Обязалово - В Бирюк

— Мда… Можно попробовать… А через княжну не пробовал? Как у тебя с ней?

Мать…! Он, что, в курсе прошлогодних моих подвигов на её… ложе?! Или просто: «Как у тебя с ней разговор прошёл?».

— Вот. Отблагодарила.

Спокойно вытаскиваю и показываю даренный перстенёк.

— Ага. А под полой что?

Глаз почти не раскрывает, но углядел под распахнувшимся кафтаном мой патронташ с метательными ножами. Достаю, показываю.

— Ишь ты. А чего у тебя с суздальскими вышло?

Опять «мать»! Он знает про тот «тяни-толкай», который мы с Ноготком — Великой Княгине устроили?!

— Хвастались. Князь Андрей — мечом Борисовым, я — ножичками этими.

— Ага. (Пауза) Слух был — ваш вирник, как же его… Макуха. В ваших землях пропал. Не слыхал?

— Слыхал. На торгу в Елно. Ушёл по святым местам грехи замаливать.

— Вона чего…

Сидим-молчим. Или он знает, или предполагает, или так, «огонь по площадям»… А донос-то и сюда дошёл… Спирька мух не ловит, веников не вяжет! Вернусь — накажу. Если вернусь.

Насчёт Ропака — реакции нет. Шантаж не сработал. Почему? Ропак тоже в теме? Не считают меня серьёзной величиной? Надо поднять себе цену, как-то показать своё понимание… профессиональных проблем.

— Господин кравчий, среди привезённых ныне на торг товаров есть и по твоей епархии. Делаем мы бражку. Особую. Такой нигде нет. Ты вели человечку какому до моего приказчика сбегать — взять кувшинчик на пробу. А то мы тут сидим-разговариваем — люди интересовать будут: об чём это княжий кравчий с рябиновским ублюдком столько времени лясы точил.

— Хмм… Ага… Велю…

Кравчий несколько мгновений разглядывал меня. Обоснование расхода времени — постоянная головная боль всех спецслужб.

«Что вы делали с 9 до 11? — А вот справка» — Жванецкий снова прав: предоставить «справку» — причину пребывания или наоборот — отсутствия, когда настоящую причину назвать нельзя…

Кажется, он принял решение. Ну?! Убивать, сажать, посылать, давить… Что?!!!

Глаза закрыты, ручки на животе сложены, тон… повествовательный.

— Господин наш, светлый князь Роман Ростиславович, знаменит по всей Святой Руси своим благочестием и к делам православным усердием.

Ё! А то я не знаю! Ты мне ещё отченаш почитай! Молчи, Ванька, вкушай мудрость.

Глаз приоткрыл, посмотрел — слушаю ли? Закрыл и проложил.

— Ревнуя о делах матери-церкви нашей, многие силы прилагает он для устроения храмов и монастырей, для наполнения их иконами чудотворными, убранствами богатыми, святынями великими.

Снова глянул. Да слушаю я, слушаю! Сколько ж можно очевидное жевать! Суть давай, смысл!

— Ныне пребывает в богоспасаемом граде нашем полоцкая княжна Предислава. Наречённая в иночестве Евфросинией. Великой святости женщина. Многие таланты её, и подвиги, и чудеса от неё проистекшие, премудрости книжные, и явленное милосердие к нищим и убогим, составили ей немалую славу, как на Святой Руси, так и в иных странах. Аж до Царьграда и Рима. Из ныне на Руси живущих — её святость — наибольшая. Во множестве приходят к ней люди и всех она научает: старых — терпению и воздержанию, юных — душевной чистоте и бесстрастию телесному, говению благообразну, ступанию кротку, гласу смиренну, слову благочинну, ядению и питию безмолвну; при старших молчать, мудрейших послушать, к старейшим покорению, к равным и меншим любови нелицемерной, мало вещеть, больше же разуметь.

Так вон чего Ромочка злобствует! То он был «первый парень на деревне» — самый благочестивый и христолюбивый. В своей региональной лиге. А тут заявилась какая-то дама уровня мирового чемпиона. А он-то у нас — мальчик ревнивый. В христолюбии никого вперёд не пропустит.

— Столь слава её велика, что Патриарх Константинопольский Лука Хрисоверг и император Византийский Мануил Комнин послали ей честнíе дары. Среди которых икона Богоматери из Эфеса, писанная, как говорят, самим святым Лукой. Царь послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во Святую Софию и, благословив ея, дал икону слуге преподобной Евфросинии; тот же с радостию взял и принёс госпоже своей.

Насчёт святого Луки — фигня. Иначе зачем же Патриарху благословлять икону? Новодел какой-то.

Внимательный взгляд кравчего оценил мои слушательные способности.

— Мишка, слуга её, в Царьград посылаемый, этим летом пришёл в Киев. Туда же и сама Евфросиния ходила. Теперь вот в Полоцк возвращается. Ну, икон от Луки на Руси немало — и у нас есть. А вот частицы Креста Животворящего, на коем господь наш смерть мучительную принял, с каплями крови Его… Ещё прислали ей камень из гробницы Божьей Матери, частицу от Гроба Господня, частицы от мощей святых Стефана и Понтелеймона, кровь святого Димитрия. Князь наш упросил преподобную остановится в Смоленске, отдохнуть да порадовать люд православный святынями редкостными. Ныне они выставлены в соборе Мономаховом. Жители к ним идут, радуются, прикладываются да умиляются. Да и сам наш… восторгался непритворно.

Кравчий тяжко вздохнул и продолжил.

— Сии святые вещи во храме охраняются клириками и стражниками. Да и самой силой господней. Ежели вдруг, помилуй нас боже, какая из реликвий пропадёт, то князю нашему будет великое бесчестье. Город весь перетряхнут, наизнанку вывернут. А когда найдут — великая радость. И «находчику» — княжья милость.

Мда… и ещё раз. Яков постоянно повторяет в мой адрес: «ловок». Это вот так оно здесь понимается?

— Забавно. Сочтёшь ли ещё что полезным сказать? Отроку, мудрость вкушающему?

— Э-э-м… Вора, когда найдут… сам понимаешь… А Евфросиния уходит из города через три дня. Караван у неё немалый, охрана добрая… Сама же преподобная пребывает на подворье монастыря Параскевы-Пятницы. Дык где, говоришь, приказчик твой с чудо-бражкой обретается?

Хорошо он из беседы выходит. Поклон, благодарности, уверения и заверения, задом — в дверь, шапку — на голову, мозги — в кучку, дыхание — выровнять, морду — кирпичом…

Новый поворот княжеских интриг заставлял извилины сворачиваться в клубочек. Они заплетались морскими узлами и приветственно помахивали хвостиками. Нужно было сесть, и спокойно, окапывая со всех сторон, как окапывают неразорвавшийся снаряд, собрать и систематизировать информацию по теме.

Разложив всё по полочкам, я, может быть, найду щёлочку — тот самый выход из лабиринта, благодаря которому и живёт мышь белая.

Сперва мы заявились все толпой в Успенский собор, который заложен ещё Мономахом и перестроен Ростиком после частичного обрушения.