты считаешь, что будешь доволен такой жизнью? – медленно спросила она.

– Да, – уверенно ответил он.

– А ведь это единственное, что имеет значение, верно? – произнесла Тесса с какой-то скрытой настойчивостью, как будто обращалась не к Лукасу, а к себе. Как будто пыталась в чем-то себя убедить.