Когда мертвые оживут - Джон Адамс

Последние слова утопают в потоке темной крови, потому что Арлин успела погрузить свои маленькие зубки в горло несчастной. И хотя добрая женщина уже вышла из расцвета лет, в ней еще сохранилась теплая, опьяняющая, приятная на вкус жизнь.

Арлин наелась досыта, и к тому времени, как она закончила, женщина выглядела как жертва автомобильной аварии, не пристегнувшаяся ремнем безопасности. Арлин развернулась и исчезла в ночи. Она не стала дожидаться, когда обглоданное тело пробудится и в свою очередь отправится утолять голод.

Заметьте: пока все это происходило, сбитая с толку бедняжка Лоррейн пряталась в кустах у школьной игровой площадки; она кричала и недоумевала, отчего, словно наяву, видит эти кошмары. Другие дети посчитали, что она свихнулась. Родители и учителя, выслушав ее рассказ о случившемся, посовещались и решили, что у девочки просто чересчур богатое воображение. Что-то вроде нарушения восприятия окружающей действительности. Они сказали, чтобы Лоррейн не позволяла дурным видениям пугать себя, что они всего лишь ее фантазия и потому не могут причинить вреда. Все это происходит у нее в голове, вот что они сказали, — и некоторым образом так оно и было. Тяжело сосредоточиться, когда у тебя в мозгу хозяйничает другая личность.

Наиболее вероятно, по моему мнению, что эту личность создали совместными усилиями все фанаты фильма, они сотворили этот черно-белый мир смерти… все эти люди, сидящие в темноте и думающие о фильме, об оживших мертвецах и, конечно, о бедной маленькой Арлин Шабовски. Энергия, являющаяся продуктом лихорадочной мозговой деятельности, и организовала этот мир. Ведь что такое реальность? Продукт массового сознания, и не более того. Результат воздействия множества разумов, вспоминающих разные захватывающие истории. Я уверен, где-то до сих пор бороздит моря и океаны Моби Дик, и дом Ашеров все падает и падает. Я не сомневаюсь, что Дороти и поныне идет по дороге из желтого кирпича, переживает новые приключения, сражается с колдуньями и летучими обезьянами и находит друзей. И я не сомневаюсь, что она по-прежнему остается маленькой девочкой — точно так же, как Арлин Шабовски по-прежнему маленькая мертвая девочка.

Но давайте вернемся к Арлин. Она идет по узкой гравийной дорожке и наконец выходит на шоссе. Вдалеке она видит приближающийся свет автомобильных фар. Вытягивает худенькие окровавленные руки и ждет. Водитель остановится. Конечно остановится. Она ведь маленькая беззащитная девочка.

Итак, она стоит и ждет. И водитель останавливается — толстый мужчина средних лет с мясистым носом и в очках в роговой оправе.

— Что случилось? Авария? — Он подбегает к Арлин и наклоняет к ней жирное лицо.

— Мамочка, помоги мне, — говорит Арлин.

— Бедное дитя, — печально шепчет толстяк. — Что за чертовщина с тобой приключилась?

Да, и он тоже решил, что перед ним стоит просто несчастная девочка. Она улыбается, тянется вперед и откусывает мужчине нос — перед такой большой и вкусной штучкой Арлин не может устоять.

Он вопит от боли, и Арлин откусывает нижнюю губу, отчего толстяк орет еще громче.

Она грызет и глодает тело мужчины до тех пор, пока он не становится слишком холодным и невкусным. Тогда она встает и бредет вдоль шоссе. И, поскольку действие всего фильма происходит ночью, она совсем не видит солнечного света. Она бредет сквозь вечную ночь, мимо полей, сельских дорог и фермерских домов и утоляет голод простодушными селянами, которые всего лишь хотят помочь бедной маленькой девочке.

А Лоррейн… она сносила все приключения Арлин и в конце концов даже привыкла к происходящему у нее в мозгу. Ведь человек может ко всему привыкнуть. Так, люди, живущие рядом с аэропортом, вскоре перестают обращать внимание на рев взлетающих и садящихся самолетов. Лоррейн выросла и превратилась в высокую, стройную женщину. Она всегда была стройной. Когда в голове водятся зомби, у кого угодно пропадет аппетит. Сколько раз бывало такое, что Лоррейн садилась обедать, и внезапно Арлин начинала творить свои непотребства. Маленькая девочка-зомби разрывала на части парочку незадачливых фермеров, вытаскивала из них внутренности и жадно пожирала их, и аппетитная лазанья вдруг казалась Лоррейн комком отвратительных влажных кишок. Но она никогда не выдавала себя криком, ни один мускул не шевелился на ее лице. Она просто отставляла тарелку.

