Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости - Сьюлетт Дрейфус

Возможно, самым важным вопросом был следующий: можно ли вести речь о «получении доступа» к данным, содержащимся в компьютере, если кто-то способен увидеть эти данные, но фактически их не видит или ему не удается их увидеть?

Классический пример этого состоит в отягчающей версии компьютерного преступления: доступ к коммерческой информации. Если, например, Mendax вошел в компьютер NorTel, в котором хранится чрезвычайно важная коммерческая информация, но на самом деле не прочитал ни одного файла, его обвинят в «получении доступа» или в «получении доступа к коммерческой информации»?

Главный судья Окружного суда согласился с заявлением по делу и направил его на рассмотрение полным составом Верховного суда. Юристы обеих сторон участвовали в деле наряду с судьями Фрэнком Винсентом [Frank Vincent], Кеннетом Хэйном [Kenneth Hayne] и Джоном Колдри [John Coldrey].

30 сентября 1996 года Mendax приехал в Верховный суд, где уже собрались все юристы – кроме его барристера. Пол Голбалли без конца посматривал на часы, в то время как юристы обвинения раскладывали горы бумаг – плоды месяцев подготовки. Голбалли нетерпеливо мерил шагами роскошный ковер в вестибюле Верховного суда. Барристера все не было.

Барристер Mendax’a без устали работал над его делом так, словно это было дело на миллион долларов. Тщательно изучив судебные прецеденты не только Австралии, Великобритании и США, но и всех стран западной демократии, он приобрел значительную компетентность в области законов по компьютерным преступлениям. В итоге он пришел к такой степени понимания юридических, философских и лингвистических аспектов проблемы, какой иные юристы добиваются всю свою карьеру.

Но где же он? Голбалли уже в пятый раз за последние пять минут звонил по мобильному телефону в свой офис. И новости, которые он услышал, были неутешительными. Ему сообщили, что его помощник заработал истощение на нервной почве. Он не сможет присутствовать на суде.

Голбалли почувствовал, что седеет.

Когда судебное заседание было открыто, Голбалли пришлось встать и объяснить трем самым главным судьям Австралии, почему защита просит двухдневной отсрочки. Джефф Четтл, будучи абсолютным профессионалом, поддержал ходатайство. Хотя эта просьба была не из легких. Время Верховного суда – это крайне ценная и дефицитная вещь. К счастью, перенос дела был одобрен.

Голбалли получил ровно два дня, чтобы найти помощника, который был бы достаточно хорош, настолько свободен и сообразителен, чтобы усвоить огромное количество технической информации в короткое время. Он нашел Эндрю Тинни [Andrew Tinney].

Тинни работал круглосуточно, и к среде 2 октября он был готов. В очередной раз все юристы и хакер собрались в суде.

Но на этот раз дело не заладилось по вине судей. Они велели обеим сторонам провести целый час или около того, объясняя, почему вообще Верховный суд должен выносить заключение по этому делу. Юристы с удивлением переглядывались. Да о чем это они толкуют?

Выслушав короткие аргументы обеих сторон, судьи удалились для вынесения вердикта. Когда они вернулись, судья Хейн зачитал детальное постановление, в котором речь, в сущности, шла о том, что судьи отказываются слушать дело.

По мере того, как судья говорил, становилось ясно, что судьи Верховного суда отказываются рассматривать не только это дело: они не будут рассматривать никаких уголовных дел и в будущем. Ни о компьютерных преступлениях. Ни об убийствах. Ни о мошенничествах. Ни о чем. Они направили послание судьям Окружного суда: не посылайте нам никаких дел, за исключением особых обстоятельств.

Джефф Четтл тяжело опустился на стул, закрыв лицо руками. Пол Голбалли выглядел ошеломленным. Эндрю Тинни готов был прыгнуть со своего стула с криком: «Я угробил два дня на это дело! Вы должны рассмотреть его!» Даже спокойная, невозмутимая и непрошибаемая дама из офиса Генерального прокурора Лесли Тейлор [Lesley Taylor], сменившая на этом посту Андреа Павлека, казалась изумленной.

Это решение имело огромные последствия. Судьям из более низких судебных инстанций навсегда запретили направлять дела в Верховный суд для прояснения точки зрения закона. Mendax вошел в историю судопроизводства, но не так, как он ожидал.

Дело Mendax’a вернулось в Окружной суд.

