Люди и нелюди - Олег Бубела

— Ты не шутишь? — проигнорировала вопрос орчанка. — Но тогда кто же ты на самом деле?

— Дурачок из рыбацкой деревушки на крайнем севере, — улыбнулся я.

— Ага, как же! Ты еще скажи, что у вас в деревне все мужчины владеют таким мастерством или заяви, что научился ему по дороге на Проклятые земли! Может, прекратишь считать меня невежественной крестьянкой?

— Красавица, я нисколько не сомневаюсь в твоем уме, но согласись, довольно рискованно открывать все свои секреты той, которая даже не назвала свое имя. Поэтому, оставим эту тему. Поверь, я не хочу тебя обидеть, просто боюсь лишиться удобной маски, которая сильно облегчает жизнь в приграничье… Думаю, гроза мужчин, неприступная воительница, калечащая всякого, кто осмелится посягнуть на ее божественные формы, должна меня понять.

Орчанка, тоже имевшая в своей коллекции любимую маску, меня поняла, но обидеться все равно изволила, а потому вместо допуска к своему телу послала весьма далеко. За бадейкой с горячей водой, пожелав принять водные процедуры. Пришлось натягивать штаны, спускаться вниз, разыскивать сонных работников постоялого двора, а затем с их помощью переть на второй этаж большую деревянную лохань. Одно хорошо — уговаривать никого не пришлось. Лишь узнав о том, что "госпожа" желает помыться, все демонстрировали небывалую активность, приготовив необходимое в рекордный срок. Либо уже успели увидеть орчанку в гневе, либо находились под впечатлением слухов о ее буйном нраве.

Девушка обрадовалась лохани, а также жидкому мылу и пушистой мочалке, о которых я тоже догадался позаботиться. Забравшись в воду, она некоторое время отмокала с выражением абсолютного блаженства на лице, а потом принялась смывать грязь. Не выдержав искушения, я предложил девушке потереть спинку, после чего водные процедуры плавно перешли в новый раунд, закончившийся на кровати.

— Какой же ты ненасытный, — прохрипела орчанка, едва отойдя от впечатлений.

— Сам удивляюсь! — довольно ухмыльнулся я и возобновил ласки.

Однако в этот раз никакого буйства не уже было, все прошло мягко и нежно, поскольку девушка сильно вымоталась. Она была покорна в моих руках, не сопротивлялась и даже стонала еле слышно, явно пресытившись удовольствием, а после того, как мы в очередной раз взошли на Эверест наслаждения, пробормотала нечто благодарное и мгновенно заснула. Это меня сильно расстроило, так как я планировал провести еще несколько раундов, ведь силы еще были, да и желание имелось… Мда, правду говорят — аппетит приходит во время еды, но свою трапезу я был вынужден закончить, так как занятие любовью с бесчувственной партнершей больше походило на изнасилование.

К большому удивлению, выйти из режима Казановы оказалось не так-то просто. Возбуждение не желало ослабевать, а кипевший в крови адреналин требовал продолжения банкета. Полежав некоторое время на кровати, я понял — так дело не пойдет. Встал и накрыл орчанку одеялом. Не помогло, зато появилась навязчивая мысль заняться рукоблудием. Обозвав себя сексуальным маньяком, я походил взад-вперед по комнате, а потом споткнулся о лоханку с водой и родил гениальную идею — устроить постирушки. Это занятие дало возможность утихомирить гормоны и окончательно прийти в себя. Развешивая мокрое белье на ставнях, я начал ощущать, как подрагивают мои ноги, побаливают мышцы и чешется спина, на которой с зажившими царапинами от девичьих ногтей. Да уж, неплохо повеселился! Быстро сполоснувшись в давно остывшей воде, я потушил светлячок, вернулся под бок к орчанке и сразу же вырубился.

Пробуждение выдалось прекрасным, поскольку первым, что я увидел, стало безмятежное лицо спящей девушки. Немного полюбовавшись им, я перевел взгляд на окно. Судя по солнечным лучам и доносившимся с улицы звукам городской жизни, утро наступило уже давно, но нас никто не посмел потревожить. Ни работники постоялого двора, ни городская стража, ни специалисты неизвестного Папы — видимо, мне продолжало везти. Вот всегда бы так!

Вскоре мое желание понежиться еще немного на пышной перине сменилось ощущением острой необходимости отыскать местный туалет. Медленно и осторожно, чтобы не потревожить орчанку, я попытался встать с кровати, но старания ни к чему не привели, при первом же моем движении девушка открыла глаза, сонно оглядела меня, а затем приветливо улыбнулась. Я вернул ей улыбку и сказал:

— С добрым утром! Прости, что разбудил.

— Не нужно извинений, Ник, — отозвалась орчанка, сладко зевнула и потянулась, как кошка.

Это движение, выглядевшее донельзя соблазнительным, заставило мои мысли резко поменять направление, но я приказал себе не отвлекаться. Для начала нужно воспользоваться местными удобствами, потом поинтересоваться у Дарита результатами дежурства, плотно позавтракать и только тогда, если на горизонте не замаячат новые проблемы, думать о продолжении ночных утех. Поднявшись, я снял со ставен подсохшие шмотки и принялся облачаться, стараясь не коситься на девушку, которая уселась на кровати и с любопытством наблюдала за этим процессом. Когда же я натянул куртку, орчанка внезапно поинтересовалась:

— Хочешь узнать мое имя?

— Было бы неплохо.

— Я Викрата, дочь Лакуры из племени Ночных Псов, — несколько торжественно произнесла девушка.

— Очень приятно познакомиться, — откликнулся я стандартной фразой, затягивая пояс. — А почему ты вдруг решила его назвать?

— Мы же провели ночь вместе, поэтому ты получил право его узнать, — ответила орчанка, будто озвучила нечто само собой разумеющееся.

Блин, опять какая-то традиция, о которой я не имею ни малейшего понятия! Интересно, будет ли уместным попросить орчанку поделиться подробностями? Нет, лучше отложить расспросы, иначе мой мочевой пузырь вполне может лопнуть! Но вот, что странно — у всех рас, населяющих этот мир, имеются заморочки со странными обычаями, которые возведены в ранг законов… Хотя, вру, не у всех. Я ведь еще не сталкивался с дэвами, поэтому ничего о них сказать не могу, да и люди в этот список явно не попадают, поскольку просты как валенки… Или я просто не все знаю?

— Ник, мне очень понравилась эта ночь, — заявила Викрата, поднимаясь с кровати, но не успел я ответить, что мне тоже было приятно, что я не прочь все повторить и даже не один раз, как орчанка протянула руку и попросила: — Возьми.

Заметив что-то блестящее в ее пальцах, я машинально подставил ладонь, на которую девушка опустила свою золотую брошку с паучком. Уставившись на украшение, я едва не выругался. Полный песец! До чего же я докатился-то? Стыд и срам — заплатили, словно мальчику по вызову! И ведь так день прекрасно начинался, а тут — на тебе! Словно ушат помоев на голову.