Стражники Иерусалима - Франциска Вульф

Не слишком церемонясь, он подтолкнул Анну и Ансельмо в темное пространство и закрыл за ними потайную дверцу. У Анны мурашки побежали по спине. Комнатка была тесной, запыленной, воздух затхлый. Ее нога коснулась какого-то предмета, раздался металлический звон. Вероятно, это были сабля или меч, которые хранились здесь для защиты Козимо. Она в испуге прижалась к Ансельмо. Только бы не коснуться ненароком стен. Если здесь где-нибудь в ожидании добычи притаились пауки, то наверняка именно в расщелинах стенной кладки. Она боялась даже думать о том, каких размеров эти твари могли достичь в помещении, где были безраздельными хозяевами.

Спустя некоторое время глаза Анны привыкли к темноте, и она поняла, что здесь вовсе не так уж темно. Сквозь два отверстия диаметром с палец, которые были проделаны в потайной двери на уровне глаз, сюда из библиотеки просачивалось немного света. И в этом слабом отблеске она смогла различить, что Ансельмо приник к двери и смотрел в одно из отверстий. Анна услышала, как отворилась дверь библиотеки и Козимо приветствовал своего гостя.

– И в самом деле, – прошептал Ансельмо, – еврейский купец. Но... Нет, не верю. Никакой это не еврейский купец! Это сам Эздемир, наместник султана! Что ему здесь понадобилось так поздно, да еще переодетому?

Теперь и Анна с любопытством прильнула ко второму отверстию.

«Еврейский купец» вместе с головным убором снял парик и отцепил искусственную бороду.

– Простите мне этот маскарад, – обратился он к ошарашенному Козимо. – Но мой визит к вам непременно должен остаться втайне.

– Разумеется, – кивнул Козимо, указывая на кресло. – Присаживайтесь, уважаемый Эздемир. Чему я обязан чести вашего визита?

Анне теперь был очень хорошо видно лицо наместника. Он сидел в кресле на расстоянии не больше одного метра от нее. По сравнению с Козимо ди Медичи он выглядел очень старым, настолько старым, что Анна невольно спросила себя: почему он вообще еще оставался на посту наместника? Лицо Эздемира было напряженным и изможденным.

– Одному молодому человеку, жизнь которого надлежит спасти. А может, и жизни многих жителей Иерусалима – мужчин, женщин и детей.

– Я вас не понимаю...

– И не пытайтесь, синьор Козимо ди Медичи, купец из Флоренции. – Наместник улыбнулся. Но улыбка его была безрадостной, не затрагивавшей глаза и лишь делавшей лицо еще более усталым. Анне стало жалко его. – Как видите, я навел о вас справки, прежде чем явиться к вам. Мне известно, что вы управляете в Иерусалиме конторой вашей семьи и что ваше семейство давно уже не торгует само, а ссужает других купцов деньгами для их торговли. Я знаю, что вы находитесь в Иерусалиме всего несколько месяцев и что ваш сын сопровождает вас. И тем не менее вы уже снискали добрую славу среди городских купцов. Они говорят, что вы честный торговец. Ваш дом в равной степени посещают и христиане, и евреи, и мусульмане. Вы всегда готовы прийти на помощь и благожелательны ко всем, при этом не навязывая свою дружбу. И все с восторгом отзываются о вашей образованности, вашей вежливости и вашем отменном вкусе.

Козимо удивленно приподнял брови.

– Может, вам донесли и о моем любимом блюде, Эздемир?

– Простите. Я знаю, что выгляжу в ваших глазах старым сплетником, но у меня не было иного выбора. Я должен был действовать наверняка и быть уверенным, что могу доверять вам. Хотя Рашид и сказал мне, что...

– Рашид? – изумленно переспросил Козимо. – Вы имеете в виду янычара? Что может быть у вас общего с ним? Разве он охраняет ваш дворец?

– Нет. Хотя в свое время он оказал мне и моей семье большую услугу, но теперь это... Короче, сейчас он пленник в моей тюрьме.

При этих словах наместника у Анны почти остановилось сердце. Ей захотелось крикнуть, выбежать из своего укрытия, схватить этого Эздемира за ворот и трясти его, пока он не расскажет все, что знает о Рашиде. Но Ансельмо, почувствовав ее порыв, прикрыл ладонью ее рот и предостерегающе поднес палец к губам.

