Бог не Желает (ЛП) - Эриксон Стивен

- Так покажи себя, - отозвалась Рейли. - И беги, но не стряхивая хвоста. Дадим Оруле и Висту время. Пойдем туда, где нас не ждут. Пусть они гоняются за нами, а мы устраиваем засаду.

Вист был впечатлен. Она оказалась смелой. - Здравая мысль.

- Как скажешь, - буркнула Понти.

- Итак, вперед по переулку, - сказал Вист. - Затем двое налево, двое направо. Затем один отстает. Так, чтобы нас не видели всех сразу. Рейли, со мной. Понти с Оруле - если полетит пыль, твои андийские чары могут выстоять. Ну, пошли.

По лагерю наемников тянулись огромные собачьи следы, хотя никто из них об этом не знал: псы шли через Тень. Водичка помедлила, присев у следа. Похоже, проклятые Гончие вездесущи. Вечно вынюхиваются, вечно охотятся, вечно готовы оторвать голову бедной женщине.

Она подозревала, что если бы, знаете, кто-нибудь потрудился понять их. Даже поиграть с ними. Бросить им палку или две. Да, всё было бы хорошо. Можно было бы подружиться. А вместо этого летающие кишки, брызги крови и треск костей. Наверняка бедные Гончие просто одиноки.

Она поискала глазами палку, просто на случай, но тут были лишь колья палаток. Вполне прочные в реальном мире, но сейчас более походившие на струйки дыма. Если скользнет назад, успеет схватить один.

Каламбур был особенно дурной, помнила она. Кто же вытащил нож? Тяжеловес из Первого взвода. Ручеек? Это был Ручеек? Да, вылетел из кресла, заставив его кувыркаться, прыгнул на стол, роняя кружки. Блеснул огромный нож. И там был Голенище, такой тупой и наглый, лицо самодовольное - как всегда у шутников - внезапно залитое выражением слепого ужаса.

Вопли, крики, погром. Чертова пьянка. Голенище шарит руками, пытаясь заползти под стол, между ножками. Блеет и вопит. Ручеек напирает лавиной, мебель летит, ножки лопаются, всюду щепки, пролитый эль и катящиеся горшки. Нож ударяет вниз, вниз, но каждый раз Голенище ухитряется избежать касания, в последний миг.

Пока не получилось иначе.

- Бедный Голенище, - шепнула она. Хуже всего, что она не может вспомнить сам каламбур. Наверняка серьезно тупой. Из самых худших. Тот, что сдирает кожу с мозга, если на мозгах бывает кожа. Каламбур столь дурной, что Ручеек брякнулся на пол, весь в крови и совсем мертвый, и алый нож выпал из безжизненной руки.

Что за ночь! Не удивительно, что почти никто не хочет говорить. Как и о том, что случилось с Первым через несколько ночей. Водичка делала вид, что ничего не знает. Что даже не была там. Так легче. Как сказал Бенжер, тайна гибели Первого взвода была полезна, она исцеляла блуждающие умы, коих среди морпехов полно.

Эй, этот шатер выглядит интересно. Она пробралась к нему.

Повсюду солдаты вставали, собирали вещи, готовясь к выходу. Спали этой ночью немногие. Почти всем кострам позволили угаснуть, создав видимость, что всё идет как обычно.

Водичка обошла шатер сзади.

Проблема почти всех шуток в том, что она их не понимала. О, слова были вполне понятны, она даже прослеживала сюжет, если таковой был. Но когда люди хохотали, она не хохотала. Смотрела, как они смеются, гадая, что тут такого смешного, перебирала каждое слово, ища хоть кусочек шутки. Но это были слова как слова.

Водичка вытащила кинжал, разогнулась. В реальном мире ей пришлось бы разрезать стенку шатра. В Эмурланне стенки не было. Ну, была, похожая на паутину, или еще тоньше. Не могла задержать мерцание тел внутри.

Люди хохочут без причины, если ее спросите. Хохочут, потому что кто-то смеется рядом. Кто-то начал хохотать, другие следом. Иногда трудно понять, кто засмеялся первым. Однажды она так и сделает, если нужно. Вытащит этого типа и применит классические техники допроса, чтобы выудить секрет. "Ты чего смеялся, ха? Расскажи, и кошмар закончится".

Она вошла в шатер, вынырнув из Эмурланна.

Человек перед ней смотрел на стену справа, изрытое лицо перекосила гримаса тревоги.

Водичка спокойно сказала: - Кранел, не так ли?

