Яшмовая магическая академия. Драконий словарник - Наталья Валенидовна Колесова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Горе какое!
Да, присоединить Шазра к их компании пока не получилось…
Гомон и передвижение по залу не сразу, но прекратились, когда на возвышении появились преподаватели с ректором во главе. Кто-то одобрительно засвистел, затопал-захлопал, остальные его нестройно поддержали; разряженные в пух и прах взрослые кланялись во все стороны, весело принимая эту дань восхищения. Вперед выступила Главная Ведьма, и свист-аплодисменты стали громче. Обычно носящая одежду насыщенных, но траурных и полутраурных цветов (черного, фиолетового, темно-синего) с высокими воротниками и длинными рукавами, женщина сегодня была в винно-красном платье с открытыми длинной шеей и белыми плечами. На груди посверкивало рубиновое ожерелье, черные кудри спускались блестящими локонами ниже талии. Да она, оказывается, красавица! Немудрено в такую влюбиться…
Мира нашла взглядом старосту: Артур смотрел на ректора с предательским обожанием. Та, сверкая ослепительными улыбками, поздравила всех с наступающим новым годом («ура-а!»), пожелала вкусно поесть, натанцеваться, хорошенько повеселиться, тем более грядет новогодний сюрприз от преподавателей («да-а-а!»), но посоветовала не забывать, что уже послезавтра в Яшмовой Академии начинается зимняя сессия («у-у-у!»)…
Оказывается, официально бал открывается танцем преподавателей. Туго накрахмаленный с подвитых волос до лаковых туфель (аж отсюда поскрипывание слышно) к госпоже ректор шагнул учитель Рива, та ему рассеянно улыбнулась, однако ее глаза выискивали кого-то в толпе.
— Староста Нортон! — пронесся над залом ее ясный голос. — Где вы там?
Лесовичка округлившимися (во дают!) глазами проводила лавировавшего между студентами Артура, но склонившийся к ней Криспин сообщил вполголоса:
— Они и в прошлом году открывали праздник. Идем.
— Ага, — Мира спохватилась: — А куда?
— Ну, я, между прочим, тоже учитель, если ты забыла! — высокомерно ответствовал Криспин. Прежде чем растерявшаяся девушка успела запротестовать и упереться, протащил за руку через ползала и без передышки закружил ее вслед за парами преподавателей. Хорошо, танец оказался несложным — знай себе следуй за музыкой и опытным партнером — а то бы Мира точно опозорилась и «учителя» опозорила, отдавив ему все ноги и посбивав с ног соседей, как при игре в рюхи. А тут даже удовольствие начала получать и обращать внимание, кто как танцует. Вон отвергнутый Главной Ведьмой Рива степенно кружится с довольной раскрасневшейся Идой. Пыхтящая Батильда в белом кружевном платье и кокетливо миниатюрной красной шляпке с торчащей вуалькой вертит, как пожелает, жилистым охранником Врочеком, а там залихватски танцуют препод Бестиологии и сухопарая долговязая госпожа Эльза, учительница этикета…
Мира проводила глазами пару ректор-староста; какие же они ладные: оба высокие, стройные, красивые и, кажется, счастливые, улыбки так и светятся! Залюбуешься…
Криспин проследил, куда она смотрит, и так стремительно завертел девушку в музыкальном водовороте, что засмеявшаяся Мира с веселым испугом уцепилась за него крепче: не дай боги, отпустит невзначай, и просто взлетишь в воздух! А чтобы не закружилась голова, уже не отрывала взгляда от его темных блестящих глаз, еле замечая мельтешение светильников, украшенного зала, танцующих рядом людей… под конец осталось только ощущение собственных невесомых ног, крепкого тела под ее ладонями, надежно держащих ее рук, несущей мелодии…
Ощущение полета.
Музыка оборвалась, обрушилась вниз с хрустальным звоном, запыхавшиеся танцоры остановились, раскланиваясь и благодаря партнеров. У Миры на все эти этикетные действия сил уже не хватило: хорошо, госпожа Эльза не видела, как ее ученица на заплетающихся ногах еле добралась и просто шлепнулась на стул у стены. Даже спасибо не сказала, когда Криспин протянул ей бокал с фруктовым пуншем, просто залпом опустошила и потребовала еще. Допивая третий, поперхнулась, услышав внезапный вопрос Тая:
— Ревнуешь Нортона?
Отфыркавшись и откашлявшись от попавшего не туда пунша, вскинула глаза. Книжник стоял рядом, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Пялился-прогонял хмурым взглядом очередных рвущихся его поздравить; с девицами срабатывало не всегда, приходилось добавлять соответствующим взгляду тоном: «Благодарю. Можешь идти». Какие же девчонки храбрые! Мира от такого его выражения лица затормозила бы еще на самых дальних подступах!
Выговорила:
— Че-го?
Даже не посмотрел на нее.
— Что слышала.
— Почему это я должна его ревновать? Он не мой парень и не…
— И нисколько тебе не нравится?
— Ну… — Мира заколебалась и честно добавила: — Как Артур вообще может не нравиться?
— Да, «он же такой милашка»! — передразнил Криспин, видимо, какую-то восторженную студентку и добавил своим обычным голосом: — Лицемерище.
Мира всплеснула руками:
— Но он же твой друг!
— Кто это тебе сказал?
В это время не-друг Артур протолкался к ним сквозь толпу со странно озабоченным для такой праздничной атмосферы лицом. Спросил у Криспина:
— Ты как?
— Просто отлично, — ответил тот, почти не разжимая губ. — И будет еще отличнее, если ты будешь держаться подальше от меня вплоть до следующего года!
Артур подмигнул, но как-то невесело.
— Не подойду, если будешь вести себя хорошо! Сейчас прислали сообщение с вороном: попечители и… компания задержались из-за снегопада. Вряд ли они успевают к наступлению Нового года.
Мира едва не подпрыгнула: так вот каким гостям ворчащая кастелянша уже пару дней готовит комнаты в учительском крыле! Да что ж этим злыдням в столице никак не сидится, обязательно надо испортить друзьям праздник? По лицу Криспина скользнуло какое-то трудноуловимое выражение, и тут же вернулось прежнее, скучающее.
— А мне какое дело до этого?
Староста только тут заметил рядом с другом притихшую лесовичку. Улыбнулся:
— О, за тобой есть кому присмотреть! Слушай, Мира, как мои туфельки идут к твоему платью! А уж как к ленте подходят!
— Иди уже, а! — огрызнулся приятель. Староста, в шутливом испуге округлив глаза, попятился, но лесовичка заметила, что улыбка сползла с его лица прежде, чем он вернулся к компании Главной Ведьмы. Сказал ей что-то, и оба одновременно оглянулись на них с Криспином. Книжник тут же демонстративно отвернулся.