– Однако это длинная история, которой я не хочу...

– О, у меня есть время, – перебил его Козимо. – Масса времени. Ночь еще длинна. Поведайте мне вашу историю.

Голос его звучал спокойно и приветливо. Лицо же оставалось неподвижным, однако от него исходила такая магическая сила, устоять перед которой, как Анна знала по собственному опыту, было невозможно. В подобные минуты ей невольно хотелось спросить себя, кто же перед ней: человек или дьявол?

Наместник также беспокойно заерзал в кресле под взглядом Козимо, нервно теребя в руках свой еврейский головной убор и фальшивую бороду.

– Рашид пришел ко мне три дня назад и попросил аудиенции. Речь шла ни больше ни меньше как об измене. – Наместник облизнул пересохшие губы.

– Разрешите предложить вам воды? – спросил Козимо.

– Да, с удовольствием.

Козимо взял один из кубков, из которых они обычно пили вино, и налил в него воды из кувшина. Пока он неспешно проделывал это, Анна буквально сходила с ума. Как он мог оставаться таким спокойным? Почему не выдавливал из наместника как можно скорее все подробности? Она бы точно ворвалась в библиотеку, если бы Ансельмо не удерживал ее.

– Спокойно! – зашипел он ей в самое ухо. – Доверяйте ему. Козимо знает, что делает. Если вы сейчас совершите глупость, наместник уйдет, и мы не узнаем, где и по какой причине он держит Рашида. Вам ясно?

Анна взглянула на Ансельмо. Несмотря на темноту, она отчетливо видела его горевшие от злости глаза и прекрасно понимала, что он прав. Ей же стоило неимоверных усилий сохранять спокойствие.

– Ну так как? – прошептал он. – Будете вести себя разумно или мне связать вас и заткнуть рот в наказание за ваше упрямство?

Анна поперхнулась. Ансельмо явно был настроен решительно.

– Хорошо, – прошептала она обреченно.

– ... Ничтожно, – как раз произнес Козимо.

– О чем это они? – спросила Анна Ансельмо, злясь, что была вынуждена пропустить часть разговора. Тот лишь метнул на нее свирепый взгляд и опять приложил палец к губам.

– Ибрагим – мастер суповой миски. Это означает, что все янычары Иерусалима подчиняются ему. Кроме того, еще существуют так называемые мастера поварешки, то есть офицеры, командующие отрядами примерно в пятьдесят человек. Рашид, так он по крайней мере утверждает, три дня назад ночью подслушал разговор между Ибрагимом и одним из мастеров поварешки, речь в котором шла о моем убийстве и захвате власти в Иерусалиме янычарами.

Козимо удивленно смотрел на наместника:

– Но вы не верите Рашиду? Считаете, что он обманул вас?

Эздемир шумно вздохнул:

– Могу вас заверить, что ничего я не желаю так страстно. Но у меня есть все основания верить ему. К сожалению. Ибо он всего лишь подтвердил то, о чем я сам стал догадываться некоторое время назад. Янычары стали чересчур мощной силой в этом городе. Они теперь больше, чем простые стражники Иерусалима. Они стали самостоятельной политической силой, которая рассматривает Иерусалим как свое достояние и преследует свои собственные цели. В прошлом мы наградили их большим количеством прав и привилегий. Мы исходили из того, что они в любой момент готовы доказать свою безоговорочную преданность султану и считаются с его волей. Теперь же мне кажется, что мы ошиблись. – Наместник отпил глоток воды и закашлялся. – В атмосфере полной секретности я распорядился собрать сведения об янычарах. При этом мне бросились в глаза некоторые незаконные действия. Чтобы вам было понятнее, скажу, что янычары в значительной степени обеспечивают себя сами. Они хотя и получают от меня продукты питания, руду и шерсть, но сами изготавливают оружие, одежду и все прочие необходимые вещи. И вот мы обратили внимание, что в течение двух последних лет значительно возросла их потребность в железной руде, что следовало из их бесчисленных прошений и заказов. Помимо этого, два последних года у них был занят не один, а два оружейных мастера. При этом в Иерусалиме за все это время не было ни одного восстания, да и численность янычар не возрастала. За три последних месяца также резко возросло потребление зерна, муки и чечевицы. И это наводит лишь на одну мысль.