Театр теней: Фантастические рассказы - Клиффорд Саймак

—   Говорят, у вас объявилось какое-то блюдце?

Питер повесил трубку через десять минут.

Телефон зазвонил почти сразу.

—   Маклеланд из «Трибюн»,— сказал усталый голос.— Я слышал какие-то враки…

Пять минут. Снова звонок. Из «Юнайтед Пресс».

—   Говорят, у вас приземлилось блюдце. А человечков маленьких в нем нет?

Пятнадцать минут.

Звонок. Это был раздраженный горожанин.

—   Я только что слышал по радио, будто у вас опустилось летающее блюдце. Кому вы голову морочите? Вы отлично знаете, что никаких летающих блюдец нет…

—   Одну минуту, сэр,— сказал Питер и выпустил трубку. Она повисла на проводе, а Питер пошел на кухню, нашел там ножницы и вернулся. Он слышал, как разгневанный горожанин все еще пилил его,— голос, доносившийся из раскачивающейся трубки, был какой-то неживой.

Питер вышел из дома, отыскал провод и перерезал его. Когда он вернулся, трубка молчала. Он осторожно положил ее на место.

Потом он запер двери и лег спать. Вернее, лег в постель, но никак не мог заснуть. Он лежал под одеялом, уставившись в темноту и пытаясь привести в порядок рой мыслей, теснившихся в голове. V

Утром он отправился гулять и увидел машину. Он положил на нее руку, и она дала ему подарок. Потом дарила еще и еще.

— Прилетела машина, раздающая подарки,— сказал он в темноту.

Умный, продуманный, тщательно разработанный первый контакт.

Контакт с людьми при помощи знакомого им, понятного, нестрашного. Контакт при помощи чего-то такого, над чем люди могут чувствовать свое превосходство. Дружелюбный жест… а что может быть большим признаком дружелюбия, чем вручение подарков? 1

Что это? Кто это?-

Миссионер?

Торговец?

Дипломат?

Или просто машина и ничего больше?

Шпион? Искатель приключений? Исследователь? Разведчик? Врач? Судья? Индейский вождь?

И почему эта штука приземлилась здесь, на этом заброшенном клочке земли, на лугу его фермы?

И с какой целью? А с какой целью чаще всего прибывают на Землю все эти странные вымышленные существа в фантастических романах? :

Покорять Землю, разумеется. Если не силой, то постепенным проникновением или дружеским убеждением и принуждением. Покорять не только Землю, но и все человечество.

Радиорепортер был возбужден, журналист из «Ассошиэйтед Пресс» возмущен тем, что его приняли за дурачка, представителю «Трибюн» было скучно, а тот, что из «Юнайтед Пресс», просто болтун. Но горожанин рассердился. Его уже не раз угощали историями о летающих тарелках, и это было слишком.

Горожанин разозлился, потому что, замкнувшись в своем маленьком мирке, он не хотел никаких беспокойств, он не желал вмешательства. У него и своих неприятностей хватает, недоставало еще приземления какого-то блюдца. У него свои заботы: заработать на жизнь, поладить с соседями, подумать о завтрашнем дне, уберечься от эпидемии полиомиелита.

Впрочем, диктор сказал, что положение с полиомиелитом, кажется, улучшается: нет ни новых заболеваний, ни смертных случаев. И это замечательно, потому что полиомиелит — это боль, смерть, страх.

«Боль,— подумал он,— Сегодня не было боли. Впервые за много дней мне не было больно».

Он вытянулся и застыл под одеялом, прислушиваясь, нет ли боли. Он знал, где она пряталась, знал то место в своем теле, где она укрывалась. Он лежал и ждал ее, полный страха, что теперь, когда он подумал о ней, она даст о себе знать. Но боли не было. Он лежал и ждал, опасаясь, что одна лишь мысль о ней подействует как заклинание и выманит ее из укромного местечка. Боль не приходила. Он просил ее прийти, умолял показаться, всеми силами души старался выманить ее. Боль не поддавалась.

Питер расслабил мышцы, зная, что пока он в безопасности. Пока… потому что боль все еще пряталась там. Она выжидала, искала удобного случая — она придет, когда пробьет ее час.

С беззаботной отрешенностью, стараясь забыть будущее и его страхи, он наслаждался жизнью без боли. Он прислушался к тому, что происходило в доме: из-за слегка просевших балок доски в полу скрипели, летний ветерок бился в стену, ветки вяза скреблись о крышу кухни.

Другой звук. Стук в дверь.

—   Шайе! Шайе! Где вы?

—   Иду,— отозвался он.

Он нашел шлепанцы и пошел к двери. Это был шериф со своими людьми.

—   Зажгите лампу,— попросил шериф.

—   Спички есть? — спросил Питер.

—   Да, вот.

Ощупью Питер нашел в темноте руку шерифа и взял у него коробок спичек. Он отыскал стол, провел по нему рукой и нашел лампу. Он зажег ее и посмотрел на шерифа.

—   Шайе,— сказал шериф,— эта штуковина строит что-то.

—   Я знаю.

—   Что за чертовщина?

—   Никакой чертовщины.

—   Она дала мне это,— сказал шериф, положив что-то на стол.

—   Пистолет,— сказал Питер.

—   Вы когда-нибудь видели такой?

Да, это был пистолет примерно сорок пятого калибра. Но у него не было спускового крючка, дуло ярко блестело, весь он был сделан из какого-то белого полупрозрачного материала.

Питер поднял его — весил он не больше полуфунта.

—    Нет,— сказал Питер.— Ничего подобного я никогда не видел,— Он осторожно положил его на стол,— Стреляет?

—   Да,— ответил шериф,— Я испробовал его на вашем коровнике.

—   Коровника больше нет,— сказал один из помощников.

—   Ни звука, ни вспышки, ничего,—добавил шериф.

—   Коровник исчез, и все,— повторил помощник, еще не оправившийся от удивления.

Во двор въехала машина.

—   Пойди посмотри, кто там,— приказал шериф.

Один из помощников вышел.

—    Не понимаю,— пожаловался шериф,— Говорят, летающее блюдце, а я думаю, никакое это не блюдце. Просто ящик.

—   Это машина,— сказал Питер.

На крыльце послышались шаги, и в комнату вошли люди.

—    Газетчики,— сказал помощник, который выходил посмотреть.

—   Никаких заявлений не будет, ребята,— сказал шериф.

Один из репортеров обратился к Питеру:

—   Вы Шайе?

Питер кивнул.

—   Я Хоскинс из «Трибюн». Это Джонсон из «Ассошиэйтед Пресс». Тот малый с глупым видом — фотограф Лэнгли. Не обращайте на него внимания.— Он похлопал Питера по спине,— Ну и как оно тут, в самой гуще событий века? Здорово, а?

—   Не шевелись,— сказал Лэнгли. Сработала лампа-вспышка.

—   Мне нужно позвонить,— сказал Джонсон,— Где телефон?

—   Там,— ответил Питер,— Он не работает.

—   Как это? В такое время — и не работает?

—   Я перерезал провод!

—   Перерезали провод? Вы с ума сошли, Шайе?

—   Слишком часто звонили.

—   Ну и ну,— сказал Хоскинс,— Ведь надо же!