Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь (СИ) - Казаков Антон

Жаркий белый огонёк в груди Дениса тем временем перестал мигать.

Маг встал и сделал шаг к Сайе. В её полных смятения глазах он увидел такую скребущую душевную пустоту, что едва не отшатнулся. Никогда, возможно, в истории Вселенной ни у кого в одно мгновение не забирали так много, как только что у этой тонкой светловолосой женщины. И образовавшаяся у неё внутри пустота, разрывая в клочья, втягивала в себя то, что осталось. Ничего не значащую оболочку. Бессмысленную историю о человеческой девочке-маге, которая захотела свободы, но упустила её из собственных рук…

Сайя пошатнулась, вновь подняла взгляд на Дениса — и вдруг закричала и бросилась на него с голыми руками. Тот отчего-то даже не посмел отбросить её даже простейшим магическим ударом. Быть может от невесть откуда взявшегося чувства вины за то отобранное, что он сам единожды терял? Маг ведь точно знал, что не пожелает это пережить и врагу…

Мешкая, он просто неуклюже встал в стойку, которую видел в записях рукопашных боёв инертов Земли, и приготовился.

В три прыжка худая, преисполненная исступлённой ярости Сайя подскочила к Денису и прыгнула на него, целясь в горло тонкими пальцами.

Но в этот момент где-то в воздухе над кратером громыхнуло — и их обоих накрыло волной непреодолимой дурноты от присутствия чьей-то силы.

Светловолосая повалилась на мага, остатками воли всё ещё пытаясь заставить руки сжать его шею — но безуспешно. Она просто придавила Дениса к земле собой и обессилела. Магиню вырвало на него жидким и кислым, и она свалилась без чувств.

Сам Денис тоже едва держался в сознании. Он был готов поклясться, что эта волна магического присутствия — ещё сильнее предыдущей. И когда маг сумел поднять глаза к небу и сфокусироваться, он понял, почему.

Высоко над ним горели разноцветные сгустки энергии. Смотрители. Но теперь их было четверо.

Один из них, зелёный, потерял форму и потускнел. Ещё один, лунного цвета, темнел несколькими пятнами на ровном, светящемся теле. И лишь два выглядели неповреждёнными — синий, светившийся так же ярко, как и в самом начале, и алый, сиявший ещё ослепительнее.

Вдруг от алого сгустка во все стороны брызнула сеть чёрных линий, словно тонко сотканных из густого дыма. Сеть мгновенно расширилась, закрыла собой небо, налилась цветом — и стало совершенно темно.

* * *

— Ты вынудил меня, Древний, — раскатистый мужской голос был полон сдерживаемого гнева. — Купол Безмолвия, потраченный на одного из нас! Когда мы утратили возможность диалога другим способом, скажи мне?! Сама вечность не помнит такого! Для чего всё это? Что ты о себе возомнил? Ты — не Творец! Решать — не тебе…

— Не тебе, Древний! — зло вторил мужскому такой же раскатистый женский голос. — Что тебе этот мир? Его выбрали справедливой случайностью. Как и должно, среди неразвитых.

— Если бы даже он не выдержал, мы бы сделали дюжину новых! — третий, менее зычный и даже немного скрипучий голос был ближе всего к потере самообладания. — У нас есть Лекала! Есть энергия! Зачем?!..

— Лекала… — перебил четвёртый голос, сильный и спокойный, словно усмехаясь. — Никто из вас не знает, как они работают, — он сделал паузу, тяжело вздохнув. — Для чего… Я мог бы объяснить. Но я знаю всё, что вы могли бы сказать в ответ. И не вижу в этом смысла.

Этот голос звучал знакомо… Кто же это… Нет, не может быть!

Денис вдруг понял, что не чувствует тела, но сознаёт себя. Картинке в глазах словно вмиг навели резкость — он увидел, что висит в чёрной как смоль пустоте, посреди которой были ещё четверо.

Слева от него оказалась высокая женщина с золотой косой и изумрудными глазами. Её крупная, крепкая фигура тускло светилась на чёрном фоне, время от времени подёргиваясь помехами и заметно просвечивая насквозь.

Рядом с ней на чернильной пустоте стоял громадный, на голову выше женщины, широкоплечий мужчина, одетый в просторную тунику с резным узором, составленным из диковинных символов. Он был до того огромен, что высился над всеми горой. А его глаза без зрачков ярко светились алым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По его левую руку стоял тоже высокий, но ссутуленный, одетый в белый балахон старик с глазами лунного цвета. Его силуэт был нечёток и слегка расплывался, будто в тумане.

