Хранитель очарованных комнат - Чарли Хольмберг

Между его бровями пролегли складки, но он снял туфли и выполз в коридор в абсолютной тишине, закрывая свет фонаря собственным телом. Хюльда не должна бы была удивляться его собранности – все это было совсем как в его романе. А вот увидят ли они хороший конец – еще неизвестно.

Прикусив щеку изнутри, она обхватила себя руками, чтобы страх не расползался, и пошла за ним.

Когда они приблизились к концу прохода, показался тот же свет, что Хюльда видела ранее. Ее сердце колотилось где-то в затылке, предупреждая ее. Если ей придется сражаться с Хогвудом… кому-то из них – с Хогвудом… они проиграют.

Вернув ей фонарь, Мерритт сунул голову в смежную комнату. Задержав дыхание, Хюльда заглянула туда из-под его руки.

Помещение было относительно большим, где-то в полтора раза больше гостиной в Уимбрел Хаусе. Стены покрывали полки, занятые веревками, цепями, разнообразными микстурами, зельями и бинтами. В углу стояли две бочки, рядом с железной решеткой, которая…

О боже. Желудок Хюльды сжался. За ней находились скукоженные, преображенные жертвы… но ей не пришлось долго их разглядывать, потому что ее взгляд упал на прямую скамью в центре комнаты. Темный терьер, пристегнутый к ней ремнями, тихо содрогался, пока мистер Хогвуд вдавливал в него обе ладони, запуская те медленные чары, которые высосут у зверя – у Оуэйна – всю его силу и превратят его в одну из сморщенных кукол, которые снились Хюльде в кошмарах вот уже одиннадцать лет.

Но мистер Хогвуд их еще не заметил.

Хюльда схватила Мерритта за локоть – какой у них план? – но Мерритт не двинулся с места. Он стоял, неподатливый, как гранит, глядя не на мистера Хогвуда или Оуэйна, а на сморщенных монстров за железной решеткой.

И дрожал.

* * *

Стоны. Вопли. Крики.

Они пробрались Мерритту в голову, как легкий зимний ветер. Страдание ощущалось таким далеким, но вездесущим, и исходило из того угла, где на полках за решеткой лежали комки, похожие на старые, иссушенные кактусы. Господь, смилуйся, они что, еще живы? Живы и страдают, молят о смерти…

Оуэйн заскулил.

Магия резко оборвалась, оставив Мерритта в блаженной тишине. Он заморгал, пытаясь заново сориентироваться…

Позади них с Хюльдой вспыхнула огненная стена.

Сайлас Хогвуд оторвался от плетения своих мрачных чар. Он смотрел на Мерритта и Хюльду темными, яростными глазами. Он протянул к ним руку. Кончики пальцев на ней были… покрыты инеем? Оуэйн заскулил, но наклонил голову, чтобы посмотреть. Он все еще был в порядке. Он все еще был жив.

Но у Мерритта было ощущение, что вот им с Хюльдой недолго осталось.

– Думаете, сможете мне помешать? – Темный взгляд Сайласа перетек с Мерритта на Хюльду. Огонь за их спинами разгорелся жарче, заставляя глубже пройти в омерзительную лабораторию. – Никто не будет иметь надо мной власти. Ни семья, ни БИХОК, ни даже Королевская лига.

Он оглядел Хюльду снизу вверх, фыркнув, затем выбросил перед собой руку, швыряя ее через комнату. Мерритт метнулся вперед, но недостаточно быстро, чтобы поймать ее. Хюльда врезалась в полки напротив видоизмененных кукол, отломав одну доску и сшибив полдесятка бутылок, которые разбились, ударившись о каменный пол. Мерритт упал на колени рядом с ней, поднимая ее. Его пальцы окрасились кровью из мелких порезов.

В нем боролись злоба и страх.

– Нам не нужна власть над тобой, – выплюнул он. – Мы вообще не хотим иметь с тобой дела. Просто отпусти нас.

Губы Сайласа растянулись в нехорошей улыбке, разошлись, выпуская смешок.

– Отпустить? Нет. В хаократии есть такие прекрасные чары, и я очень давно о них мечтал. Именно то, что может сделать меня воистину неприкосновенным. – Уголки его губ приподнялись. – Даже для королевской семьи. А в вас двоих их очень много.

Мерритт побледнел. Двоих? В Оуэйне и… в нем? Хаократия?

– Да ты с ума сошел. – Он все еще не мог поверить, что в нем вообще есть магия, пусть даже видел и слышал тому доказательства. Но хаократия?

Хюльда сумела сесть. Ее глаза метнулись к куклам.

Взгляд Мерритта проследил за ней. Но не задержался. Куклы. Они были важны. Разве Хюльда не говорила, что Сайлас получал магию от людей, с которыми делал это? Значит, если они смогут их уничтожить…

Хюльда поднялась на ноги; Мерритт встал рядом с ней. Оуэйн завертелся, его путы понемногу превращались в стеклянные шарики… вялое заклятье хаократии, чтобы освободиться. Мерритт старательно удерживал взгляд на Сайласе, чтобы не выдать собаку.

– Мистер Хогвуд, пожалуйста, – умоляла Хюльда. – Я знаю, вы можете быть разумным. Позвольте заключить с вами сделку, как Мира…

– Не истери. – Он резко выбросил в ее сторону пальцы.

Хюльда попятилась, врезалась в Мерритта, затем согнулась пополам, дрожа. Ее кожа под его рукой стала прохладной и влажной.

– Хюльда!

Что это? Еще какие-то чары? Истерия?

Мерритт схватил ее за плечи, пытаясь вывести из этого состояния…

Стук шариков по полу раздался за секунду до того, как воздух разорвал яростный рык. Оуэйн освободился, побежал к Сайласу и прыгнул, впиваясь зубами в его предплечье. Хюльда ахнула, когда Сайлас оторвал Оуэйна от земли и махнул рукой в сторону, отбрасывая пса к огню.

– Нет! – Мерритт потянулся за животным.

Оуэйн врезался в невидимую стену, возникшую перед пламенем. Он взвизгнул и упал на каменный пол.

Мерритт позволил себе полсекунды подивиться тому щиту, который сумел выставить. Затем он развернулся и сам бросился на англичанина.

* * *

Все еще дрожа от чар страха, Хюльда снова метнулась к куклам, подхватив по пути осколок стекла. Мерритт вскрикнул. Хюльда поморщилась. Продолжила бежать. Врезалась в решетку.

И ткнула осколком в самую середину ближайшей к ней куклы.

Хогвуд взревел и выгнулся, как оживающая горгулья, сбрасывая Мерритта со спины. Огонь погас, но она не знала наверняка, потерял ли он контроль над заклинанием или утратил чары навсегда, потому что она проткнула ту куклу, что давала ему эти силы.

Подняв руку, она пронзила следующую куклу…

Невидимая сила врезалась в нее, вдавливая в стену, выбивая разом и воздух из легких, и осколок из руки. Двигаясь медленно из-за отдачи от кинетических чар, Хогвуд ссутулился, вновь развернулся к Мерритту и оторвал его от земли той же магией, толкая его к деревянной доске с прибитыми к ней кожаными ремнями. Когда его лопатки ударились о нее, Мерритт сказал:

– Я их слышу.

Хогвуд замешкался.

– Твоих кукол, – выдохнул Мерритт, когда пальцы Хогвуда впились в его горло. – Я слышу, как они кричат.

В Хогвуда ударил камень, чуть пониже