Как я уже упоминал, Лоррейн стала учительницей. Поскольку в душе она оставалась маленькой девочкой, ей нравилось находиться рядом с детьми. Она жила в большом, красивом многоквартирном доме, и все соседские детишки считали ее замечательной. Кое-кто из жильцов смотрел «Ферму не-мертвых», и они всегда рассказывали друзьям и знакомым, что их соседка — кинозвезда. Иногда смотревшие фильм называли ее Арлин. Ей это не нравилось, однако Лоррейн улыбалась в ответ, чтобы не показаться невежливой. «Эй, Арлин! Мамочка, помоги мне» — так ее постоянно приветствовал жиртрест, обитавший парой этажей ниже. Лоррейн, если видела его издалека, всегда старалась обойти «поклонника» стороной.

В какой-то момент она начала встречаться со школьным уборщиком, и все друзья Лоррейн над ней смеялись; они шутили, что любовники наверняка выбирают для свиданий местечки вроде бойлерной или еще что-то в этом духе. Симпатичный уборщик по имени Курт, лет тридцати пяти, имел фигуру настоящего атлета. И, сказать по правде, эти двое действительно порой уединялись в укромном уголке. В комнате Курта. На двери красовалась табличка с занятным наименованием «Специалист по охране окружающей среды», однако уборщик — он уборщик и есть.

Однажды, находясь в его «офисе», Лоррейн заметила ключ, висящий на гвоздике позади стола. К кольцу была прикреплена бирка, а на ней шариковой ручкой написано «ЧЕРДАК». Лоррейн дождалась, когда Курт повернется к ней спиной, схватила ключ и спрятала в кармане.

Даже в тот момент, когда Лоррейн тянулась за ним, она не понимала, зачем ей понадобился этот ключ. Просто знала: он нужен. После уроков она задержалась в школе, дождалась, пока все уйдут, и только тогда поднялась на чердак. Туда на протяжении многих лет сваливали никому не нужные вещи, о которых потом забывали.

Помните, где малышка Арлин съела родителей? Правильно — на чердаке. Там они пытались укрыться от зомби. В фильме на чердаке стояла кровать, в которой обычно спала Арлин. Лежа в ней, девочка произносит те свои четыре слова. На школьном чердаке среди прочего хлама валялась сломанная детская кроватка. Еще там можно было увидеть обтрепанные учебники, теннисные туфли, мешки с той мягкой розоватой гадостью, которой посыпают блевотину, чтобы впитать ее и удалить запах. Лоррейн почти час бродила среди пыльных ящиков и тюков, смотрела на паутину, кипы старых газет и глобусы с государствами, которых уже давно нет. Ей пришло в голову, что ни разу за долгие годы, прошедшие после съемок фильма, она не поднималась ни на один чердак. Родители всегда жили в многоквартирном доме, в колледже она занимала комнату, расположенную на первом этаже. Жизнь проходила без чердаков. И теперь Лоррейн странным образом почувствовала, что попала домой… вот только хороший ли это был дом?

Когда Лоррейн спустилась с чердака, вышла из школьного здания и направилась к машине, ей показалось, что мир вокруг изменился.

Будто немного обесцветился.

Мгновением позже Арлин Шабовски впервые в своем мире вечной ночи увидела красное. Обычно кровь жертв блестела черным цветом. Но вот она смотрит на автостопщика, которого только что разорвала на куски, и видит красное, всюду — красное. Потом она замечает, что ее платье «украшают» не просто пятна различных оттенков серого, но частички плоти, сгустки крови, еще неизвестно что. Красные, желтые, коричневые, зеленые цвета — настоящая радуга смерти. От этой мысли Арлин улыбается.

Прошло несколько дней, и Курт был совершенно сбит с толку подарком, который вручила ему Лоррейн по случаю дня рождения.

— Рейни, — сказал Курт (так он называл возлюбленную), — этот галстук… Не пойми меня неправильно: я думаю, он замечательный. Из шелка — должно быть, стоит кучу денег. Но пурпурный? Не знаю, подойдет ли мне такой цвет…

— Да? Он пурпурный? — улыбнулась Лоррейн. — А я думала, цвета темного серебра. Ты уверен, что он пурпурный?

Бывало, Лоррейн после уроков поднималась на чердак и читала там книжку. Учеников все больше и больше смущали некоторые фразы, которые произносила их учительница — особенно на уроках изобразительного искусства. Так, она могла подойти к ученику и спросить что-то вроде: «А какого цвета эта лошадь?» Или: «Чудесная у тебя вышла русалка. Каким карандашом ты нарисовал ей волосы?»

В свою очередь, Арлин начала замечать среди серой листвы, когда ее освещали фары едущих по шоссе автомобилей, отдельные зеленые листья. Ей стали попадаться на ее бесконечном пути города более крупные, чем разбросанные по штатам городки, мимо которых она обычно проходила. В одном даже оказался супермаркет. Прячась в кустах, что росли вокруг автостоянки, Арлин наблюдала за входом в магазин, смотрела, как люди торопливо проходят внутрь и выходят обратно. От этого зрелища захотелось есть. Некоторые из покупателей слышали шорохи в кустах и решались подойти, беспокоясь, не сидит ли там потерявшийся ребенок. Правильно они беспокоились. Только не о том.