Это я удачно попала! - Ариана Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осознав это, я впервые подумала о том, что мои ревность, обида и зависть по отношению к Лионе, которые я испытывала во времена своей влюблённости, были не результатом детских реакций тела, как я считала, а результатом заскорузлого эгоизма моей взрослой души.
Неприятно признавать в себе внезапно обнаруженные недостатки - неприятно, но необходимо. Будучи единственным ребёнком в семье, я действительно была склонна к эгоизму. Прибавить сюда детские комплексы, приобретенные с возрастом психологические проблемы, чисто женское стремление нравиться - и невозможность его реализовать, будучи в детском теле - вот вам и истинные причины зависти и ревности. Всё-таки к сорока с лишним годам люди как-то срастаются со своими недостатками - это в юности легко работать над собой, а с возрастом всё чаще проявляется консервативность во всём. Наверное, поэтому столь любимый многими авторами фэнтези сюжет про то, как взрослый попаданец в детское или юное тело легко справляется с жизненными трудностями подросткового периода - не слишком правдоподобен. Точнее, не так: с детскими трудностями взрослому однозначно проще справиться - благодаря большому жизненному опыту, но куда же ему деваться от собственных застарелых психотравм и психологических заморочек? Всё это попаданцы благополучно тащат в новую жизнь - и оно неизбежно должно давать о себе знать. Наверное, не зря всё-таки мир устроен так, что, если у нас и были прошлые жизни - то мы о них ничего не помним. Это помогает действительно начать всё с чистого листа, не тащить свои старые обиды, шаблоны поведения, комплексы и заскоки из прошлой жизни в новую. Должно быть, в этом есть высший смысл.
Я, однако, не перерождалась в новом теле, я просто вернулась в детство - вернулась со всем багажом прошлых лет, включающим в себя не только хорошее. Но теперь у меня есть шанс не только не повторять прошлых ошибок, но и постараться стать лучше, исправив те свои недостатки и комплексы, которые мешали жить мне в прошлом и негативно сказывались на окружающих. Подумать только: я едва не потеряла прекрасную помощницу - да что там, я едва не потеряла подругу в лице Лионы. А она стала таковой за эти годы, хоть наши отношения никогда не отличались особой теплотой и не переступали границ делового общения, я всё равно чувствовала, что Лиона - тот человек, на которого я могу положиться. Даже тогда, когда я злилась на неё и завидовала ей из-за внимания, которое уделял девушке Хар Зборский. Я готова была спустить на Лиону всех собак, готовала была подозревать её в чём угодно, убеждая сама себя, что не так уж она и хороша, как кажется. И в этих злобе и зависти с моей стороны было виновато не детское тело, которое просто усиливало любую мою эмоциональную реакцию - это были мои собственные недостойные чувства. Реабилитирует меня в своих глазах лишь то, что я в итоге сумела взять себя в руки и искренне пожелать счастья нашедшим друг друга людям.
Осознав всё это, я окончательно перевернула данную страницу своей жизни, воспринимая теперь Хара и Лиону просто как счастливую пару прекрасных людей - что большая редкость в любом из миров, как мне кажется. Более того, их отношения мне казались примером того, какими должны быть отношения супругов в принципе. Так уж получилось, что такого примера в моей жизни не было: отец рано умер, и их отношений с матерью я почти не помню. Наши собственные отношения с моим покойным мужем были далеки от идеального - спустя годы после аварии, унёсшей жизнь моего супруга, я нашла в себе силы проанализировать и понять, сколько ошибок было наделано нами обоими по неопытности и глупости. Мы часто ссорились по совершенным пустякам и, думаю, если бы не та авария, в конце концов развелись бы. Ну, либо поумнели. Однако, что было бы в этом случае, мне не узнать никогда, так что и думать об этом смысла нет.
В новом мире у меня тоже не было подходящего примера отношений между мужчиной и женщиной в семье. Родители Эни погибли, а поздняя любовь дедушки и бабушки Бони эталоном для меня не являлась. При всём моём уважении к обоим, эти люди были слишком разными - и каждый со своим багажом. Примирял их только возраст и нежелание дальше продолжать жить в одиночестве. Цинично? Скорее, жизненно. Уж мне ли не знать, что с возрастом начинаешь больше хотеть спокойствия и стабильности, чем бурных эмоций? Даже в свои сорок пять я уже это ощущала, а к шестидесяти, думаю, мне не надо было бы и того, чего еще хотелось в сорок пять.
Думая об идеальных отношениях, я почему-то снова вспомнила Гордона - и то, как он поддерживал меня в академии. Мы не были с ним друзьями - я это четко чувствовала, но при этом парень заботился обо мне, как... кузен? Неужели он действительно считает себя по-родственному ответственным за меня? Или я ему нравлюсь чисто как девушка? Последнее предположение было скорее из разряда желаемого, чем действительного: всё-таки я была младше его, а парни его возраста обычно не смотрят на малявок - им ровесниц подавай, а то и вовсе кого-то постарше и поопытнее. Тут я хихикнула, потому как страше и опытнее меня Гордон едва ли мог кого-то найти. Это отрезвило: парнишка слишком молод, чтобы мне думать о нём в таком ключе. Ну и что, что физически я младше его? Осложняло ситуацию то, что я никак не видела в нём обычного подростка. Он меня интриговал.
Воспоминания о Гордоне перенесли меня в последний день перед каникулами в академии. Тогда, после наших отчетных выступлений, я старательно подливала воды на благодатную почву недовольства своих соучеников. Участвуя в общих обсуждениях того, как несправедливы были оценки экзаменаторов, я исподволь вставляла фразы о том, что такое нельзя терпеть, что у каждого из нас есть семья, которой это не понравится, и что, объединившись, мы сможем заставить остальных с нами считаться. Каждая моя фраза подхватывалась разгоряченными подростками
