50 знаменитых любовников - Елена Васильева

Вторую мировую войну Пикассо вместе с Дорой пережил в Париже. В период оккупации немцы его не трогали, хотя одной репутации как «революционера в искусстве» было достаточно, чтобы расправиться с ним. Но завоеватели не предпринимали против него никаких мер, что, очевидно, объяснялось их опасением подвергнуться критике со стороны Америки и французской интеллигенции, которую нацисты в тот момент пытались привлечь на свою сторону. Пикассо, в отличие от некоторых других деятелей культуры, отказывался от всех сделанных ему предложений, будь то поездка в Германию, дополнительный паек или лишняя поставка угля для камина. В ответ на последнее предложение он гордо ответил: «Испанцу никогда не бывает холодно».

Пикассо даже не вывел из себя обыск, учиненный у него на квартире агентами гестапо, во время которого художник в ответ на вопрос нацистского офицера произнес фразу, ставшую знаменитой. Увидев фотографию «Герники», офицер спросил: «Это ваша работа?» — на что Пикассо ответил: «Нет, ваша».

В августе 1945 г. художник на короткое время уехал из Парижа. После шестилетнего перерыва он вернулся к берегам Средиземного моря. Здесь в небольшой деревушке Манебр он приобрел старинный дом, построенный прямо на крепостном валу. Этот дом он преподнес в качестве прощального подарка Доре Маар. Дора, к этому времени перенесшая серьезную болезнь, была счастлива, оказавшись в этом живописном месте. Здесь же она обрела позже и вечный покой.

Пикассо было уже за шестьдесят, но он, как и прежде, проявлял чудеса работоспособности и пылкость в любви. Новая пассия — Франсуаза Жило — была моложе его почти на сорок лет. Ее молодость, жизнерадостность, блеск карих глаз, ум создавали одновременно образ идиллический и земной. К тому же она серьезно увлекалась живописью и сама неплохо рисовала. Осенью 1946 г., когда Пикассо в очередной раз отправился на побережье Средиземного моря, он взял ее с собой. Художник вновь почувствовал себя счастливым, причем присутствие Франсуазы играло в этом не последнюю роль.

В 1947 г. Франсуаза родила сына Клода. Через два года на свет появилась дочь. Как уже говорилось, Пикассо очень любил голубей, потому и назвал новорожденную Палома, что по-испански означает голубь. В то время он с Франсуазой и детьми жил на вилле «Ла Галуаз», расположенной в живописном месте близ небольшого городка Валлориса. Все друзья знали, что в определенные часы Пикассо со всеми домочадцами можно найти на пляже, и потому к обеду на берегу собиралась большая компания, которая затем направлялась в расположенный тут же на берегу ресторанчик. В эти годы художник создал много картин и рисунков, на которых его дети, одетые в яркие одежды, увлечены игрой, беззаботны и веселы.

И все же, несмотря на то что Франсуаза была, по сути, в те годы единственной женщиной, с которой Пикассо имел любовную связь, из его жизни не ушли ни Ольга, ни Мария-Тереза, ни Дора Маар. Он переписывался со своей бывшей женой и любовницами, часто бывал у них в гостях, приглашал к себе на обеды. Правда, при этом настаивал, чтобы во время их визитов с ним рядом всегда находилась Франсуаза.

Со стороны казалось, что это был благополучный союз. Свидетельством любви Пикассо к Франсуазе являлись его многочисленные полотна, в которых он отразил ее красоту.

Оба они очень любили своих детей. Как художникам, их работа приносила им удовлетворение, хотя рядом с Пикассо талант Франсуазы, конечно, терял блеск. Но тем не менее со временем их отношения становились все более натянутыми. Наконец, в конце лета 1953 г. Франсуаза вернулась в Париж с детьми, оставив Пабло одного в Валлорисе. Ее фраза о том, что она не желает проводить остаток жизни с историческим памятником, получила широкую огласку и больно отозвалась в душе Пикассо. На что, возможно, с не совсем оправданным гневом он заявил: «Ничто не похоже так на пуделя, как другой пудель. То же самое можно сказать о женщинах». И это притом, что разрыв с Франсуазой он переживал очень тяжело.

Впоследствии, а точнее, осенью 1964 г., обиженная Фрасуаза Жило опубликовала в Нью-Йорке написанную совместно с американским журналистом Карлтоном Лейком книгу «Жизнь с Пикассо». В ней она описывала период своей жизни с 1943 г., с момента встречи с художником, до 1953 г., когда между ними произошел разрыв. В этой книге ее бывший возлюбленный предстал в весьма неприглядном виде. Взбешенный и возмущенный Пикассо пытался через суд предотвратить выход этой книги, но проиграл процесс. Ее публикация имела серьезные последствия: отношения между Клодом, Паломой и отцом обострились, вплоть до полного их отчуждения. На разрыв всех родственных отношений повлиял и судебный иск, поданный Клодом в 1969 г. против отца, очевидно, с целью получить право на часть его наследства.

В том же несчастливом для Пикассо 1953 г. умерла Ольга. В последние годы жизни она жила в Каннах и часто жаловалась на здоровье. По словам ее подруги Алисы Токлас, навещавшей Ольгу в больнице, та тепло отзывалась о Пикассо и их сыне. Еще до смерти жены Пикассо стал дедом. Пауло в честь отца назвал сына Пабло.

Спасением от одиночества и разочарований для Пикассо стала 27-летняя Жаклин Рок, молодая и красивая женщина, с которой он случайно познакомился в местной лавке. Ко времени их знакомства Жаклин пережила несчастливый брак и одна воспитывала дочь Кэти.

Когда в газетах 14 марта 1961 г. было опубликовано сообщение о предстоящем бракосочетании Пабло Пикассо и Жаклин Рок, большинство его друзей не поверили сообщению, посчитав его мистификацией. Но 24 марта в мэрии Валлориса действительно состоялась регистрация брака, прошедшая без пышной официальной церемонии. В течение десяти дней никто, кроме мэра и двух свидетелей, ничего не знал об этом важном событии в жизни 80-летнего художника.

Нет никаких оснований сомневаться в бескорыстной любви Жаклин, буквально боготворившей Пикассо. Она неукоснительно выполняла обязанности секретаря, постоянно следила за его питанием, поддерживала порядок в доме, проявляла внимание к малейшим деталям быта. Жаклин смогла создать Пикассо такие условия, при которых он мог полностью отдаваться творчеству, не отвлекаясь на бытовые мелочи. В одном из интервью она говорила, что Пикассо был для нее всем — великим художником, чуть ли божеством, и в то же время ребенком: «Он без меня не мог обходиться и секунды, постоянно спрашивая: „Ты здесь, Жаклин?“ И повторял эти слова так часто, что наш попугай выучил их, и я уже не знала, кто меня зовет — попугай или Пабло?»

Конечно же, такая подвижническая преданность художнику обрекала Жаклин на затворничество. Ей, как никакой другой женщине, удавалось смягчить неожиданные смены настроения капризного Пикассо, его взгляды на окружающих. Со временем Жаклин стала не только полноправной хозяйкой дома Нотр-Да-де-Ви, в котором художник жил до самой смерти, но и оказывала решающее влияние на жизнь самого Пикассо, оставаясь в то же время источником его вдохновения.