Когда он поворачивался к ней, лезвие уже входило под ребра. Когда рот раскрылся, она зажала его рукой, заглушая крик. Что не было необходимо - он был мертв, еще не упав наземь. Соскользнул с кинжала с нелепым чмокающим звуком.

Она вытерла кинжал о сорочку. И скользнула в Эмурланн.

Она сделала то, что делали Когти. Или еще делают. Убрала того, что важнее прочих. Проблемного. Из тех, что смеются первыми. Нет, погодите, она перепутала мысли. Такое уже случалось, порождая немало конфуза. К счастью, временного и безопасного.

Омс явно станет браниться, ведь пропустил самое интересное. Ну, если уже не мертв. А кто знает? Его нет уже давно. Может, та гигантская рыжая женщина убила его во сне. Такое бывает. Может, даже часто, хотя откуда кому знать? Вошла в спальню и упс, Борто мертв!

Погодите. Какой Борто? Она знала Борто? Должно быть. Какой-то дурак, загадочно умерший во сне. Ах, вспомнила! Борто жил в номере на углу коридора, из окна открывался чудный вид на огороженный садик. Он ей всегда нравился лучше вида из собственного окна: на загаженный всяким мусором переулок. Но нет, он там угнездился и не хотел переезжать, и замолкни, женщина.

Борто удавился ночью, воспользовавшись веревкой с занавеса. Что за нелепое дело! Но Водичка никогда не любила этот занавес и в первый же день в угловом номере выкинула его. Вид был милым.

Бедный Борто.

Понти рассказали, что взводы морпехов расквартированы в двухэтажном доме, сзади сад со стеной. Прежде особняком владели работорговцы. В такую ночь, когда улицы никто не патрулирует, морпехи должны собраться вместе. И Бенжер в середине. Нелегко будет убить этого человека.

Она застыла в начале улочки и быстро перебежала на другую. За ней следят? Она так не думала. Одна из штучек Тисте Анди, брошь, была чувствительна к слежке. Или так сказала ведунья, продавшая ее на уличном рынке Черного Коралла. Понти коснулась резной вещицы. Холодная, но это нормально. Если здесь всего два наблюдателя, они выбрали другие цели. В этой части города, должно быть, идут за Оруле.

У него мешочек с отатаралом. Не так просто завалить магией. Что до стычки на ножах, она поставила бы на Оруле. Он опытен, знает самые подлые приемы. Грязный стиль драки, вот что делает его опасным.

Честно говоря, он ей не особенно нравился. Что не мешало уважать его, когда дело доходит до ночной работы.

Она тихо кралась по улочке. Всё ближе. Помедлив у выхода на улицу, где засели морпехи, вынула пару ривийских "лошадиных потрошителей". С двойной заточкой, лезвия расширяются в середине, словно листья. Их используют в распрях между кланами. Засада в траве против всадников. Рассечь брюхо лошади снизу, напасть на ездока, когда животное падет.

Против панцирного противника они тоже годились, особенно если бить снизу, под колено или над пяткой. Пусть упадут, тогда прикончить. Весь вызов в том, чтобы парировать ими выпад меча, ведь у них слишком узкие и короткие гарды.

Однако она вполне ловка для такого. Короткая стычка - то, что нужно бойцу. Чем короче, тем лучше. Если обмен ударами затягивается, это значит, что шансы на успех быстро тают; и тогда она сделает ноги, прежде чем проиграет. Бегает она быстрее большинства.

Прижимаясь к стене здания у выхода, она осторожно выглянула на улицу.

Глаза широко раскрылись.

Это должен был быть Бенжер, хотя стоял он спиной к ней, следя за чем-то дальше по улице. Рядом с целью стояла морпех-женщина, шагах в пяти. Круглый шлем, наборный доспех, в левой руке щит, в правой видавший виды меч. Что-то распирало ее щеки, словно женщина проглотила яблоко целиком.

Женщина сказала тихим голосом, но Понти сумела расслышать: - Ты точно ждешь, что маг-убийца выскочит прямо на нас?

- Нет, - ответил Бенжер. - Он захочет провести какой-нибудь трюк. Тебе нужно место для маневра или нет, Аникс?

- Ну, да. Чтобы попрыгать на твоем мертвом теле.

Понти решилась в один миг. Женщина в доспехе не побежит быстрее нее. А Бенжер ближе. Она метнулась, и в тот же миг ее охватили сомнения. "Он же с Мокра, проклятие!" Впрочем, было уже поздно. Она на месте. Сделала два выпада, один нож в шею, второй на уровне печени.