Прорыв осады - Огай Игорь Владимирович

Гиперборей говорил – сила приходит, когда наступает время. Ему хорошо, это время он способен назначать с точностью до мгновения.

Потапов говорил, что сарай для прыжка с крыльями слишком низок. Возможно, и так. Теперь высоты побольше. Но тоже ведь не небоскреб.

За спиной гудело пламя, обдавая жаром даже здесь, на краю площадки. Совсем как тогда, в десяти шагах от очага… Внизу, у подножья, уже собиралась взволнованная, сдерживаемая оцеплением толпа – когда горит святой храм, люди не могут продолжать спать. Не совсем как тогда, но почти… А вот летателей тогда вовсе не было. Но теперь не до мелочей…

Медленно отступая от края, Павел отсчитал пятнадцать шагов, пока жар в спину не стал невыносимым. Ну, давай, гиперборей, не подведи. Если и сейчас не время, то когда же?

Толчок вперед с левой… К черту боль надорванных связок, подхватить разбег, не дать потухнуть задору! Лучше уж так, чем у стенки, в назидание белым рабам!.. Лучше?

Близко край, слишком близко. Он не готов! Еще бы шагов двадцать! Да хотя бы десять, пусть из последних сил!.. Нет! Слишком близко! Что ж вы, кони мои!.. Не-ет!

Когда стопа правой ноги легла на ребро последнего блока, он успел лишь сжать покрепче зубы. Первые три метра пронеслись как один, мелькнул у самых глаз уступ…

Только не закричать!.. Не закричать!.. Не дождутся!

Палец ноги ударил во второй уступ… Близко. Третьего не перелететь… Да и надо ли?.. Не сработало. Не время… Жалко, что не небоскреб…

Он втянул в себя тугой воздух – послать хулу этому проклятому миру. Напоследок!.. Чтоб знали белых такинэ!..

Вот только крик захлебнулся в вибрирующей гортани, выбулькнул наружу невнятным индюшачьим клекотанием… Гипербореи вечно испытывают трудности в общении во время разгона боевой вибрации.

Павел еще ничего не понял, когда третий уступ внезапно ушел в сторону, затерялся в ночной тени, слился в одно целое с гранью циклопической пирамиды.

Лишь низкое гудение, словно от крыльев шмеля. И ставший вдруг неподвижным воздух. И город высокорожденных, залитый огнями, плывущий не так уж далеко внизу…

Крылья держали его в воздухе, дожидаясь воли хозяина, выраженной в едва заметном дисбалансе колеблющихся в резонансе мышц. Из карманов и подсумков сыпалась вниз какая-то мелочь – шприцы, недоиспользованные гранаты… Выскользнула из-за пояса и улетела во тьму булава. К черту. Все это больше не понадобится. Павел дотянулся рукой до ремней, сбросил их, одним движением разрывая добротно выделанную кожу. Секунду боролся с искушением включить детонатор на последней гранате, но все же выпустил просто так. Пирамида осталась в стороне, и его дрейф пока оставался незамеченным. Ни к чему привлекать внимание.

Вот бы еще разобраться с управлением…

Мельком подумав, что, пожалуй, летит все же слишком низко – услышать могут, – он оглянулся на звезды над головой, непроизвольно потянулся ввысь… Тон крыльев неуловимо изменился, и огни города под ногами ощутимо провалились вниз. Ага… Значит, вот так все просто… Ну что ж, тогда на запад. Анна ведь на запад говорила?

Оглянувшись вокруг в поисках хоть какой-нибудь подсказки относительно сторон света, он вдруг увидел, куда нужно лететь. Странно, что не заметил сразу. Чуть в стороне от маяка подсвеченной пожаром храмовой пирамиды почти такое же циклопическое сооружение, но в окаймленных огнями и прожекторами контурах его ни единого намека на традиции национальной архитектуры.

Репликатор – огромная труба белого металла, пробившая твердь планеты на многие сотни метров вглубь. Вокруг нее уже не город – площади открытых складов готовой продукции и образцов для копирования. Какие-то штабеля, контейнерные этажерки, скопища цистерн… И тут же ряды новеньких, с иголочки, шагателей, летателей, каких-то других машин… Краны, прожектора, повякивающие сирены. Больше всего это походило на загруженный круглосуточной работой портовый терминал. Нужно быть параноиком, чтобы держать такое посреди столицы и чуть ли не на заднем дворе собственного дворца. Однако первый Сапа Инка, взявший в руки лучемет, слишком хорошо понимал цену найденного могущества. Тот, кто однажды его нашел, мог так же в одночасье и потерять. Стоит только доверить управление хоть брату, хоть ближайшему соратнику, хоть другу… Хотя откуда у императоров друзья?

