Лучший мужчина - Мэгги Осборн

И сейчас, наедине со своими мыслями, вдали от Уорда, Лес могла признать: она и сама его не уважала. Не была даже уверена в том, что он ей все еще нравится. Но что она могла поделать?

Уорд продал лавку и пожертвовал всем, чтобы сопровождать ее в этом путешествии. И он оставался ее единственной надеждой на случай, если они не приведут в Абилин две тысячи быков. Ведь они могут и проиграть, а без него она пропадет. Или она преувеличивает?

Конечно, Лес переживала и из-за сестер. Если наследство Джо достанется его вдове, всем трем придется несладко. Впрочем, Лес почему-то не сомневалась: ее сестры не пропадут и без отцовских денег.

И сейчас, глядя на полную луну, Лес спрашивала себя, сможет ли и она выстоять без опоры, найдет ли в себе силы и решимость построить жизнь без отцовских денег. И без Уорда. Эта мысль оказалась столь для нее новой, что ей тотчас же захотелось уткнуться лицом в подушку и не думать ни о чем подобном. Но Лес все же заставила себя задуматься, поразмыслить…

Несколько минут она тщетно пыталась прояснить для себя ситуацию. Наконец тяжко вздохнула. Пришлось признать, что она утратила прежнюю ясность взгляда, ясность мысли. Этот перегон многое изменил и вокруг нее, и в ней самой. Подавив зевоту, Лес откинулась на подушки и с удивлением почувствовала, что перспектива потерять Уорда больше ее не страшит.

Утром она с наслаждением приняла ванну, вымыла голову. Сиделка отдала ее одежду в стирку, и теперь нижнее белье, штаны и рубашка источали запахи свежести. Взглянув в зеркало, Лес увидела, что на щеках ее опять заиграл румянец, но не от высокой температуры, как это было не так давно, а от настоящего отдыха. В глазах появился блеск, и волосы тоже выглядели здоровыми и блестящими.

— За вами приехал джентльмен, мисс.

— Это, наверное, Уорд, мой жених, — сказала Лес и оглядела комнату: не забыла ли чего?

— Он очень интересный мужчина.

— Уорд? — изумилась Лес.

А может, за ней заехал Дэл? Если так, то ей повезло. У Лес уже испортилось настроение при одной мысли о том, что придется столько времени ехать бок о бок с Уордом.

Но в крохотном фойе гостиницы ее ждал не Уорд и не Дэл. Лутер теребил в руках шляпу.

— Мистер Хэм был занят, и поскольку я все равно ехал в город, то вызвался привезти вас.

Лес понимала, что на самом деле все обстояло несколько иначе. Уорд решил наказать ее за строптивость, за то, что осмелилась отказаться от его общества ради гостиничных удобств. Она улыбнулась, неожиданно для себя отметив, что Лутер и впрямь недурен собой. Уши у него были великоваты, и Лутер краснел, когда говорил с женщинами, но он действительно был красивым мужчиной.

И сейчас, взглянув на него повнимательнее, Лес поняла, что он моложе, чем она думала, совсем не ровесник отцу.

— Лутер, сколько вам лет? — спросила она.

Вопрос был довольно бестактный, и в то же время Лес чувствовала, что на правах старой знакомой может позволить себе некоторую бесцеремонность. Лутер не должен обидеться.

— Сорок два, — с улыбкой ответил он. — По возрасту в отцы вам гожусь.

— Если так, то в семнадцать вы, наверное, были очень привлекательным молодым человеком.

Лес в испуге замолчала. Такое замечание звучало слишком игриво. Лутер улыбнулся и при этом еще больше покраснел.

Взяв ее сумку, он откашлялся и, расправив плечи, сказал:

— Сейчас еще довольно рано. И вот я хочу спросить… Не хотели бы вы поужинать со мной, прежде чем отправляться к стаду?

— Если вы знаете место, куда можно прийти с женщиной, одетой как ковбой, то я с удовольствием поем где-нибудь. Только чтобы не было оловянных мисок.

Лес никуда не торопилась. Перспектива выяснения отношений с Уордом ее отнюдь не прельщала. Она до смерти устала от его длинных монологов и того, что за ними обычно следовало.

Лутер повел ее в ресторанчик, расположенный довольно далеко от салунов и игорных залов, которыми изобиловала главная улица Форта. Едва войдя, она поняла, что Лутер обо всем позаботился заранее, заказав отдельный кабинет, чтобы ее наряд не вызывал излишнего любопытства.

— Не думаю, что моя гувернантка одобрила бы такое поведение, — прошептала она, обводя взглядом прилично одетых дам. Интересно, сколько Лутер заплатил владельцу ресторана?

— Видно, что вы неплохо отдохнули, — сказал Лутер, внимательно глядя ей в лицо. — Должно быть, и чувствуете себя лучше?

— Спасибо, гораздо лучше.

Изучив меню, Лес широко улыбнулась Лутеру, довольная тем, что удалось наконец выбраться на островок цивилизации со всеми ее атрибутами, включая даже ужин в ресторане.

— Случилось что-нибудь интересное, пока меня не было?

— Нас посетил инспектор, и по его подсчетам получилось, что мы потеряли на четыре лонгхорна больше, чем мы считали.

Лес опустила на стол чашку с кофе.

— Выходит, у нас всего сто сорок девять быков форы?

В начале перегона эта цифра казалась огромной, но теперь все выглядело иначе.

— Джеймса укусила гремучая змея, но он был в плотных штанах, так что все в порядке. Один из братьев Уэбстеров подстрелил индейку, и Алекс приготовила шикарное угощение. И еще одна хорошая новость. Дэл решил пустить вас работать вместе с остальными, что означает, что вы не будете постоянно плестись в хвосте стада.

— Неужели! — в восторге воскликнула Лес.

— Дэл сказал, что вы заслужили право работать наравне с мужчинами.

Лес подняла свою чашку, словно бокал с шампанским.

— Нам есть что отпраздновать сегодня. Не придется больше изо дня в день глотать пыль или тащиться по грязи. Мы с Фредди превратились в настоящих ковбоев!

— Вы такая красивая, когда улыбаетесь, — сказал Лутер. И тут же покраснел как рак. Уставившись в тарелку, он пробормотал: — Я не имел права так говорить, извините…

Лес смотрела на него во все глаза. Уши его пылали, а шея сделалась малиновой. Но Лес поразило даже не смущение Лутера — поразили его слова. Никто и никогда, в том числе Уорд, не называл ее красивой. Лес сильно похудела за время перегона, но ей все равно было далеко до Фредди с ее удивительным сочетанием стройности и соблазнительной округлости форм. Не было в ней и утонченности, и классической красоты Алекс. Комплимент так неожиданно польстил ей, потому что было очевидно: Лутер сказал то, что думал. Лес почувствовала, что к горлу подкатил комок, и даже испугалась, что заплачет.

— Лутер, — проговорила она, не поднимая глаз, — вы такой приятный мужчина. Почему вы до сих пор не женились?

Лес тут же испугалась собственной дерзости. Неужели этот вопрос задала она, всегда робевшая, общаясь с мужчинами? Неужели она позволила себе подобное? Да, действительно, к Лутеру она привыкла, и, когда он приходил на ранчо, они часто беседовали о музыке, о книгах, но никогда не затрагивали столь личных тем.