Он надеялся довести дело до суда в его прежнем виде, но бюджет Legal Aid сильно урезали как раз в это время, и он знал, что у него мало шансов получить достаточно средств, чтобы иметь возможность оспорить обвинения. Это сокращение бюджетных ассигнований заставляло бедных объявлять о своей виновности, оставляя правосудие только для богатых. Хуже того, он чувствовал, что если он признает свою вину, это будет несправедливостью не только в отношении его собственного дела, но и по отношению ко всем будущим хакерским делам. При отсутствии ясности в толковании закона, – которую отказались предоставить судьи, – или решения судей по ключевому вопросу, как в деле Wandii, Mendax считал, что хакерам не стоит рассчитывать на справедливость ни со стороны полиции, ни со стороны судов.

5 декабря 1996 года Mendax признал свою вину по оставшимся шести пунктам. Ему предстояло быть осужденным по всем обвинениям.

В суде в этот день было спокойно. Джефф Четтл отсутствовал. Вместо него дело обвинения вела невозмутимая Лесли Тэйлор. Пол Голбалли выступал за самого Mendax’a. В первых рядах мест для публики сидел Кен Дэй с непроницаемым лицом. Он выглядел немного уставшим. Electron осторожно проскользнул в задние ряды и сдержанно улыбнулся Mendax’y.

Волосы Mendax’a были убраны назад в свободный хвост. Он моргал и хлопал глазами какое-то время, словно внезапно вышел из темноты в ярко освещенный с белыми стенами зал суда.

В кресле восседал судья Росс собственной персоной – краснолицый мужчина в годах с выдающейся нижней челюстью и кустистыми седыми бровями. Сначала он с неохотой взялся за это дело. По его мнению, его должен был рассматривать один из прежних судей – судья Кимм или судья Льюис. До того, как он вошел в зал суда в то утро, он даже не был знаком с их вердиктами.

Лесли Тэйлор резюмировала наказания, определенные для двух других хакеров. Но, казалось, что судья вовсе не пришел от них в восторг. В конце концов он объявил, что рассмотрит дело. «Двое судей решили эту проблему, так почему же третий не сможет? Он сделает это как следует».

Голбалли согласился. Но по мере развития процесса его все больше охватывала тревога: дела шли не так, как он ожидал. Судья Росс ясно дал понять, что лично он отправил бы подсудимого за решетку, хотя бы и условно. Единственное, что могло спасти Mendax’a от тюрьмы, заключалось в принципе равного приговора. Prime Suspect и Trax совершили подобные преступления, поэтому и Mendax’y должны были вынести подобный же приговор.

Росс «выказал некоторое удивление» по поводу позиции судьи Льюиса в вердикте по делу Prime Suspect’a. Насчет принципа равенства он сказал Лесли Тейлор, что порой его «возмущают наказания, наложенные некоторыми судьями». Он спросил ее о возможности не соблюдать правило равенства приговора.

Он сказал суду, что не стал читать распечатки прослушивания телефонных разговоров в материалах дела. В действительности он прочитал только краткое изложение дела. Когда Тейлор упомянула International Subversive, он спросил у нее, что это такое.

Затем он спросил, как пишется слово phreak.

В этот же день, когда судья Росс ознакомился с постановлениями других судей, он вынес по делу Mendax’a вердикт, подобный вердикту Prime Suspect’a, – приговор по всем пунктам, возмещение убытков в $2100 Австралийскому национальному университету и залог в обеспечение хорошего поведения в течение трех лет.

Но были два отличия. И Prime Suspect, и Trax получили по $500 в качестве залога за хорошее поведение; Mendax’y же судья Росс назначил $5000. Кроме того, судья Льюис дал Prime Suspect’y год, чтобы возместить его долю ущерба в $2100. Судья Росс постановил, что Mendax должен заплатить в течение трех месяцев.

Судья Росс сказал Mendax’y:

– Я повторяю то, что говорил раньше. Я думаю, что изначально эти преступления заслуживали тюремного срока, но смягчающие обстоятельства превратили его в условный. Приговор вашим подельникам все же вынудил меня немного изменить эту точку зрения.

Он сказал, что убежден в том, что «высокообразованные личности не должны вести себя подобно вам, но я подозреваю, что только высокообразованные личности могут совершать то, что совершили вы».

Термин «зависимость» ни разу не появился в стенограмме слушания.

10

Аутсайдер Anthrax

В висок нам тычут дулом, под ребра нож суют,

Но не загнать нас в угол.

Anthrax не любил работать в команде. Он всегда считал, что другие и есть самое слабое звено в цепи.