Быстрее! Замешкался, черт! Забылся! Гиперборейского темпа телу землянина долго не выдержать. Две-три минуты полета. А сколько уже прошло?

Мускулатура отозвалась правильно – пока еще! Вектор движения совпал с направлением взгляда, и шахта репликатора ринулась навстречу. Впрочем, не только она…

Один из двух летателей, что кружили над освещенной пламенем вершиной храма, вдруг дернулся, резко перекладывая крен, и метнулся наперерез. Павел увидел его сразу, несмотря на двоение и резь в глазах от собственной вибрации и набегающего ветра. Трехместная боевая машина, вроде той, на которой они с Анной прорывались в столицу, – стремительно приблизилась, толкнув в спину воздушной волной, сбавила ход, зависла на траверзе в трех десятках метров. Переливающиеся огни по окружности, белая броня, мерцающяя радужной пленкой защиты, черточки иллюминаторов, которые вдоль пола… Красивая, зараза! Убийственно красивая.

Всего один луч самой малой мощности… Один косой взгляд пилота и короткое движение пальца… Да хотя бы просто вираж в сторону странной воздушной цели биологического происхождения!

Вот и все. Очень просто. Очень логично. Сколько же может так бессовестно везти, в самом деле? Чудо ведь, что он не валяется сейчас с размозженным черепом где-нибудь на четвертом или пятом уступе. Или даже там, в лесу, головешкой прогоревшего живого факела… Как же тяжко ждать неизбежного. Белой бесшумной вспышки, перечеркивающей былые удачи и надрывные усилия…

Павел осклабился, приглашающе махнул рукой. Давай, чего медлишь?

Летатель на миг вспыхнул поярче всеми своими огнями, повисел еще секунду, а затем плавно, явно опасаясь потревожить воздух, отвалил в сторону и, набирая скорость, ушел обратно к храму.

А землянин, как последний дурак, остался висеть между черным небом и залитой светом землей. Что это было? Провалиться на месте, если не ответный приветственный салют. Пилот ослеп? Крылатые белые рабы над столицей не редкость? Или Анна умудрилась всучить свое золото не только капитану стражи, но и командующему ПВО столицы?

Разогнанная до гиперборейской вибрации мускулатура подобных сомнений, слава богу, не испытывала, иначе еще полминуты – даром. Труба репликатора приближалась прежним темпом. Уже различимы надписи на контейнерах, яркие предупреждающие знаки на цистернах.

Турели зенитных установок на дворцовых башенках, отчетливо поблескивая прицельной оптикой, проводили его стволами. Павел не удивился, лишь вовремя пресек порыв подняться повыше. Пара прожекторов скрестилась на нем в момент пересечения периметра шахты. Где-то в стороне вякнула сирена, не угрожающе – привлекая внимание. А прожектора погасли, едва он заслонился рукой от ослепительного сияния.

Его ждут – сомнений больше нет. Приглашают. Буквально ведут вот на ту окаймленную красным пунктиром площадку, где пересеклись теперь лучи. Еще один уровень интриги? Еще одно предательство? К черту! Не для ума землянина!

Мышцы уже болели. Кажется, вибрация еще ни разу не держалась так долго, и если тело откажет именно сейчас… Если порвутся ткани, не выдержав заданного взбесившимся разумом темпа…

Задавая новый вектор движения, он снова потянулся вверх, перемахнул через край шахты – метров сто над землей, не меньше. На рифленом настиле мостков по верхнему торцу интай в штурмовом комбинезоне отчаянно махал руками, не пытаясь, однако, схватиться за лучемет. Снова вякнула сирена, по краю вспыхнули прожектора, провожая не то полет, не то падение землянина прямо в сердце машины, сотни лет обеспечивавшей могуществом вероятностную ветвь инков. Туда, где прямо сейчас клубился серый, блестящий металлом туман, воплощаясь в уже вполне узнаваемые контуры нового шагателя.