Золото Каралона - Александр Цуканов

– Исходный материал по ЗИФу ты получил. Коледанов пересказал ситуацию с ЗИФ и главным инженером Дмитриенко?

– Да я подробно ознакомился. И о погибшем там нашем сотруднике знаю…

– Вот и хорошо. Мурсаков – наш косяк… Пока не выявлю гада, не успокоюсь. Теперь стало больше косвенных, Дмитриенко попал в подозреваемые, но прямых улик найти не удалось.

– Я копну под него. Не впервой.

– Схема такая. Осмотришься в артели. Не торопись. Исподволь, как работник шлихоприемной кассы, предложишь Дмитриенко покупать концентрат. Если согласится, то нужно суметь это зафиксировать с помощью технических средств.

– Кто мне передаст золото, товарищ подполковник?

– Председатель артели поможет. Двести-триста граммов для первого раза будет достаточно. Главное, торгуйся, держи цену.

Смирнов поддакивал, но думал что-то свое, потаенное, что хотелось бы разгадать Ахметшахову. У старшего лейтенанта хороший послужной список, участие в операции по пресечению контрабанды в порту, отличная стрелковая подготовка, но этого мало в такой многоходовой операции. Выстроенная схема требовала от сотрудника не только смелости, но еще и экспромта, хитрости. Особенно, если удастся выйти на ингуша Озоева.

– Как супруга восприняла новость о командировке?

– Да нормально. – Смирнов усмехнулся. Он до полночи уговаривал ее потерпеть месяц-другой, нажимая на то, что получит аванс и командировочные, на них можно купить большой телевизор и что-то по мелочи в дом. – Мне бы справочку на бывшего председателя артели. Я же прохожу по легенде, как его дальний родственник.

– Верно мыслишь. Документы на Цукана я тебе приготовил. Скажу, что он далеко не Дед Мороз. Юнгой войну зацепил, награжден медалью, потом по дурости попал в лагерь на Колыму. Вкалывал в шахтах, на приисках. Был правой рукой в широко известной артели Бурханова в Якутии. Пытался даже перепродать золотой самородок. Но если дал слово – сдержит непременно. Председателем артели стал его сын, бывший журналист, в криминале не замешан. Отец и его, и всех старателей держит в узде. Знаю, что Малявин пытался наладить контакт с группировкой Кнехта через школьного приятеля Шулякова. Это бывший боксер по кличке Чемпион.

– Видимо, искал поддержки, защиты?

– Да, Смирнов, к сожалению, теперь так… Пока же, ближайшие три дня, поработаешь на аффинажном заводе вместе с налоговым инспектором. Познакомишься с процессом обогащения золотоносных концентратов, чтобы не выглядеть полным профаном. Посмотришь, как шлих превращают в слитки высшей пробы. С людьми пообщаешься.

– А какая задача?

– Обычная: поищешь людей, склонных к сотрудничеству. Вот фамилии кандидатов. Их трое, особенно интересен Бутраков, недавно осужденный условно за мелкое хулиганство. С него и начнешь.

Старший лейтенант Смирнов забрал документы и вышел из кабинета заместителя начальника управления в приподнятом настроении. Тема с золотом его взбудоражила. При удачном раскладе можно получить поощрение и, кроме того, зацепить маленькую золотую рыбку. Жена третий год сидит дома с малышом, зарплаты едва хватает. А уж стол хороший накрыть, когда приходят друзья – извините… Приятель из оперативного отдела это заметил, подколол.

– Тоскливо, Вадик, пустые щи хлебать? Прикорм есть небольшой. Директор приватизировал магаданский учебный комбинат с большущими нарушениями. И это понимает, и готов платить. Надавим?..

Смирнов вежливо отказался. Если рисковать, то по-крупному, – так решил для себя. В конторе сквозняков хватает, если сразу не уволят, так могут вывести за штат или задвинут на самый низ, как иной раз шутили сотрудники – «в архиве папки перебирать».

