Алчность и слава Уолл-Стрит - Стюарт Джеймс

Линч, напротив, представлял собой классический тип государственного служащего. Свои политические взгляды он держал при себе. Коллеги считали его спокойным, сдержанным, решительным, если это необходимо, и временами несколько отчужденным и сухим. Его происхождение и связи не имели ничего общего с агрессивным миром больших денег Уолл-стрит.

Самый младший из пяти детей, Линч вырос в сельской местности вблизи Мидлтауна, городка на юге штата Нью-Йорк неподалеку от границы с Пенсильванией. Его отец управлял небольшой железнодорожной компанией и имел ряд других малых предприятий. Линч воспитывался в среде методистов. Он закончил Сиракузский университет и юридическую школу университета Дьюка. По завершении образования он проработал год в одной адвокатской фирме в Вашингтоне, округ Колумбия, а затем, стремясь получить работу, связанную с судопроизводством и расследованиями, перешел в КЦББ. В конце концов он был назначен заместителем начальника управления по надзору за соблюдением законности и участвовал в расследовании по делам об инсайдерской торговле Фостера Уайненса и Тейера.

По мере того как бум слияния компаний набирал силу, Линч поражался устойчивым повышениям цен акций при появлении слухов о возможных поглощениях. Было очевидно, что на рынок в беспрецедентных масштабах просачивается конфиденциальная информация, причиняя ущерб инвесторам, ожидающим публичных объявлений. Средние инвесторы делались все более недоверчивыми и несговорчивыми. Вскоре после вступления Линча в новую должность, в апреле 1985 года, «Бизнес уик» опубликовал на первой странице материал под заголовком «ЭПИДЕМИЯ ИНСАЙДЕРСКОЙ ТОРГОВЛИ: В БОРЬБЕ С ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯМИ НА РЫНКЕ ЦЕННЫХ БУМАГ КЦББ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ». Статья лишь усугубила озабоченность Линча. Он твердо решил усилить надзор за соблюдением законов о ценных бумагах, увеличить численность занятого этим персонала и энергично вести поиски нарушителей по всем направлениям. Он понимал, что на карту поставлено доверие общества к фондовому рынку.

Если бы не решительность Линча, инициатива Романе могла бы легко зачахнуть. Получив копию загадочного письма из Каракаса, Линч не придал ему большого значения. Оно казалось обычной жалобой на брокеров. Брокеры не были «инсайдерами» в обычном смысле слова, и письма такого рода поступали в КЦББ постоянно. Но причастность Bank Leu давала некоторую надежду. Bank Leu фигурировал в двух других недавних расследованиях КЦББ, включая дело Textron, закончившихся ничем. Поэтому Линч передал письмо своему заместителю Джону Старку, упорному следователю и прокурору на процессах, и тот сформировал следственную бригаду. Среди прочих в нее вошел Лео Уонг, тот самый юрист, который допрашивал Ливайна по делу Textron.

Наиболее интригующим аспектом данного дела являлось большое количество подозрительных сделок с акциями: 27 сделок Bank Leu и 16 – Кэмпбелла. В большинстве случаев инсайдерской торговли, включая сенсационное дело Тейера, она охватывала лишь несколько таких сделок, часто всего одну. Во всех этих случаях незаконная торговля осуществлялась инсайдером компании либо непосредственным получателем информации, располагающим сведениями об операциях только одной компании. Однако юристы КЦББ знали, что отдельные случаи такого рода не объясняют то, что казалось эпидемией торговли на внутренней информации, захлестнувшей Уолл-стрит. Очень немногие люди посвящены в такое большое число секретов, какое, очевидно, было известно тем, кто совершал сделки через Bank Leu. В сущности, единственными, кто располагает таким объемом инсайдерской информации, являются юристы и инвестиционные банкиры. Следователи КЦББ надеялись, что это дело позволит им наконец-то выйти на участников заговора, о котором они давно подозревали, – сеть профессионалов с постоянным доступом к самой конфиденциальной инсайдерской информации.

Линч, Старк и их сослуживцы пришли к заключению, что имеется достаточно зацепок для проведения расследования, и члены Комиссии, следуя установленной практике, одобрили его начало. Расследование, обозначенное только номером дела, НО-1743, официально началось 2 июля 1985 года. Обладая правом вызывать на допрос повесткой, юристы КЦББ приступили к поиску улик.

Уонг отправил повестку Брайану Кэмпбеллу и получил записи его телефонных разговоров и отчеты о сделках. В августе Кэмпбелл явился в вашингтонский офис КЦББ в сопровождении адвоката. Молодой, белокурый, самоуверенный, он выглядел немного напряженным, что, впрочем, с учетом обстоятельств было вполне естественным. Приведенный к присяге, он отвечал на вопросы три полных рабочих дня.

Прослушав записи телефонных разговоров Кэмпбелла, Уонг узнал, что молодой брокер почти ежедневно созванивается со служащим Bank Leu по имени Бернхард Майер. Их постоянный контакт не вызывал удивления; банк, несомненно, был крупнейшим клиентом Кэмпбелла. Последний, перейдя в Smith Barney из Merrill Lynch, сохранил Bank Leu в качестве клиента. «Вам когда-нибудь приходило в голову, что мистер Майер имеет доступ к внутренней информации?» – спросил Уонг.

«Нет, я ничего об этом не знал, нет», – ответил Кэмпбелл и добавил, что у него никогда даже не возникало «подозрения» или «догадки» о том, что используется внутренняя информация.

Уонг спросил Кэмпбелла, чем же тот руководствовался в тех случаях, когда покупал акции как раз перед предложениями о поглощении. Кэмпбелл настаивал, (признавая, однако, что он повторял сделки Bank Leu), что он покупал акции после собственных исследований текущей ситуации в компаниях и не пользовался никакой внутренней информацией. Кэмпбелл сказал, что он сообщал Майеру о копировании им ряда сделок, но добавил, что был «уклончив» и не упоминал, о каких именно акциях идет речь.

Затем Уонг спросил Кэмпбелла о любопытном банковском чеке на 10 000 долларов, зарегистрированном в его отчетах об операциях по счету. Деньги по чеку были получены со счета Майера в Morgan Guaranty Trust Co. в Нью-Йорке. Это, клятвенно утверждал Кэмпбелл, была «ссуда» от Майера в одно рискованное предприятие, связанное с недвижимостью. «У вас были еще какие-либо деловые связи с мистером Майером?» – спросил Уонг.

«Нет, не было», – ответил Кэмпбелл.

Далее Уонг спросил Кэмпбелла о счете другого клиента, который, насколько можно судить, копировал торговлю Кэмпбелла и Bank Leu, – ВСМ Capital Management. Кэмпбелл явно чувствовал себя все более неуютно. Он признал, что эту компанию создал его друг, адвокат Кевин Барри. Кэмпбелл сам посоветовал Барри торговать теми же акциями, что и Bank Leu. Вместе с тем Кэмпбелл по-прежнему настаивал, что он знать не знает ни о какой внутренней информации. На этом допрос был закончен.

Интуиция подсказывала Уонгу, что Кэмпбелл лжет. Просмотрев показания, Линч с этим согласился. Кэмпбелл контактировал с Майером практически постоянно и, если учесть схему появления предложений о поглощении, должен был, по крайней мере, заподозрить, что Майер имеет доступ к внутренней информации. Кроме того, Кэмпбелл был связан с Майером намного теснее, чем он, по-видимому, был готов признать. Казалось очевидным, что аббревиатура ВСМ представляет собой инициалы фамилий Барри, Кэмпбелла и Майера. Все трое, судя по всему, «ездили верхом» на сделках Bank Leu под вывеской ВСМ.

Вместе с тем дальнейшая разработка Кэмпбелла и Барри не привела бы следователей «К истокам» того, что они, учитывая количество подозрительных сделок, теперь расценивали как широкомасштабный сговор об инсайдерской торговле. Им нужно было во что бы то ни стало обнаружить первоначальный источник сведений, и для этого они собирались атаковать труднопреодолимое препятствие – Bank Leu, окутанный вековыми традициями швейцарской секретности. Следователи КЦББ решили начать с дружелюбного, спокойного телефонного звонка Майеру в его кабинет в Нассау.

Звонок застал Майера врасплох, хотя он знал, что КЦББ заинтересовалась акциями, которыми Bank Leu торговал через Кэмпбелла, который все ему рассказал. Ранее Майер переговорил по этому поводу с Деннисом Ливайном, поскольку тот был клиентом, инициировавшим вышеупомянутую торговлю. Майер встревоженно рассказал Ливайну об интересе КЦББ к Кэмпбеллу. Ливайна это ничуть не взволновало. Он в свое время прошел через процедуру допроса по подозрению в инсайдерской торговле и сказал Майеру, что КЦББ ни до чего не докопается. Но теперь следователь КЦББ позвонил самому Майеру и попросил его дать подробную информацию о 28 сделках, осуществленных по поручению Ливайна. Стремясь выиграть время, Майер сказал, что КЦББ придется сделать письменный запрос. Он добавил, что ему необходимо проконсультироваться у адвоката, прежде чем он решит, как на этот запрос ответить.