Владычица снов. Книга вторая - Джонатан Уайли

На юге пока все было тихо — хотя, собственно говоря, они и не ждали нападения так быстро, — а одно утешительное донесение король все-таки получил. В рапорте Алого Папоротника сообщалось, что Арледж уже отправился в путь на юг через соль в компании археологов. Несколько таинственно трактирщик добавил, что Гален умчался на север по личным делам. Эллард подивился, что Гален не вернулся прямо в Крайнее Поле, но затем справедливо рассудил, что у парня, должно быть, на то имеются свои причины. Он не сомневался в том, что Арледж так или иначе, но добудет сведения, которые были им крайне необходимы, но и этого следовало ожидать самое раннее через пару-тройку дней.

С севера новостей тоже почти не поступало, а те, что все же доходили, носили весьма неутешительный характер. Силы Монфора на севере подверглись нападению со стороны тамошних мятежных баронов, гордо именовавших себя «старой гвардией». Войско, верное королю, было вынуждено отступить в столицу, понеся довольно существенные потери. Хотя скудные донесения порой и противоречили друг другу, общее положение дел можно было оценить достаточно точно. Монфор злился на то, что не может прийти на помощь своим союзникам, а мысль о том, что противник способен захватить столицу, была ему особенно отвратительна. Тем не менее он осознавал, что ему нельзя трогаться с места, потому что куда более серьезная угроза с юга могла стать реальностью в любую минуту. Больше всего его страшило такое развитие событий, при котором его северное войско могло быть полностью разгромлено, что позволило бы «старой гвардии» совершить марш на юг и атаковать неприкрытые тылы основного королевского войска. Во все стороны разослали разведчиков, что должно было помешать захватить их врасплох, однако если такая атака с тылу совпала бы по времени с выдвижением барона Ярласа через соль, Монфор оказался бы в проигрышном положении еще до начала битвы.

Озабоченному монарху почти не спалось, да и усидеть на месте он долго не мог. Разум подсказывал, что он сделал все возможное, чтобы защитить страну и Корону, но все же оставалось великое множество вопросов, на которые ему не удавалось найти ответ. Даже бескровная капитуляция замка Крайнего Поля — после самоубийственной вылазки Крэнна — не принесла ему никакого удовлетворения.

Фарранд сдался, но, попав в плен, хранил гордое молчание, памятуя о чести и преисполнившись решимости не предавать союзников. Молчание барона бесило короля, и он уже начал подумывать, а не казнить ли упрямца, но в конце концов, остыв, распорядился запереть его понадежней, а самым надежным местом в здешнем замке оказалась прачечная. Судьбой барона Монфор решил заняться позже. Воинов Фарранда меж тем разоружили и отправили под арест. По крайней мере большинство из них, потому что некоторые изъявили желание служить королю и, принеся новую присягу, были зачислены в войско. А поскольку к этим сомнительным новобранцам отнеслись с естественным подозрением, их поскорее раскидали по разным подразделениям. Так им предстояло доказать свою преданность — или же умереть.

Бальдемар, когда его освободили, от радости чуть не расплакался. Он едва не пал ниц перед королем, голося о своей преданности престолу и напрочь отрицая участие в заговоре. Барон показался королю флюгером, поворачивающимся в любую сторону в зависимости от того, куда дует ветер. Подобно многим грубым людям, он в глубине души был слабаком, а сейчас оказался и вовсе сломлен.

О дочери Бальдемара не было ни слуху ни духу. Монфор часто вспоминал Ребекку и тревожился за нее, но надежды на ее спасение не терял. Он лично допросил замковых слуг, клятвенно заверявших его в том, что собственными глазами видели бегство хозяйки (некоторые даже уверяли, что она перелезала с одной крыши на другую), но все эти истории не находили подтверждения. Иногда король верил, что Тарранту все-таки удалось спасти ее, а иногда воображение рисовало ему самый мрачный исход. Наверняка ему было известно только одно: в замке Ребекки нет. Хотя королю очень хотелось, чтобы девушка наконец-то нашлась.

Еще одним человеком, с которым Монфору хотелось бы поговорить — и который оставался столь же недоступным, правда, по совершенно другой причине, — был здешний постельничий, которому о делах всего бароната наверняка было известно больше, чем самому барону. Однако Рэдд до сих пор не пришел в себя, пребывая в глубокой и, возможно, безвыходной коме. Один из армейских лекарей хлопотал над ним, заботилась о нем, разумеется, и нянюшка, но Крэнн подверг постельничего настолько безжалостным пыткам, что, хотя сам он и не умер, разум покинул тело в ужасные и мучительные часы. И Монфор не был уверен в том, что Рэдду удастся когда-нибудь поправиться.

В другом городе, на много лиг к северу от Крайнего Поля, Таррант и Пайк отдавали последние распоряжения перед отъездом.

— Все готово? — спросил наконец Таррант.

— Все. — И голос Пайка, и его жесты свидетельствовали о том, что он крайне нервничает, что было ему вовсе не свойственно. — Лучше и быть не может.

— Только не волнуйся! Он уверял, что все это предельно надежно, — приободрил его молодой командир.

— После того, что мы здесь увидели, я бы не стал за это ручаться, — угрюмо пробормотал Пайк.

— Нам доводилось рисковать и поболее, чем нынче, — напомнил Таррант.

— Так-то оно так, но мы всегда знали, в чем именно заключается риск, — возразил ветеран. — А это все мне в диковинку. И душа у меня к такому не лежит.

— Да брось ты, старина, — хмыкнул Таррант. — Давно уже пора трогаться в путь. Своего не добьемся, так хотя бы шум поднимем!

Воины подмигнули друг другу. Огоньки, зажегшиеся в глазах у обоих, выдавали в них завзятых искателей приключений.

— Шум поднимем — это еще мягко сказано, — заметил Пайк. — Давненько я столь мягких слов не слышал.

— Ну и что? — удивился Таррант. — «Старая гвардия» пробивается на юг. Так или иначе, нам необходимо остановить их.

— Могли бы что-нибудь придумать и без этой авантюры, — проворчал Пайк.

— Да не переживай, повеселимся как следует, — усмехнулся командир. — И мне еще нужно обсудить с тобой парочку задумок…

И уже в седле Таррант принялся излагать свои планы. К тому времени, как они повернули на юг, к Пайку уже вернулась обычная выдержка. Ему даже удалось заставить себя не оглядываться чересчур часто через плечо.

— Вот это похоже на дело, — удовлетворенно прогудел он, когда Таррант завершил свой рассказ.

— Тогда доставай меч из ножен, — подхватил командир. — Хватит зря терять время!

А в фургоне Ребекки спор о только что расшифрованных письменах затянулся на весь вечер. Теперь Прядущей Сновидения удалось истолковать и послание, оставленное ей Санчией. Короли образовывали треугольник, дамы — другой треугольник. «Влюбленная парочка» наличествовала в обоих треугольниках, тогда как «огненные демоны» вились по краям — будучи существами нечеловеческого происхождения, они в силу этого не попали и в текст сообщения.