Ну а последним участником разговора был никто иной, как Бури.

— Ты же знаешь, что твой мятеж бессмысленен, Древний, — пророкотал алоглазый исполин. — Ты один, против всех. Против Дюжины, против всех до единого Хранителей. Тебе же не выстоять даже против нас троих.

Бури едва заметно улыбнулся и посмотрел на сопровождающих алоглазого. Те непроизвольно дёрнулись под его взглядом.

— В этом проблема Дюжины Лидеров, Тавалу, — ответил он. — Переоценка своих возможностей. Как и рамок дозволенного.

Глаза исполина в тунике полыхнули. Денису показалось, что он услышал скрип зубов.

— Ты дерзок под Куполом Безмолвия, Древний, — прогудел алоглазый Тавалу вкрадчиво. — Здесь — место переговоров. Все знают, что ты — мастер слова. Но хватит ли у тебя силы сохранить дерзость вне его? Или ты думаешь, твой никайя поможет тебе? — он кивнул на Дениса.

— Никайя уже помог, — пожал плечами Бури. — Контракт разорван.

— Чего мы ждём, Тавалу? — вдруг спросила женщина, вновь покрывшись рябью. — Я же говорила тебе. Древний принял решение.

— Да, Алый Лидер, Бави права, мы теряем такты, — поддакнул сутулый старик, сверля Бури взглядом. — Пора проверить Руну в действии, — он расплылся в злорадной ухмылке.

Бури приподнял бровь. Слов о Руне он явно не ожидал.

— Слышишь, о чём меня просит старый Меноши? — исполин Тавалу медленно кивнул в сторону старика. — Я не знал, чем закончится этот разговор. Поэтому взял с собой одну из Рун Смерти. Ты — Древний, ты видел самого Творца. Тебе лучше знать, что она может. И сейчас ты вынуждаешь меня её применить. Ради чего, Бури? Отступи. У меня есть и Руна Бессилия. Сдайся, подчинись — и мы продержим тебя под её действием лишь пока не закончим.

Голубоглазый великан, который всё же был на полголовы ниже Тавалу, усмехнулся.

— Безграничность твоего милосердия может соперничать лишь с его же лицемерностью, Тавалу, — он наклонил голову. — Стоит мне попасть под действие Руны Бессилия — и я не стану ждать, пока вы закончите. Я уйду сам. А потому предпочту проверить на себе твою Руну Смерти. Что-то я и сам запамятовал, должна ли она сработать так, как ты хочешь…

Он только что не подмигнул алоглазому, отчего тот в гневе сжал свои гигантские кулаки и внезапно обратил яркий свет алых глаз к Денису.

— Никайя, твой вамийя сошёл с ума. Он нарушил правила. И мне придётся его остановить. Как и тебя. У меня есть две Руны. И тебе достаётся Руна Бессилия. Если ты ещё не умрёшь к тому моменту, как угроза от тебя уже не будет иметь значения, твоя Сила вернётся.

Денис кивнул как заворожённый.

Всё это, вся колоссальная череда недавних событий, забросивших его сюда, в компанию Смотрителей, с такой лёгкостью рассуждающих о конце его Вселенной, снова начинала выглядеть просто бредом сумасшедшего. Это было бы самым простым и понятным объяснением, ведь верно? Он повернулся к Бури, ища поддержки, словно умоляя его сказать голосом полицейского Восточной Московской: «Проснитесь, господин Шевелев. Вы уснули в собственной блевоте и не закрыли дверь в ваш блок». А потом Денис бы разлепил глаза и понял, что всё ещё лежит в вонючей луже без единой капли силы, а до окончания блокировки от Гильдии ещё много часов…

Но демиург молчал. Он лишь коротко скосил на мага взгляд и снова вперил его в алоглазого. Как ни больно признать, похоже, что всё происходящее было просто такой ужасной явью…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне жаль, Древний, — если сожаление и звучало в голосе исполина Тавалу, то лишь формально необходимое. — Мне жаль, что ты должен уйти так, раньше твоего Решения. Это — потеря для всех Хранителей.

В один момент чернота вокруг взорвалась шумом реального мира, а Дениса снова накрыло выворачивающей наизнанку тошнотой. К тому же его вдруг бросило в жар… Стоп. Это горит его кожа!