Глава 29. Леха Кнехт

Хабаровск

Джип стоит перед переездом. В салоне охранник Филин, Шуляков и Кнехт. Водитель запрыгивает в салон.

– Да хрен их знает. Маневровый работает… простоим в этой Хабаре. Что за название Хабаровск, не знаешь, Сашок?

– Землепроходец на коче по Амуру спустился, маньчжуров побил. Кличка у него была – Хабар, барыш, удача по-современному.

– Наш человек, бродяга…

Филин держится ладонями за спинку переднего сиденья. Шуляков разглядывает наколки.

– Хошь, мы и тебе такие сварганим.

– Мне в техникуме пацаны предлагали. Я им говорю: это на скот тавро ставят, чтоб пастух мог найти…

– Кнехт, ты слышишь, что этот босяк гонит?

Кнехт разворачивается на переднем сиденье.

– Я по молодости с красивой бабой познакомился. Ресторан, цветочки, а в кровать никак. Неделю обхаживал. А потом шторм девять баллов… И так я к ней воспылал, что искры из глаз. Утром на кухне водички попил, возвращаюсь – голый торс, тапочки. Она на кровати сидит. Глянула на меня и давай реветь… «Уходи!» Я и так, и этак, веду разговор ласковый. Добился расположения. Утерлась она и отвечает:

– Такой же вот расписной, с куполами на груди, моего брата убил.

И опять в слезы.

– Ну и дура!

– Эх, это мы, Филин, дураками были по молодости… Юрист наш визу оформляет, говорит, в Америку могут не пустить из-за наколок.

– Не пойму, сдалась тебе эта Америка?

– Америка – это серьезно. Хватит трояки из карманов тырить. Фирма «Гольденберг» в Сан-Франциско нашим месторождением заинтересовалась. Доллары готовы вложить. Шуля хитрое название придумал. Как там?

– «Чукотский Клондайк». Америкосам все нравится, особенно содержание золота в руде. Только законы российские пугают…

Кнехт смотрит на часы.

– Всё, опаздывать нельзя. Идем пешком. Водила, догонишь, если откроют переезд.

Они идут гуськом по обочине, расшлепывая грязь. Шуляков впереди, Филин замыкающим. Слева-справа типовые пятиэтажки, впереди ажурные фермы строящегося моста через Амур. Идут к ресторану «Белые волны».

Владивостокский «король» Джем ведет «толковище».

– Кнехт, ты хотел речь держать…

Все удивленно смотрят на Кнехта. А он медлит.

– Я уже говорил – времена меняются. Пора выползать из подполья. Пора смело вкручивать наше бабло в коммерцию. Так поступают на Западе. В Америке многие начинали с контрабанды водкой, теперь крупные банки крышуют…

– Что за ботва?

– Гича, помолчи. У тебя только сиськи-письки на уме.

– Мы на Колыме начали заход на золото. Но лезут, как тараканы, ингуши, москвичи. Просекли. Используют прорехи в законах. Из-под носа уводят барыши. Предлагаю вложиться в разработку месторождения Кобервейм.

– А че, дело говорит Кнехт.

– Да на хрен нам это сдалось!

Джем поднялся, остановил спор смотрящего по Уссурийску и вора Витима.

– Нет, Кнехт. Общаком рисковать нельзя.

– Вся наша жизнь на риске. А если я через год вполовину увеличу доход?

– Ты серьезно? Ты понимаешь, что сказал?

Старый благовещенский вор Витим говорит убедительно:

– Я работал на золоте. Тут большие риски. Десятки артелей в Приамурье сдулись, прогорели. Подняли несколько пудов и встали, дальше пустая порода. А жрать нужно каждый день, бензин дорожает, менты борзеют.

– Спасибо, Витим. Ты не въехал. Это рудное золото, геологами доказаны официально огромные запасы. Тут другой расклад.

– Кнехт не сявка, законы знает. Если уверен, пусть банкует, но только половиной общака.