Глаз тигра - Уилбур Смит

– Однако, это крепкий сундучок!

– Но после лежания в воде он будет непрочным, как мел, даже если он еще не развалился на части.

– Мы выясним это завтра, – уверенно объявила Шерри.

Утром мы прошествовали к пляжу под дождем, барабанящим по нашим клеенчатым накидкам и стекающим с них сплошным потоком. Туча низко повисла над самыми вершинами. Ее темные клубы мерно накатывались от моря, чтобы освободиться от тяжести влаги, поливая остров. Сила дождя подняла с поверхности пенную перламутровую завесу, а бегущие серые тучи уменьшили видимость до сотни ярдов. Поэтому, когда мы вышли к рифу, остров исчез в серой пелене.

В вельботе все стало мокрым и холодным. Анджело приходилось постоянно вычерпывать воду, а мы с жалким видом находились под нашими накидками. Только Чабби стоял на корме, щуря глаза, вглядываясь в косую завесу дождя, и с осторожностью вел вельбот через пролом.

Яркий оранжевый буй все еще прыгал неподалеку от рифа. Мы подобрали его, вытащив конец шланга, и прикрепили к насосу. Кроме того, из шланга получился отличный якорь, и Чабби смог выключить моторы. Я с радостью покинул вельбот, где меня хлестали резкие плети дождя, и погрузился в спокойный голубой туман омута.

После долгих препирательств со мной и Чабби, Анджело, в конце концов, уступил нашим завуалированным угрозам и открытым взяткам, и согласился уступить свой шуршащий матрац, набитый кокосовым волокном. Как только матрац пропитался морской водой, он тут же пошел ко дну. Я схватил его, аккуратно скатал и перевязал веревкой. Только тогда я протолкнул матрац через люк, затем по пушечной палубе проволок его до пассажирской, где разрезал веревку и раскатал снова. Затем мы с Шерри вернулись в грузовой отсек, где на нас при свете фонаря снова оскалилась голова тигра.

Нам понадобилось около десяти минут, чтобы освободить голову из ее гнезда. Как я и подозревал, эта часть заканчивалась на уровне плеч, и место соединения имело ряд зубцов – явно соответствующих выемкам в туловище, отчего место соединения было прочным и едва заметным. Когда я перекатил голову набок, я сделал еще одно открытие. Я почему-то предполагал, что идол был целиком из золота, но оказалась, что отливка была пустотелой. Толщина металла была около дюйма, и внутренняя поверхность необработанной и шероховатой. Я тотчас сообразил, что без внутренних пустот идол весил бы сотни тонн, и стоимость такой штуки была бы не по карману даже такому властелину, который смог бы построить такую громаду, как Тадж-Махал.

Небольшая толщина металла делала статую легко уязвимой, и я сразу же заметил, что голова была повреждена. Край отверстия в шее был сплющен и искорежен. Возможно, это случилось во время путешествия по индийским дебрям на не приспособленной повозке, а может, при смертельной схватке «Света Зари» с натиском бури.

Заняв удобную позицию в проеме отсека, я наклонился, чтобы испробовать вес головы. Я обхватил ее руками, как тело ребенка. Постепенно увеличивая силу подъема, я, к своей радости, обнаружил, хотя и не удивился этому, что могу поднять голову руками. Безусловно, она была чрезвычайно тяжела, и мне стоило больших усилий удержать ее, тщательно выбрав устойчивое положение, но я мог поднять ее!

Она весила не более трехсот фунтов, предположил я, неуклюже развернувшись под тяжестью ноши, и осторожно положил ее на мягкий матрац, который Шерри уже держала наготове, затем выпрямился, чтобы передохнуть и помассировать те участки тела, куда впились острые края металла. Занимаясь этим, я мысленно производил кое-какие расчеты. Триста фунтов, по шестнадцать унций в каждом, дадут нам 4800 унций. По сто пятьдесят долларов за каждую унцию составят почти три четверти миллиона долларов. Это была только собственная стоимость золота, из которого была сделана голова. Но были еще три части трона, видимо, более крупные и массивные, и кроме того, следовало учесть стоимость камней. Цифры получались астрономические, но и их следовало удвоить или утроить, если принять во внимание художественную и историческую ценность находки.

Я оставил расчеты. Сейчас они были просто бессмысленны, и, вместо них, я помог Шерри завернуть голову тигра в матрац и крепко связать узел веревкой. После этого, с помощью блока, я подтянул груз к трапу и опустил на пушечную палубу. Мы с трудом дотащили его до люка и пришлось повозиться, чтобы протолкнуть его сквозь небольшое отверстие. Наконец, нам это удалось, мы положили находку в нейлоновую сеть и надули воздушные мехи. Снова пришлось опускать мачту, чтобы сделать из нее лебедку.

Как только груз оказался на борту, не могло быть и речи, чтобы он оставался завернутым. И я церемонно и с апломбом, который только был возможен под потоками ливня, развернул находку для Чабби и Анджело. Они оказались публикой, способной оценить ее по достоинству. Их волнение превзошло наше жалкое промокшее состояние. Они обступили голову и принялись гладить и рассматривать ее, сопровождая все это комментариями и ребячьим смехом. Не доставало лишь праздничного веселья по поводу открытия. Я заранее прихватил в сумке серебряную походную фляжку и теперь разливал в кружки дымящийся кофе с изрядной добавкой виски. Мы произнесли тост за наше здоровье и золотого тигра, хохоча под бешенными потоками дождя, что барабанил по бесценному сокровищу, лежащему у наших ног. Наконец, я выплеснул остатки из кружки за борт и посмотрел на часы.

– Надо нырять еще раз, – решил я. – Можешь снова заводить мотор, Чабби.

Теперь мы знали, где проводить наши поиски. Когда я вынимал остатки ящика, в котором находилась голова, я увидел, что дальше находится еще один, подобный этому, и я направил туда конец шланга, чтобы очистить место для дальнейших работ.

Мои раскопки, по-видимому, нарушили равновесие гниющей массы груза. Было достаточно малейшего прикосновения, когда шланг засасывал грязь, чтобы масса сдвинулась с места. С шумом и скрипом она обвалилась вокруг нас, и в одно мгновение всплывшая гниль забила шланг и мы снова оказались в кромешной тьме.

Я тотчас принялся нащупывать в темноте Шерри. Она, видимо тоже искала меня – наши руки встретились и сомкнулись. Ее пожатие означало, что ее не задело рухнувшим грузом, и мы снова могли приступить к очистке воды от грязи с помощью шланга. Минут через пять луч фонаря Шерри слабо пробил темноту, а затем показалась она сама и неясные очертания вновь открытого груза.

Шерри была рядом со мной, и мы вместе углубились в трюм. Обвал закрыл деревянный ящик, над которым я работал, но зато обнажил нечто такое, что я мгновенно узнал, несмотря на его жалкий вид. Он выглядел именно так, как я его описал Шерри накануне, до таких мельчайших деталей, как стержень, протянутый через запирающее устройство, и двойные замки. Однако, сундучок казначея был почти насквозь проеден ржавчиной, и когда я дотронулся до него, я вымазал руку красным порошком окиси железа.