Лучшее за год: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Сборник

И все это когда я тридцать шесть часов в неделю работал в типографии, учился в колледже на дневном, а еще шестьдесят часов в неделю вкалывал в театре за здорово живешь. Вдобавок я встречался со Сьюзен, тоже не дурой посквернословить, и вообще не дурой; поумнее меня. Раньше или позже что-нибудь должно было дать слабину – в итоге слабину дали мой желудок (язва в двадцать лет) и наши с ней отношения.

Придя тем вечером в театр и услышав о происшествии, она подступила ко мне и спросила:

– Это ты так рад меня видеть или у тебя штыковой контакт под напряжением в кармане брюк?60

Когда через меня пропустили 220 вольт, ощущение было такое, будто кто-то трясет мою руку с частотой 2700 оборотов в минуту шипованной рукавицей, кто-то сзади вбивает мне в голову гвозди, а сверху валится сейф за сейфом…

Тронув хилую, на 110 вольт, пилу, я не ощутил ничего.

И вот – лежу, смотрю в перевернутые лица соседей и двух медиков.

– Как дела, док?61 – спросил я.

– Сколько видите пальцев? – спросил доктор, проводя расплывчатой, меняющей форму рукой у меня перед глазами.

– Три, пять, два.

– Какой сегодня день?

– В смысле вторник или шестое мая?

Я приподнялся и сел.

– Тихо, тихо, – сказала докторша. – У вас, наверно, голова будет болеть.

Доктор надавил мне на плечи и медленно заставил лечь.

– Что случилось? – спросил он.

– Я включил пилу. Потом – вижу вас.

Он встал с корточек, отошел в угол сарая и разомкнул рубильник. К этому времени сирены умолкли, и во дворе появились трое пожарных и лейтенант службы спасения.

– Все в порядке, папаша? – спросил он.

– Кажется, да, – ответил я и повернулся к толпе. – Спасибо тому, кто их вызвал.

Потом медики засыпали меня своими вопросами, а лейтенант, осмотрев рубильник, ушел в глубь сарая. Потом вернулся.

– Выключатель коротнул, – произнес он. – Лучше бы его заменить.

Я поблагодарил мисс Крельбойнд, соседку, все разошлись, и я отправился на кухню допивать кофе.

Моя дочь Морин подъехала, когда я только прикончил молочную пенку и собирался приступить собственно к кофе.

– Пап, ты в порядке? – спросила она, вбегая в дом.

– Как видишь, – ответил я.

Ее муж Боб работал пожарным. Обычно он дежурил в команде номер два на другом конце города. Он услышал объявление по селектору, узнал адрес, на который вызвали службу спасения, и сразу позвонил Морин.

– Что случилось?

– На пиле выключатель коротнул, – ответил я. – Так сказал лейтенант, это уже официально.

– Ну то есть ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Это было как маленький отпуск, – сказал я. – То, что доктор прописал.

Она перезвонила мужу, я сварил еще кофе, и мы стали разговаривать о ее детях – Вера, Чак и Дейв, или кто там из них ее, я вечно путаюсь. У меня две дочери, Морин и Селин, а у них в общей сложности пятеро детей. Жена моя в них разбиралась безошибочно, это была ее работа. Она недавно умерла – год, месяц и три дня назад.

Мы принялись обсуждать колледжи, хотя до них внукам с внучками еще расти и расти. Речь вскоре зашла о «парти-скулз»62.

– Так и вижу их в «сэм-хьюстоновском» в тогах, – произнес я.

– Я абсолютно уверена, вечеринки в тогах еще вернутся, – отозвалась Мо.

Потом я упомянул Кент-Стейт.

– Кент-Стейт? Там же всегда была скука смертная, – сказала она.

– Ну да, конечно, – сказал я, – особенно когда Никсон поперся в Камбоджу. Все кампусы взорвались, на студентов бросили Национальную гвардию. Четверых застрелили, как в тире.

Она странно посмотрела на меня:

– Никсон? Он-то вообще при чем?

– Ну, он же был президентом. И не хотел «расширения войны». А потом послал армию в Камбоджу и Лаос. Тебя тогда еще не было.

– Папа, – сказала она, – с историей у меня, конечно, всегда было плохо, но Никсон никогда не был президентом. Кажется, он был вице-президентом при ком-то из стариков – Эйзенхауэре, что ли. Потом баллотировался в сенаторы. Потом хотел в президенты, но со свистом пролетел на партийном съезде. Ну и когда, по-твоему, он мог быть президентом? Эйзенхауэр же не умер посреди своего срока.

– Что ты такое несешь?

– Погоди минутку, – сказала она и направилась в гостиную. Я услышал, как она роется в книжном шкафу. Потом вернулась с четырнадцатым томом энциклопедии восьмидесятых годов, которую я купил в рассрочку: двадцать долларов вперед и по двадцатке в месяц, лет чуть ли не пятнадцать выплачивал… Она пристроила книгу на стиральной машине и раскрыла в том месте, где заложила пальцем. – Вот, читай.

Это была статья о Никсоне Ричарде Милхаусе, и гораздо более короткая, чем полагалось бы. Там было о Комитете по антиамериканской деятельности и деле Хисса63, о «Чекерс-спиче»64, вице-президентстве и переизбрании, о теледебатах Кеннеди-Никсон, поражении, губернаторских выборах в Калифорнии и злополучной пресс-конференции65, о юридической фирме и нефтяной компании, о смерти от флебита в семьдесят седьмом66…

– Где ты раскопала эту чушь? Тут сплошное вранье!

– Папа, это же твоя энциклопедия. Ты купил ее двадцать лет назад, чтобы нам было откуда домашние задания делать. Помнишь?

Я отправился в гостиную, к шкафу. На полке зияла дыра, там, где стоял четырнадцатый том. Я засунул его на место. Потом достал третий том и стал искать Вьетнамскую войну. В разделе «Войны, XX век» были Вторая мировая война (1939–1945), затем Французская колониальная война (1945–1954), затем Американская война (1954–1970). Тогда я взял одиннадцатый том и прочел о Джоне Ф. Кеннеди (президент, 1961–1969).

– Папа, тебе лучше? – спросила Морин.

– Нет. Я еще не кончил читать всю эту чушь. Только, можно сказать, начал.

– Извини. Это все, наверно, от шока, тебя крепко тряхнуло. Как-то оно не так после того, как мама… Но ты все равно на себя не похож.

– Я знаю, что происходило в шестидесятые! Я там был! А ты где была?

– Ладно, ладно. Хватит. Мне пора домой, дети уже скоро из школы возвращаются.

– Хорошо, – сказал я. – Тряхнуло меня – это да. Не так чтобы сильно, и не первый раз, но, надеюсь, последний, если буду осторожным.

– У Билла завтра выходной. Я скажу ему, чтобы он приехал и помог тебе починить пилу. Сам знаешь, его хлебом не корми – дай только в железках поковыряться.

– Да, господи, Мо, там просто коротнул выключатель. Поменять его – пара минут. Чай не ракетная техника.

Она обняла меня, села в машину и укатила.

Странно, что она назвала своего мужа Боба Биллом.

Теперь ясно, почему наши девочки были такими двоечницами. Ужас какой-то, а не энциклопедия. Надеюсь, всю редакцию уволили и посадили в тюрьму.