Откуда берутся дети? - Екатерина Риз

Самым лучшим.

Их ночи, поцелуи, прикосновения, какие-то слова, которые он порой шептал ей на ухо, а она даже смысл не всегда могла уловить, потому что млела от восторга и одуряющей теплоты, которая затапливала душу. Как она сможет это забыть? А когда он сказал, что он первый, а всё остальное нужно просто забыть, как страшный сон, вот тогда Ксения и поняла, что именно с этого момента всё в её жизни и начнётся. С него, с Андрея Говорова. Даже если и без него. Он станет воспоминанием, отправной точкой в жизни счастливой уверенной в себе Ксении Степновой.

А то, что ждёт… Так имеет право. Она живой человек, женщина, которая верит в чудо. Не очень верит, если честно, но, надеясь на этот звонок, было легче пережить те страшные, первые часы.

Глобальных целей Ксения сейчас себе не ставила, самым важным было пережить последующие несколько дней, до свадьбы. Чтобы проснуться утром на следующий день и сказать себе, что всё — он чужой муж и страдать по нему глупо и даже вредно. Но как эти дни пережить? Каждый час, каждую минуту и при этом держаться, разговаривать, улыбаться, не привлекать чужое внимание своим несчастным видом. Никто не должен знать, не должен догадаться, что ей плохо, а уж тем более из-за кого ей плохо.

Надо как-то убедить себя не думать об Андрее Говорове. Сосредоточиться на новом и важном, что появилось в её жизни.

Жила же она как-то без него? И дальше проживёт. Как-нибудь.

Лена встретила её радостно.

— Наконец-то! Я уж волноваться начала, что ты передумала.

— Не передумала, — Ксения улыбнулась и принялась оглядываться. — У тебя красиво.

— Брось, Ксюш, не сыпь комплиментами. — Сазонова подошла и взяла Ксению под руку. Заглянула в глаза и тихо спросила: — Как настроение?

Степнова быстро облизала губы, но широко улыбнулась.

— У меня всё нормально, не волнуйся. Я плохо выгляжу?

— Лучше, чем я предполагала, — честно призналась Елена. Ксения грустно усмехнулась.

— Вот видишь? Волноваться совершенно не о чем.

— Конечно… Но я рада, что ты здесь и давай думать будем кое о чём интересном, а не о… некоторых, о которых либо хорошо, либо ничего.

Ксения спорить не стала и согласно кивнула.

Лена провела её по офису, он не был особо большим, всего несколько кабинетов, оформленных в очень интересном, непохожем ни на что стиле. Двери всех кабинетов выходили в просторный холл, в котором сидела секретарша Сазоновой и, как показалось Ксении, откровенно скучала. Но не оттого, что работы было мало, девушка просто игнорировала звонивший без конца телефон, чем снова напомнила Ксении об "Эстель". По такому же принципу работала и Виктория — солдат спит, служба идёт.

— Может, ты наконец ответишь? — не выдержала в какой-то момент Сазонова.

Девушка вздохнула.

— Вы же сами мне сказали, что устали. Если я трубку возьму, работать придётся. Обязательно кому-нибудь вы понадобитесь на другом конце города.

Лена выразительно глянула на Ксению.

— Теперь ты понимаешь, почему ты мне просто необходима. Разрываться я так и не научилась.

Ксения невольно улыбнулась.

Сазонова остановилась посреди холла и ткнула зонтиком в ближайшую дверь.

— Твой кабинет.

— У меня и кабинет свой будет? — Ксения рассмеялась.

— А как же? Хочешь, два?

Степнова покачала головой.

— Нет, два мне не надо. Смотри, избалуешь меня.

— Ничего, иногда и такое полезно. Ты только работай, Ксюш. Если ты будешь работать хотя бы в половину так, как в "Эстель", очень скоро мы с тобой выйдем совершенно на другой уровень.

— Это какой же?

— Я тебе потом расскажу. Сначала осваивай азы. Все документы для ознакомления я тебе предоставлю, что непонятно — спрашивай, если что-то понадобится — обращайся. Не ко мне, так вот к Арише. — Лена повернулась к секретарше и выразительно посмотрела. — Зафиксируй где надо, чтобы потом вопросов лишних не возникало. Всё, что Ксения просит, любые документы, ты должна предоставить. Поняла?

Девушка кивнула и с любопытством уставилась на Ксению. Оглядела её с ног до головы и снова кивнула.

— Я всё поняла.

— Лен, а если у меня не получится?

— Что не получится?

— Ну… работа. Вдруг это не моё?

— Прекрати выдумывать, пожалуйста. Разве есть хоть одна вещь в этом мире, которая у тебя может не получиться? Ты же боец по натуре.

— Ты слишком хорошего обо мне мнения, — засмеялась Степнова. — А работать я готова.

— Догадываюсь.

Лена посмотрела на часы.

— Значит так… Я сейчас документы возьму и поедем на встречу.

— С кем?

— По дороге расскажу. Подожди пару минут, сейчас поедем.

Ксения кивнула, а Сазонова, задорно цокая каблучками, прошла в свой кабинет.

Не зная чем себя занять, Ксения снова принялась разглядывать картины на стенах. Лена вышла из кабинета с папкой в руке и протянула её Ксении. Та улыбнулась и запустила руку в сумку, за зазвонившим телефоном. Продолжала улыбаться, слушая лёгкую перепалку между Сазоновой и её помощницей, а когда увидела на дисплее высветившееся имя, похолодела. Телефон продолжал наигрывать бравурную мелодию, а Ксения таращилась на него и не знала, что делать. Вдруг задрожала рука и вернулась утренняя тоска и окрыляющая, но пугающая надежда.

— Ксюш, что случилось? — Лена заглянула ей в лицо, нахмурилась, а после понимающе кивнула. — Хочешь, я отвечу?

Она покачала головой.

— Ксюша, очнись, наконец! Или телефон выключи.

Степнова кинула на неё быстрый, растерянный взгляд, а потом отошла к противоположной стене. Нажала на кнопку и приложила телефон к уху.

— Я слушаю…

Андрей молчал, то ли прислушивался к ней, то ли чего-то ждал, то ли набирался смелости… Ксения мысленно поторапливала его. Хоть бы что-нибудь сказал! Ведь не стал бы он звонить просто так.

На языке крутились слова не нужные, но безумно важные, о том, как ей было плохо сегодня весь день и как она ждала его звонка… Как надеялась, что он позвонит. А Андрей молчал, она слышала, как он дышит, тяжело и взволнованно и даже понимала, почему он продолжает молчать. Знала, что он переживает не меньше, чем она сама… Лёгкая улыбка тронула губы, Ксения уже готова была заговорить первой, чтобы ему было легче…

А потом послышались весёлые голоса, счастливый смех Светы. Ксении показалось, что Андрей на какой-то момент отвёл телефон от уха, потому что тяжёлое дыхание отдалилось.

— Андрюш, что с тобой? — голос Людмилы Алексеевны, обеспокоенный, и снова вздох Говорова, какой-то обречённый.

Это кольнуло в самое сердце, за свою облегчённую и радостную улыбку всего минуту назад, стало стыдно и обидно. На глаза навернулись слёзы, что ещё больше раздосадовало. Пришла какая-то незнакомая злость, и Ксения каменным голосом требовательно проговорила: