Дредноут - Чери Прист

— Уже слишком поздно. Вот они, а вот перевал. Мы прямо перед ним.

Кроме того, как объяснил юноша, основной вес поезда приходится на передние вагоны и снежный плуг — там топливо, там боеприпасы… и, естественно, вагон с золотом, однако Мерси, капитан и рейнджер предпочли об этом не упоминать. Но поезд, который легче, — это поезд, который быстрее, а запасы провизии, печи и столовые приборы — это такие пустяки. Пусть катятся. Все это можно будет приобрести заново в Солт-Лейк-Сити — если, конечно, им суждено когда-нибудь добраться туда.

Мерси шагнула к Малверину Пардью как раз в тот момент, когда капитан приказал ей заняться раненым. Медсестра приподняла его, как незадачливого теленка, и с немалым трудом перетащила в третий пассажирский вагон.

— Ну вот, — сказала она. — И если выпадет свободная минутка, я посмотрю, что можно сделать с твоей раной.

Ученый не сопротивлялся, но и не помогал девушке. Наконец она уронила его на сиденье купе и, на скорую руку обыскав на предмет пистолетов или другого оружия, обнаружила карманный дерринджер[12] и нож за голенищем. Оба предмета она спрятала себе в карман, после чего, убедившись, что кровотечение и потеря сил вывели мистера Пардью из игры, встала и вышла в проход, где едва не столкнулась с капитаном Макградером, сказавшим:

— Вот инспектор, он поможет вам перетащить этого в следующий вагон.

— Что? — переспросила медсестра, но инспектор Гальяно уже тянул раненого за руку, снова поднимая его. — Мы его опять переносим?

— Я помогу, — пообещал инспектор.

— Хорошо, — с сомнением откликнулась она и подхватила безвольно болтающуюся руку ученого, который в этот момент больше всего напоминал тряпичную куклу. — Если его не уложить где-нибудь, да поскорее, мы его потеряем.

Капитан Макградер услышал ее слова:

— Будь я проклят, если мне не плевать. Несите его во второй пассажирский, бросьте там где-нибудь. Выживет, так выживет. Если же нет, лично я слез лить не буду.

Он продолжил выкрикивать приказы занявшим места на линии обороны солдатам, но, поскольку именно он и рейнджер отцепляли «катафалк», им же пришлось еще раз заняться этим делом. Меньше чем через минуту вагон-ресторан медленно и печально заскользил прочь от «Дредноута».

— Все вперед! — услышала Мерси крик техасца, и они с инспектором Гальяно поволокли обмякшего Малверина Пардью во второй вагон.

Миссис Баттерфилд и мисс Клэй всполошились при виде окровавленного мужчины, хотя и не подумали помочь устроить его где-нибудь. Мерси позаботилась об этом сама: уложила Пардью на спальной полке и пощупала пульс на шее, становящийся с каждым вздохом все слабее и слабее. Кожа ученого побелела, в складках у рта и глаз залегли голубовато-серые тени; однако медсестра придерживалась своего первоначального мнения: его еще можно спасти… пусть даже для трибунала и виселицы.

Мерси прижала к ране носовой платок и бросилась к своему месту, к сумке, из которой извлекла марлю и бинты.

Она старалась как могла. Инспектор самоотверженно взял на себя роль ее молчаливого помощника: подхватывал то, что она отбрасывала, держал то, что могло понадобиться, а еще ему великолепно удавалось не подворачиваться ей под руку. Медсестра благодарила его коротким бурчанием, пытаясь не обращать внимания на лихорадочные вопли пассажиров, солдат и проводников, раздавшиеся, когда поезд потерял еще один сегмент и третий пассажирский вагон уплыл назад.

— Это безумие! — провозгласила миссис Баттерфилд. — Где мы все будем спать?

На это техасец ответил так:

— В снегу, с койотами и горными львами — если нам в этом поезде не удастся обогнать вон тот. — И он ткнул пальцем в окно.

Старушка охнула, готовая вот-вот упасть в обморок, а Теодора Клэй шагнула вперед и отвесила рейнджеру пощечину.

— Как вы смеете! — взвизгнула она, не спрашивая, но обвиняя. — Пытаетесь запугать пожилую леди!

— Я могу сделать кое-что и похуже, если это уберет ее с моей дороги, — огрызнулся он, не пошевелившись и, очевидно, не удивившись этому жеманному, но резкому нападению. — А теперь поглядите в окно и скажите мне, что думаете, что мы пробьемся мимо них к Прово.

Пока он говорил, ущелье перевала поглотило поезд, вагон за вагоном. Плотные тени колоссальных стен накрыли состав, горы вздымались к самому небу справа… и к самым тучам слева, там, где «Шенандоа» по-прежнему сидел у них на хвосте, хотя расстояние сокращалось теперь не так стремительно.

— Избавляемся от всего, от чего можно избавиться, — сказал капитан. — Ну что ж, потеснимся.

Да, хотя три пассажирских вагона с легкостью вмещали две дюжины военных и дюжину гражданских (плюс машинист, железнодорожники и проводники), сокращение числа вагонов до двух отразилось на удобстве, и миссис Баттерфилд возмущалась не зря: лишь один из этих двух вагонов был спальным. Правда, Мерси не могла представить, чтобы кто-нибудь обладал столь небогатым воображением, чтобы беспокоиться об этом в данный момент. Однако один взгляд на престарелую матрону, на ее кислое выражение лица и скрещенные на груди руки сказал медсестре, что она еще недостаточно хорошо знает людей.

С новыми криками, приказами, перетасовкой пассажиров так и эдак — и переправкой их в следующий вагон, где пока еще было больше места, — «Дредноут» потерял третий пассажирский вагон, распрощавшись с ним столь же спокойно, сколь и с двумя предыдущими, и снова прибавил скорость.

Миссис Баттерфилд, глядя в заднее окошко, жаловалась:

— Скоро вы заставите всех нас спать на платформе для угля.

— Не всех, мэм, — только вас, — буркнул Горацио Корман и тут же переключил внимание на то, что говорил капитан, и на окно за плечом офицера, за которым «Шенандоа» подходил все ближе и ближе, фут за футом сокращая расстояние — да, уже не гигантскими прыжками, уже не ярд за ярдом, но все же настигая. — Кстати, неплохая идея, правда, — проговорил рейнджер.

— Шутите? — вскинулся капитан.

— Отнюдь. И я говорю не только о ней. Думаю, мы можем поместить большинство пассажиров в тот вагон, что за топливным. Тот, который с особой броней внутри. — Техасец наградил капитана многозначительным взглядом.

Мерси тоже поняла. И подхватила:

— Да, капитан. Здесь всего… — она быстро подсчитала, — восемь штатских — или десять, если считать инспекторов, но, думаю, их вы считать как раз не станете. Не знаю, как мистер Портилла, но мистер Гальяно, похоже, нюхнул пороху, и у него есть пистолет.

— Девять, если считать вас, — уточнил офицер.