Война с демонами. Книги 1-5 - Питер В. Бретт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Недрилы нас учуют. Надо сделать все, чтобы сбросить погоню.
Ашия со вздохом взяла свиной корень:
– Думаешь, удастся?
– Есть пара задумок. Придется бежать весь день, но вечером у нас будет надежное укрытие.
– Без него не обойтись, – сказала Ашия. – Ущерб займет добрую часть недели. Похоже, что сила Най нарастает даже от полумесяца.
Она говорила серьезно, но Терн не терял уверенности:
– Лучший терновник, какой у меня есть. Если недрилы достанут нас там, то и куда угодно дотянутся.
Какое-то время Ашия смотрела на него, потом кивнула. Она приняла решение – тщательно и умело размяла листья и втерла их в шелка, навсегда осквернив одежду липким вонючим соком. Положив Каджи, она втерла сок в узел и даже в одеяло.
Оторвав листья получше, Терн смешал их с орехами, ягодами и каплей масла, припасенными для завтрака.
– Зачем ты их прячешь?
– Что? – Терн поднял глаза и увидел, что она смотрит на его руки, снова замотанные в отрепье.
– Татуировки, – пояснила Ашия. – Ты их скрываешь, потому что боишься меня оскорбить?
Терн вспомнил слова Джарит о красийцах и татуировках. Последние считались поруганием Эверама, но Терн не понимал почему.
Он чуть повернулся, пряча руки:
– Мне не нравится, как они выглядят, только и всего.
– Но они наделяют тебя силой, – возразила Ашия. – Я не считаю их оскорблением Эверама. У моего мастера Энкидо тоже были татуировки, а я не знаю человека достойнее, кроме самого Избавителя.
– Я не по делу их приобрел, – ответил Терн.
Он испугался, что сболтнул лишнее и она захочет выяснить больше. Он прочел это желание в ее глазах, но Ашия уважила его тайну:
– Какая разница, в чем причина? Алагай не выдерживают твоего прикосновения, и твоя честь безгранична.
Терн выпростал кисти, одну размотал и горестно уставился на метку.
– Думаешь?
Ашия положила руку ему на плечо:
– Я знаю, Терн Дамадж, что ты не любитель драться, но ради нас с сыном ты вскочил на демона-кай. Даже не будь я свидетелем, Эверам видит все. В конце одинокого пути тебя ждет слава.
– Нет, – сказал Терн. – Мне ничем не исправить того, что сделал.
– То, что случилось с твоими близкими, не твоя вина.
Терн отвернулся, понимая: если собирается высказаться, нужно говорить сейчас, но страшился того, что увидит в ее глазах.
– Моя. Неправильно развел огонь и наполнил дом дымом.
Ашия надолго умолкла. Слишком надолго. Терну хотелось закричать, сорваться и убежать в туман. Что угодно – только не ее безмолвное осуждение.
Но она лишь осторожно сжала его плечо:
– Терн, это случилось десять лет назад. Ты был ребенком. Ничто не происходит вопреки воле Эверама.
– Эверам хотел, чтобы я убил родных? – не поверил ушам Терн.
– Возможно, – пожала плечами Ашия. – А может, это должно было случиться, и Он просто не помешал.
Терн снова взглянул на нее:
– Почему?
Ашия коснулась его лица:
– Все события меркнут перед Первой войной. Как и меня, Эверам закалил тебя болью, чтобы превратить в оружие против Най.
– Зачем тогда вообще что-то делать, если все это воля Эверама? – спросил Терн.
– Мой мастер говорил, что Эверам черпает силу из нашей отваги. Наша воля – дар, который мы можем отдать, чтобы помочь Ему в Его бесконечной борьбе с Най. Эверам направляет нас, – Ашия дотронулась до его груди, – но решение быть трусом или героем, бежать или драться – оно принимается внутри.
Шелк, обвивавший сандалии Ашии, пропитался водой и грязью в болотах, через которые вел ее Терн. Тот петлял по топям, порой по пояс погружаясь в воду, чтобы замести следы.
К середине утра он вроде бы удовлетворился маскировкой и вышел на почву посуше. Ашия напрочь перестала понимать, где они, но Терн чувствовал себя как дома. Они прибавили шагу, к полудню достигли побережья и начали подниматься на скалу.
Избыток магии, отобранной у демона-кай, на солнце выгорел, но Ашия сознавала, в какой они опасности, и ни словом не возразила против заданного Терном безжалостного темпа. Она воображала, что ей и ее сестрам по копью не занимать выносливости, но Терн Дамадж посрамил их всех. Они покрыли много миль, до того как солнце пошло на закат.
– Далеко еще? – спросила в конце концов Ашия.
Свет отражался от воды настолько ярко, что резал глаза, но она понимала: этот блеск возвещает скорое наступление темноты.
– Вон туда. – Терн показал на невзрачный участок скалы, в сотнях футов под которым разбивались волны.
Ашия хотела усомниться, но при виде уверенности Терна заключила, что он приготовил очередной сюрприз.
Терн подошел к краю, встал на колени и свесился:
– Здесь.
Он спрыгнул.
Ашия вздрогнула и помедлила, затем подошла и взглянула вниз. В десятках футов от нее Терн съезжал по веревке, сплетенной из волокон алагай’вирана и закрепленной в расщелине под самым краем скалы. Он оттолкнулся от камня, раскачал веревку и исчез.
Вздохнув, Ашия понадежнее прицепила Каджи, взялась за веревку и спустилась следом. Примерно через тридцать футов голой скальной породы нарисовалась маленькая пещера, невидимая сверху и завешенная лозами алагай’вирана – на беглый взгляд, естественной порослью.
Она скользнула внутрь и обнаружила, что пещера просторнее, чем можно было судить по входу. Стены и пол покрывал слой сушеного свиного корня – так было мягче и безопаснее, чем на голых камнях, и алагай в пещере не восставали. Для водных демонов она чересчур высока, для сухопутных – слишком далека от края скалы. Что же касалось воздушного демона, то вход был узок для расправленных крыльев, даже если бы летучая тварь разглядела его сквозь завесу.
– Что скажешь? – наконец спросил Терн.
Ашия улыбнулась и вынула Каджи из упряжи.
– Идеально, сын Релана. Твое мастерство безгранично, как и честь.
Терн ухмыльнулся и отвел полог из алагай’вирана:
– Ты главного-то не видела.
Ашия повернулась, и у нее захватило дух. Перед ними раскинулось озеро; сверкающий горизонт отражал последние солнечные лучи, а небо сияло пурпуром, синевой и белизной.
Каджи смотрел большими глазами. Он указал на горизонт:
– Чевой то?
Ему хотелось знать, как называется то, что он видит.
Ашия задумалась. Какое слово достойно такого зрелища? Всего лишь «заката» здесь недостаточно.
Она опустилась на колени и усадила Каджи рядом. Коснулась ладонями пола, и он сделал то же самое.
– Это Эверам, сынок. Создатель всего сущего, дарующий жизнь и свет. Ради Него мы живем. Ради Него сражаемся. Когда умрем, это тоже будет ради Него.
Она запела «Молитву наступающей Ночи». Терн не подпевал, но острый слух Ашии уловил, как он, запинаясь, чуть слышно повторяет слова,
